Записки старого дурака. Тетрадь вторая - Святослав Набуков
Надо отдать должное сообразительности служб и где-то через час люк был вырезан и отогнут вовнутрь. Мы выскочили из брюха самолёта. In no time.
Распростёртых объятий не было. К нам подъехала машина с широкими улыбками полицейских с начищенными до блеска наручниками. Но вдруг вежливость заменилась изумлением. Кто-то отогнул вырезанный лоскут фюзеляжа на место и энергично заделывал пробоину. Все, включая вездесущих американцев, онемели. Самолёт ремонтировал себя сам! В суматохе мы не обратили внимание на то, что Лю с нами не вышел.
Когда Лю запечатал пробоину, двери открылись. Нас наконец-то разглядели и наручники не стали надевать. В самолёт хлынули те, кто там был нужен. Мы сидели в машине и видели, как двери снова захлопнулись.
Через час мы были уже где надо и рассказывали по отдельности о нашем приключении. От нас потребовали документы. Но, увы, кроме карт москвича. При нас ничего не нашлось. Да и денег было с гулькин нос.
Связались с Москвой. Там потребовали экстрадиции всех членов банды угонщиков. Тупоголовые Московские чиновники заставили прекрасно провести время в гостеприимном Израиле.
Затем нас отправили в Москву за счёт государства Израиль. На Родине нас встретили грязные наручники, расследование и суд. Моих внуков отпустили почти сразу, а я выслушал, к своему удивлению, оправдательный приговор.
ЭЛЕКСИР МОЛОДОСТИ
Весь мир, даже забытые всеми папуасы в джунглях знают, где я живу. Это место называется Пуп Земли Два, сок. ПЗД. Любой идиот, посмотрев на глобус, сразу определит местонахождение ПЗД. Так вот в этой буче боевой и кипучей каждый может что-нибудь отчебучить.
В доме три по переулку открылось Кафе шайтан. До этого там снимали первый этаж сберкасса, почта и телеграф, салон красоты, юридическая контора, китайская медицина… теперь там пищевой магазин, булочная и Кафе.
В кафе всегда было много какой-то странной молодёжи. Часто они выходили на улицу, чтобы проветрить мозги и затянуться свежим воздухом. Глядя на них издалека, я испытывал чувство неприязненного беспокойства, что-то в их облике было противоестественно. Я обходил их стороной.
В ПЗД царила суета сует и всяческая суета. Постоянно мелькали хорошо одетая молодежь со странными манерами. В начале, я не придавал никакого значения поведению современной затрапезности, однако, вдруг мне пришлось столкнуться с одним из них нос к носу.
Рано утром мы, попугай и я, ступили на тропу праздности. Неспешно перемещаясь, тащили мы харч ворону Фильке, видели, как Матрёна торопилась с пакетом костей к Хохлу. Впереди нас семенили голуби во главе с Гулливером, очищая своими клювами дорожку. На дворе тёплая осень, в голове продумывался этот рассказ, в ПЗД гуляли только дошкольники. Идиллия! И вдруг навстречу нам из-за угла вышел молодой человек. Мы посторонились, чтобы дать ему пройти. В нашем ПЗД я здороваюсь со всеми. Благодаря Газдрубалу, попугаю, я приобрёл известность среди всяк сюда входящих. И на этот раз я приподнял шляпу слегка наклонил голову. Мы успешно разминулись. Сзади нас какой-то старик произнёс: «Здравствуйте!» я даже вздрогнул. Кто там меня ещё меня догоняет? Я посторонился, позволяя спешащему пройти и оглянулся. Никого. От нас удалялся молодой человек. Пожав плечами, я продолжил мой путь. «Похоже на какое-то недоразумение», подумалось, обойдя наш православный камень Каабу, через Карапусси, добрались, наконец до подвала в третьем доме по проезду.
Требуются пояснения. В маленькой комнате, глубоко залегающей под домом три, находится магазинчик, торгующий кожей. По стенам этого заведения развешаны кожи различных животных и указание площади поверхности и цены. Предлагаются различные предметы по уходу за кожей и кое-какие изделия. Спустились мы по очень крутой лестницы, казалось прямо в преисподнюю. Мне нужны были обрезки. Я очень люблю переплетать книги и переплетённые мною фолианты и фолиантки, а также инкунабулы – гордость моей библиотеки. Обрезки продаются на вес. На этот раз подходящих не оказалось.
В той комнате имелась дверь неизвестно куда ведущая. Мы стояли с попугаем на этот раз рядом, когда она вдруг открылась на несколько секунд. Позвали к телефону.
То, что мы увидели с Газдрубалом повергло нас в шок.
Вышли мы из подвала, сделали две-три затяжки свежим воздухом и с трудом пришли в себя.
– Ну и денё-о-ок! – протянул Газдрубал.
Я промолчал. Ещё неделю я отходил от увиденного. Что же там было? За дверью стоял голый мужик пустой изнутри. Глаза закрыты, рот полуоткрыт во рту не было ни зубов, ни языка. Свет от лампы проходил через мужика насквозь. Правой рукой пустотелый мужик держал нож.
«Что происходит в ПЗД?» – задавал я себе вопрос. Наконец я решил спросить у Настасьи – носительницы достоверной информации. Она уже не торговала своим скелетом, на то были причины. Спрос на скелеты упал до нуля! Пришла другая мода и народ повыбрасывал шкафы. Последний скелет, видимо, продал тот мужик из подвала. Измельчал народ.
– Настасья, – спросил я её, – что тут у нас в ПЗД происходит?
– Доктор Ганс Менгеле открыл клинику на первом этаже третьего дома по проезду.
– Откуда он взялся? Шайтаны, которые здесь шныряют, его клиенты?
Доктор Ганс Менгеле потомок, правнук Иозефа Менгеле. Когда Красная армия освободила узников Освенцима, он попытался сбежать, но в суматохе, по глупости и по недоразумению его присоединили к пленным немцам и отправили позже в Россию.
– Ну и что из этого следует?
– Истязая узников, он случайно, одним из своих снадобий подействовал на какой-то бесхозный ген.
– На чей? В человеке есть много «лишних» генов.
– От этого гена человек линяет. Сбрасывает каждые три года старую кожу. Менгеле назвал открытый им препарат Эликсиром молодости. После этого разговора я начал кое-что понимать. Окна клиники Мергеле всегда закрыты жалюзи. Но однажды проходя мимо, я успел заглянут вовнутрь. Кто-то поправлять шторки. Какой-то монстр мелькнул сквозь щели. Лицо висело на подбородке. Частично его закрывала, сползшая шевелюра. Четверо глаз, пара пустых, пара без ресниц… «Линяет», – подумал я.
Дополнительную информацию я получил от молодого старика, которого я встретил на перепутье.
Осень в этом году была тёплая и мы всей группой показались и скрылись во дворе для всеобщего обозрения. Нас сразу заметили. Первый спасать нас от одиночества решился именно вышеизложенный пацан. Начинают разговор обычно с попугаем. Обращения к нему сводятся все к вопросу: «Не дурак ли он?». Затем по делу, если есть. Вот, что он рассказал.
Йозеф Менгеле из-за растяпства и неразберихи попал в группу пленных и вскоре оказался в Воронеже на восстановительных работах. Камень на камень, кирпич на кирпич… Пожалела его одна русская немка. Затем Иошка Менгеле отдал Дьяволу свою душонку. Перед смертью о передал брошюрку с химическими формулами. Эту гадость напечатали ещё в Освенциме. Химию в России не любили и никому она не была интересна. А вот очень способный
