Сергей Клычков - Сахарный немец
Значит, иди по нему, кто если захочет...
Не синее это море, не зеленое,
Вода в нем очень соленая,
Ни самовар ставить, ни холодной пить,
Только можно в ней огурцы солить,
Коли может тут случиться,
Кому надо учиться да учиться,
Коли может тут глупый статься,
Пойдет в то море купаться,
На берег не вылезет, попросит, так не вытащат, штанов на берегу не найдет, рубахи не сыщет,
И ни с кого не взыщет:
Ну тут и гляди в оба: вон Ахламонный дворец стоит...
Стоит тот дворец на крутом берегу,
Сколько в нем окон сказать не могу.
Только весь он из золота литый,
Серебром покрытый,
С хрустальным крыльцом, с алмазным карнизом,
Женьчугом весь унизан,
Янтарем украшен,
На крыше десять башен,
В кажной башне сидит царевна,
В кажной башне плачет королевна.
Руки у царевны связаны,
Губки медом намазаны,
В сафьян ножки обуты,
На груди шелка фу-ты-ну-ты...
Сыты по глотку,
Живут, значит, вот как...
Только ни одна замуж за Ахламона не хотит:
Нос от него воротит, ножкой топает, словами поносит,
Одной смерти поскорее просит...
Поглядеть на царя-Ахламона - слепой со стыда сгорит...
Нос у Ахламона, что речная коряга,
Под корягой большой сом спит,
Носом сопит.
- Ну как же - думает кажная царевна - я с ним лягу:
Зубы во рту, как горелые пни,
Повалятся, только ногой пни,
Два глаза - два омута темных: Поглядишь в них - топиться захочешь!
Ни болести у Ахламона, ни недуга,
А губы словно дерюга:
- Ну как целовать тут - думает кажная царевна,- друг друга?
...Живет так Ахламон, и жизнь ему не в радость. Выйдет на улицу злой, придет домой - злой.
Встретит кого, на поклон не ответит, в гости к себе не позовет, за стол не посадит, а на кол - любого. Встретит, имени не спросит, в сердце не заглянет:
Коли стар, так в веревку затянет,
Коли добр, так сердце ножом проткнет,
Коли молод, так в солдаты возьмет.
В солдаты возьмет, на войну поведет.
Живет так царь-Ахламон не мается,
В грехах попу не кается.
И вот стукнул ему по затылку 223-й год. Зашел к нему во дворец странник божий,
Ни с кожи,
Ни с рожи.
На человека мало похожий,
На черта, на ангела, тоже.
И говорит Ахламону прохожий:
- Уж ты царь жестокий, Ахламон Ахламонович, покидай-ка ты теплу кровать, протирай-ка кулаком свои буркалы, собирай-ка ты, Царь-Ахламон, свое Ахламонное войско да на Зазнобу-царевну войной иди,
Да за белы руки прекрасную веди:
Вот уж жена тебе в самый раз!
Осподи, помилуй нас!
Собрал Ахламон свое войско Ахламонное, идут солдаты в строю друг друга кулаками тузят. Перешло Ахламонное войско море Ахламонное, одна половина в море утопла, а другая половина на другой берег вышла: глядит, под ногами чужая земля, на глаз эта земля будто красная, на красной земле растет голубая трава, по голубой траве пасутся золотые лошади. Покрыты кони попонами шелковыми, уздечки на них серебряные, а где пастух около стада нет пастуха.
Обжаднел Ахламон на чужое добро, велел всех коней в табун залучить, в табун залучить, да и гнать их в свое Ахламонство. Хотел он этих коней своим десяти невестам подарить.
Такой диковиной сердца их покорить.
Да только ступили кони на Ахламонную землю, так все в одну кучу и повалились, да тут же и сдохли. Глядит Ахламон: стоит на том месте большой курган, над курганом ворон черный вьется, крылом его задевает.
Кричал Ахламон еще дольше,
Собирал войска еще больше,
Опять войной пошел. Идет опять тою же дорогой Ахламонное войско, идет
И не день и не два, а круглый год.
Привел Ахламон свое Ахламонное войско к женьчужному бору,- стоят в бору деревья изумрудные, сучья тянут хрустальные, листочками шепчут шелковыми - у каждого сучка в руке по женьчужи-не, на каждом листочке лежит по яхонту. Велел царь-Ахламон в лесу искать хозяйку-хозяина, поискали в лесу, пошарили кого-кого:
Не нашли никого.
Закричал Ахламон да на весь женьчужный бор, яхонты с листьев, сами в карманы попадали, с хрустальных сучьев женьчужины сами за пазуху повыпали, земля под царем Ахламоном на два аршина в землю подалась, дорога по бору в другой бок пошла... осерчал еще пуще царь Ахламон, обиделся. Обиделся царь Ахламон, велел лес рубить да в Ахламонную землю везти. Срубил царь Ахламон женьчужную рощу, стволы поклал на сто возов, сучки положил на тысячу - сам впереди едет, на чем свет не стоит - ругается. Только как ступил царь Ахламон на свою Ахламонную землю, обернулся назад: рот, как ворота, разинул, за волосы себя схватил, корягой своей так и зафуркал - на возах скрылки от битых горшков.
