Kniga-Online.club
» » » » Феликс Светов - Мое открытие музея

Феликс Светов - Мое открытие музея

Читать бесплатно Феликс Светов - Мое открытие музея. Жанр: Русская классическая проза издательство неизвестно, год 2004. Так же читаем полные версии (весь текст) онлайн без регистрации и SMS на сайте kniga-online.club или прочесть краткое содержание, предисловие (аннотацию), описание и ознакомиться с отзывами (комментариями) о произведении.
Перейти на страницу:

Откуда силы могли быть на все это, если б не было пауз и продыха? Были, были - да вот вчера вспомнилась одна такая пауза. Конечно, были, иначе б давно закопали.

Так и вела тропа - от пауз до погоста или от погоста до... И снова, и опять.

Итак, одна из таких пауз. А почему сейчас на нее наткнулся? Очень просто: встретил приятеля, не слишком близкого товарища, мы и не говорили толком, но что-то промелькнуло при первой нашей встрече - а сколько их было? Да всего ничего, три, пять, едва ли десять, и все случайные, на людях, не поговорить. Но что-то мелькнуло и навсегда остановило. А такое, может быть, и подороже. Во всяком случае, чище.

Как бы то ни было, спустя, уж наверно, два десятилетия, как бы не три вчера было, мы опять встретились, и снова случайно и на людях, и мне вспомнилось...

Что же вспомнилось? А прежде всего - как дышалось: прохлада и ветер, пахнет солью, смолой, дегтем, рыбой с тухлинкой... Густой запашок, хоть ножом его режь...

Итак, ветер соленый, смола и деготь, стухшая рыба... - чем еще пахнет в порту?

Темнеет быстро, осень, солнце заваливается все ниже, ниже, вот-вот захлестнет его волной, а мы поднимаемся по трапу, наш малый сейнер к пирсу не протолкался, вплотную катера, рыбачьи шхуны, лодки, баржи, большие сейнера, прыгаем с борта на борт, а на мне резиновые сапоги, затянул брючным ремнем за ушки, брезентовая куртка, и я уже пропах рыбой не хуже других, мне двадцать один год, пятьдесят лет прошло, а как вспоминается - и запах, и крики чаек, они к вечеру особенно говорливы, кричат человечьими голосами...

И вот оно, наше корыто, боцман срывается на крик, запаздываем с отходом, капитан на мостике - а я не просто робею его, смотрю, открыв рот, ловлю каждое слово, движение, в рубке что-то звенит, мы отваливаем, небо все еще светлое, а воду уже не разглядеть - темнота, береговые огни остаются позади, нам три-четыре часа хода, идем узлов восемь, а впереди... Ничего впереди не видно, это днем, когда ясно - черная полоса на горизонте, а теперь - где он там, остров Манерон: француз, русский офицер с французским именем, забыл, не вспомнить, а вот японское название острова застряло в памяти - Кайба-то.

Уже не вспомнить, по какой такой нужде шли мы ночью к острову Манерону, для какой-то научной надобности: температуру воды надо было брать-мерить, ветер, течение, но подошли к острову в полной темноте, а там никакого пирса, встали на якорь под черной каменной стеной, дожидались рассвета.

А что дальше? А дальше пропахший рыбой, сырой рыбацкой робой матросский кубрик, болтает под берегом, качается под потолком закопченная лампочка, бутылку выпили сразу, жареная селедка, если на сковороду она попадает свежей, на вкус удивительна, конечно, не краб, его накануне варили, здоровенный был, когда опускал его в чан с кипящей водой, держал за клешню, подняв над головой, остальные клешни стучали по палубе: розовое, сочное мясо - ни на что не похож.

В тот раз жарили селедку, дым от махры глаза щиплет, газеты давно скурили, кто-то вытащил из рундучка толстую книгу, рвут, крутят цигарки, а бумага плотная, глянцевая, горит, чадит, ребята ругаются, отплевываются... Скрути, говорит мне боцман, а то у меня руки жирные, в селедке... А я не умею крутить, наука хитрая, мне и тридцать пять лет спустя в тюрьме не удавалось осилить эту премудрость: у тебя руки, говорили мне сокамерники, под х... заточены... Вот и тогда боцман меня так же определил.

