Игорь Свинаренко - Наши люди (Выбранные места из бесед с великими)
Я понял, что должен купить себе лошадь. Но мне сказали, что есть закон тридцать второго года, по которому советский человек не имеет права купить лошадь, поскольку она - орудие производства. (Исключение там было сделано только для горцев, бездорожья и еще чего-то.) Так что лошадь мне пришлось приобретать нелегально. В горкоме партии про это узнали, вызвали меня и спрашивают: "Зачем вам это? Вы же член партии, что ж вы будете скакать по полям, как английский лорд!" Я им ответил: "Так для чего ж я делал революцию? Именно чтобы скакать, как лорд, вообще жить, как король! Получать удовольствие от свободы, от контактов, вообще от жизни". Они отстали.
Сначала я завел двух лошадей. Но поскольку мне было неловко, что я скачу, а другие нет, то я купил еще двадцать лошадей.
От нашей конюшни до Сергиева Посада пятьдесят восемь километров, места удивительно красивые. Так вот, у нас есть проект - поставить на этой дороге пару постоялых дворов, с небольшими кабачками, с комнатами наверху, - чтоб отдыхать. И тогда можно будет на лошади совершить путешествие от Москвы до Сергиева Посада!
(Кстати, когда землю будут возвращать народу, я потребую от парламента, чтоб между земельными участками оставляли 5 метров - чтоб можно было проехать на лошади. А то в Америке вдоль дорог идет сплошной забор, вы не можете никуда свернуть, вокруг сплошь частные владения.)
С лошадью что может сравниться по удовольствию? Ну разве что мотоцикл. У меня их три, все марки "Хонда" - кроссовая, шоссейная и самая большая шестьсот пятьдесят кубов - это дорожная. Мчишься со скоростью двести восемьдесят километров в час и получаешь колоссальное наслаждение. Ощущение близко к езде на лошади: так же ветер хлещет тебе в лицо, чувствуешь могучую силу, которая несет тебя вперед, сливаешься с природой. Чувствуешь вкус ветра, все вокруг видно, и можно проехать по лесу по любой тропинке.
Мотоцикл - это вещь! А машина - не то. В ней как в комнате сидишь неинтересно. Поэтому машин у меня мало, всего две. Одна - вездеход, "Ниссан-Петроль". Это мне подарил принц Саудовской Аравии, я там когда-то осмотрел всю королевскую семью и сделал тридцать шесть операций. Вторая машина - "Мерседес-280S" - тоже подарок. Я на нем мало езжу, просто держу как память. Это в семьдесят пятом врачи из Офтальмологического общества Нью-Йорка скинулись по сто долларов, купили и подарили мне, за то что я их научил своей технологии искусственных хрусталиков. Подарок, конечно, богатый, но, по моим расчетам, американцы на мне куда больше заработали - шесть миллиардов долларов. Я им отдал технологию бесплатно; в медицине методы лечения не продаются, только приборы и аппараты - иначе бедные страны не могли б лечить людей.
- А вот эти олени с кабанами, чьи головы у вас тут по стенам развешены, они откуда?
- Сам добыл. Я же заядлый охотник! Обязательно езжу на охоту четыре раза в год, а то и пять. Весной и осенью, значит, на уток, осенью на кабана, зимой на оленя. Утиная охота! Сидишь утром, никого кругом, только рассвет, слышишь крякают, и из тумана выплывают красавицы утки... Только охота дает возможность видеть, как живет природа ночью или на рассвете. Мы это видим, когда влюбляемся, да еще на охоте - и все... А на глухаря? В три часа ночи темнота, тишина. И вдруг слышишь - раздаются такие странные трели. Подкрадываешься, - он, когда поет, ничего вокруг не слышит. И вот глухарь прямо над тобой, на дереве, огромный такой, поет. Если попадешь, эта громадина рухнет к твоим ногам - великое наслаждение! Прекрасна и охота на куропаток, это я ездил в Ухту. Идешь по снегу, вдруг прямо из-под ног вырывается ракета это она, куропатка, и есть. Еще езжу в Саратов, в Вологодскую область, Костромскую, Ростовскую - на Маныч, в горы под Нальчик - на горных козлов. А на марала - это в Казахстан, в Талды-Курганскую область.