Ругаться Царь-Ахламон не ругается, кричать не кричит,
Только носом сопит,
Да в голове мозгой шевелит,
Разойтись войску велит:
- Иди,- говорит,- мое Ахламонное войско домой-по-домам,
Видно это дело не по вашим-нашим умам...
Пошел царь-Ахламон один-одинешенек,
В кармане у него ни гроша нет,
Ничего за пазухой, кроме ножика.
Шел он так не год и не два,
А целых двадцать два.
Никого по дороге не встретил, а если и встретил, на поклон не ответил,
Или совсем не приметил.
По зубам коль не дал,
Значит: далеко увидал...
Шел так шел царь-Ахламон и в Зазнобино царство пришел.
Глядит: лежит озеро, как яичко пасхальное - круглое, как лампада пред образом - синее, как сердце божье - глубокое, как благодать божья - тихое, как наша изба - теплое...
Не знает царь-Ахламон как тут дальше итти,
Дальше итти - распросить пути,
Пути распросить,
Хлебца черного попросить...
Обошел царь-Ахламон вокруг озера три раза.
На третий раз у него сами закатились глаза.
Сердце на замок закрылося,
Душа в первый раз затомилася:
Лег Ахламон и заплакал...
Лежит царь-Ахламон сильно плачет, а к нему из озера Зазноба Прекрасная выходит: сама она синеокая,
Грудь у Зазнобы высокая,
Щеки - как яблочки, очи - как белый свет, уста - словно ела малину,
А одета она в ряднину,
Только на Ахламона строго глядит...
- Здравствуй,- она ему говорит,- жестокий царь Ахламон Ахламонович... Зачем ты моих золотых лошадей угнал-погубил?
Зачем ты - говорит,- женьчужный бор срубил?
Не на чем мне теперь, Зазнобе, покататься,
Негде мне теперь, Прекрасной, прогуляться!..
- Жениться, - говорит ей Ахламон, - на тебе хотел...
- Ах ты, Ахламон, Ахламон... Разве,- отвечает Зазноба,- так добрые люди женятся, разве так хорошие люди сватают?..
- А как же,- говорит Ахламон,- с вашим братом поступать иначе можно... Я - дескать,- десять цацаревен,
Десять королевен,
Полонил,
Каждой полцарства сулил,
Ни одна вида моего не выносит,
Одной смерти просит.
- Ах, Ахламон, Ахламон,- говорит Зазноба,- разнесчастный ты,- говорит, человек!..
Стоит около него и сокрушается.
А близь подойти не решается...
Я,- говорит Ахламон,- совсем этого даже не думаю: всего у меня,говорит,- много,
Держу я народ строго,
В ежевых рукавицах:
У меня что баба, что девица,
Что барин, что мужик,
Никто на боку не лежит...
Вот не могу,- говорит,- надивиться,
Гляжу, как у тебя живут?..
- У меня,- говорит Зазноба,- живут,
За обе щеки жуют,
Чужого никто не желает, своего ничего никто не имеет. Власти
Да страсти
Никакой,
Оттого счастье
И покой.
У меня уж, говорит Зазноба,- порядок такой...
- Вот как, - удивляется Ахламон,- а у меня одни воры,
Нельзя и спать без запора, А то и тебя украдут, Вот и живи тут!
Нет, отвечает Зазноба, у меня не так. У меня вот как: живут ни бедно, ни богато, У каждого хата, В каждой хате баба брюхата, А возле бабы играют ребята...
- Ну это дело,- говорит ей Ахламон - пято. У меня у самого есть человечий завод... А вот как у тебя насчет работ?...
- Работают - говорит Зазноба,- у меня в день
Две секунды,
На разную дребедень,
Да разные хунды-мунды...
Сидят за столом две минутки,
А спят круглые сутки...
- Утки! - не верит ей Ахламон - утки...
- Законы у меня - шутки...
Устав у меня - прибаутки...
Во сне мужик богаче,
А купец тем паче.
Во сне девушки краше,
Сон - богатство наше.
Во сне злой добрее,
Потому все поедят, поработают да и спать скорее...
- Ну,- говорит ей Ахламон,- это ты напрасно: из сонного человека малина не вырастет, калина не выцветет...
- От работы,- Зазноба ему отвечает,- волы дохнут.
От заботы люди сохнут,
От сна люди веселее,
Работа у веселого складнее...
Разнесчастный ты человек,- говорит,- как я погляжу...
- Ну,- говорит Ахламон,- скажи, что бы мне такое сделать, что бы мне такое совершить,