Но я стараюсь, кручу, оторвал еще лист - картинка... Господи, думаю, быть того не может... Листаю книгу, ее уже на треть скурили...

Иллюстрации на каждой странице: справа иллюстрация, слева текст на японском, иероглифы... Доре, ну конечно, Доре! Данте, "Ад"...

Братцы, - говорю, даже горло перехватило, - у меня в мешке бутылка спирта, махнем на книгу? Чего ж сразу не выставил? А я припрятал, хотел когда вернемся или на обратном пути... Ишь, запасливый...

Единственное, что я и привез тогда с Сахалина, а потом позабыл - зачем мне Дант на японском? А спустя лет двадцать зашел тот самый приятель, с которого и начинается эта история, рассказывал, что переводит Данта... Я тебе сейчас такой подарок сделаю, говорю ему, ни у кого нет... Разворошил папки, старые бумаги, письма, фотографии - цела, сохранилась...

А я думал, ты меня забыл, сказал я ему вчера, когда опять случайно встретились, спустя еще лет двадцать пять. Ты что, говорит, считай, главный мой раритет, хвастаюсь, если кто заходит, тебя вспоминаю. Спасибо, не всю скурили...

Ты что-то сказал? - спросила она. Сказал? Еще бы! Я не просто сказал, я рассказываю и рассказываю о том... О чем? - подумал я, потому что понял, что тоже себя не слышу...

Нет, погоди! Ты же мне только что отвечала? Как же! Очень точно, с пониманием, чувством, заинтересованностью и... Как бы помягче сказать: более чем внятно? Как в танце, когда нет никакого зазора, только понимание, понимание, понимание... Что с тобой - ты плачешь?..

Солнце валило в комнату, в толстом луче искрились, плясали пылинки, зеленовато-голубая вода плыла с картины на стене, переливалась, плескалась, клубилась...

Соседи услышат, сказал я неожиданно для себя. Что? - спросила она, у тебя есть соседи? Нет, сказал я, у меня вообще ничего нет, кроме тебя, у меня вообще никогда ничего не было, кроме... И у меня, сказала, нет, выдохнула она, тоже никогда, ничего... Не надо врать, сказал я, ты же предупредила, что не умеешь, не хочешь и никогда не будешь врать - зачем же сейчас? Почти никогда, сказала она. Я не могу и не хочу тебе врать. Я знаю, сказал я, а потому и не стану ни о чем тебя спрашивать. Помнишь, у Шекспира: "Тот не ограблен, кто не сознает, что он ограблен...". Может, я боюсь, но я не хочу ничего об этом знать. У меня нет на это сил, уточнил я.

Что?.. - спросила она. Я, правда, ничего не слышу, ты что-то говоришь, говоришь, а я... Это птицы кричат, заглушают, сказал я, при чем тут соседи, надо ж какие сегодня за окном говорливые, нет - крикливые птицы, откуда они взялись? Я не слышу, повторила она, я ничего не слышу, не вижу, потому что не могу, не могу, не могу... А ты что - боишься соседей? Нет, сказал я, едва ли. Просто это взгляд извне, а его не может, не должно быть. Извне невозможно судить, скажем, о... добродетели - помнишь, у того же автора, там же: "В границах добродетели раздевшись! Зачем так сложно и так тяжело хитрить пред чертом и морочить небо!"

О чем ты? - спросила она. Нет, говори, говори... Погоди, разве кто-то сейчас кричал - какие птицы? Нет, о чем ты? - повторила она.

О любви, сказал я. О той единственной, ни на что не похожей - одной, а ее не спутать ни с чем, ни с какой другой, потому что в ней все, что было и может быть, что мы находим в следующей, всякий раз полагая ее единственной, открывая то, чего не было, и задыхаясь... В ней все сразу - понимаешь?.. Она тебя сама находит... Однажды ты открываешь глаза и видишь - вот она. Видишь, видишь, видишь - вот она! Понимаешь - нет, понимаешь? Но как об этом узнать, то есть откуда ты сможешь понять, что это она, а не всего лишь очередная, тем более всякая любовь - любовь, каждая единственна и тебе именно в эту пору необходима? Откуда ты можешь знать, что на сей раз это та самая, действительно единственная - одна, которую ты не выдумал и не искал, исходя из опыта и корысти, а она сама тебя нашла - тебя ею наградили, понимаешь? Как ты можешь, как сможешь, как узнаешь, узнаешь, узнаешь, узнаешь, узнаешь... Я задохнулся.

Мне кажется, я услышала, - прошептала она, - увидела... Очень стыдно, да?.. Они ведь, правда, кричат... Кто? - спросил я. Птицы, сказала она, не соседи же...

Мы встретились впервые в 68-м году. Летом. Я хорошо помню, как это было. В Доме литераторов. Днем. По поводу чего и какое там было мероприятие, того не вспомнить. Может, просто оказались рядом в кафе на открытой летней веранде, сидели за разными столиками... Но какая-то все-таки была причина, потому что много случилось там в тот день людей, так или иначе причастных к тому, что называют теперь "петиционной кампанией", а проще говоря, к подписыванию писем в защиту первых наших политических узников. Ну а раз год 68-й, то речь должна идти о процессе Гинзбурга-Галанскова. Начало массового правозащитного движения. Диссидентство.

По-разному включались люди в это движение, одни исходя из соображений принципиальных, вполне осознанно, другие - просто толчок в сердце услышали, эмоционально. И последствия, само собой, разные: одни после окрика затухли, и спустя двадцать лет вспомнили о своем тогдашнем геройстве, постоянно напоминают о нем; для других та самая история стала началом, скажем, судьбы.

Ну, это все потом так или иначе определилось, а тут - лето, молодость, азарт, внимание со всех сторон...

ЦДЛ был, конечно, не лучшим местом для такого рода встреч, очень уж пестрая там собиралась публика, порой мы даже микрофоны вытаскивали из-под столиков...

Я сидел с Толей Якобсоном, встречались несколько раз, вполне, впрочем, случайно. Пили мы тогда коньяк, разница в цене с водкой была минимальной, зато закуски не нужно. Так на так и выходило. Толя, помнится, был пьяноват, знаменитый человек, такая в нем открывалась, раскручивалась значительность... За столиком с нами сидела очень красивая женщина, глядела на Толю горящими глазами. "Диссиденты, - говорила она, -как матадоры, им ни в чем нет и быть не может отказа...". И что-то еще в развитие темы.

Перейти на страницу:

Феликс Светов читать все книги автора по порядку

Феликс Светов - все книги автора в одном месте читать по порядку полные версии на сайте онлайн библиотеки kniga-online.club.


Мое открытие музея отзывы

Отзывы читателей о книге Мое открытие музея, автор: Феликс Светов. Читайте комментарии и мнения людей о произведении.


Уважаемые читатели и просто посетители нашей библиотеки! Просим Вас придерживаться определенных правил при комментировании литературных произведений.

  • 1. Просьба отказаться от дискриминационных высказываний. Мы защищаем право наших читателей свободно выражать свою точку зрения. Вместе с тем мы не терпим агрессии. На сайте запрещено оставлять комментарий, который содержит унизительные высказывания или призывы к насилию по отношению к отдельным лицам или группам людей на основании их расы, этнического происхождения, вероисповедания, недееспособности, пола, возраста, статуса ветерана, касты или сексуальной ориентации.
  • 2. Просьба отказаться от оскорблений, угроз и запугиваний.
  • 3. Просьба отказаться от нецензурной лексики.
  • 4. Просьба вести себя максимально корректно как по отношению к авторам, так и по отношению к другим читателям и их комментариям.

Надеемся на Ваше понимание и благоразумие. С уважением, администратор kniga-online.


Прокомментировать
Подтвердите что вы не робот:*
Подтвердите что вы не робот:*