Ружья у меня роскошные: три английских, несколько замечательных тульских, американских, еще красивые браунинги. Их берешь в руки и понимаешь: это просто произведения искусства! Вообще оружие очень люблю, оно всегда меня привлекало. Когда мне было три года, самой любимой игрушкой у меня был боевой наган, мне отец давал, и я катал его по полу - он так замечательно клацал. Это был как бы танк, я на нем возил шахматные фигуры.
- А что вы, как бывалый путешественник, можете сказать о России - если ее сравнить с другими странами? С той же Америкой?
- Да что Америка! Скучно там. У нас намного интереснее. Я там, в Америке, был раз сорок, и все по делам. Посмотрел я, как живут американцы, и понял, что я живу интереснее. Там настолько врачи заняты добыванием денег, так много им приходится работать, чтобы поддерживать приличный уровень жизни и солидно выглядеть в глазах пациентов, что им уж не до творчества. У врача бесконечные больные, ему некогда отдохнуть, обменяться мыслями с друзьями. Нету у них времени на общение, они это потеряли. Они не могут понять, как это я, кроме отпуска, еще и на охоту езжу, а каждый раз это три-четыре дня, - это ж, говорят, можно операций сделать на шестьдесят тысяч долларов!
Одним словом, жизнь в Америке неинтересная, я не смог бы там жить. А у нас - интересно. Радость общения - это я очень ценю.
- Общение - это застолье? Любите хорошо посидеть?
- Поесть, выпить, закусить - да, это раньше было удовольствием. А сейчас наоборот: думаю, как бы не поесть, как бы увильнуть от похода в ресторан; надоело это все! Ну, могу в компании выпить бутылку вина или грамм двести водки, но не больше, а то теряю нить беседы. Ем я все, хоть гвозди, только б соусом полить. Но сегодня мне интересней без застолья - просто поговорить с интересным человеком, провести время в хорошей компании.
В этом смысле я идеальный человек, меня мало что волнует из материального - ни еда, ни одежда... Чтоб я гонялся за модой? Нет, мне интересней новые идеи!
- А вот дача, на которой вы живете, - это такая двухсотпятидесятиметровая вилла, которые вы строите своим врачам?
- Нет, дача у меня старая, я ее строил сам. Потихонечку, постепенно, на двадцать лет стройка растянулась. Сначала поставил деревянный домик, пятьдесят квадратных метров, после каменный гараж, а уж потом к нему пристроил две бревенчатые комнатки...
- Отпуск вы на даче проводите или на экзотических курортах?
- Зачем лететь далеко, когда у нас замечательное море, прекрасная природа? Я обычно езжу недели на две на Черное море. Раньше - в Пицунду. Теперь - в Сочи. Там останавливаюсь в санатории "Русь", он еще при Сталине выстроен.
- Святослав Николаевич! Получается, вы живете полноценной, невероятно интересной жизнью и давно себе ни в чем не отказываете. А когда власти отдадут вам институт и вы получите еще свою долю прибыли, какие еще удовольствия себе придумаете?
- Я, пожалуй, куплю себе еще несколько хороших мотоциклов.
- А если деньги останутся?
- Тогда... - Он задумывается. - Тогда... куплю вертолет! Хорошая идея! Это будет новый опыт! И еще скорость, я буду двигаться еще быстрее. На машине я на дачу еду час, а вертолетом за двенадцать минут доберусь. Кстати, самое важное в жизни, после владения информацией, - это экономия времени. А времени человеку мало дается, в среднем 27 318 дней. Это всего шестьсот тысяч часов. Мне, по моим расчетам, осталось - по крайней мере до окончания активной работы - где-то 3200 с небольшим дней. Это время тает, и каждый день, особенно после пятидесяти лет, становится все более ценным... Стараешься сэкономить время, чтоб выполнить все задуманное. Наверно, отсюда тяга к скоростям...
- Вы добились многого. Но давайте определим доли, паи (как вы этого добиваетесь от Чубайса): сколько в достигнутом вашей заслуги и сколько данных природой способностей? Почему один лежит на диване, а другой преобразует пространство и время?
- Да, тут наследственность важна, гены... Конечно, свою активность я получил в наследство от отца. У него образование было всего-то четыре класса церковно-приходской школы, но он поступил в Академию Фрунзе и в тридцать шестом окончил ее с отличием, и стал командиром дивизии. У него огромный был запас энергии! Энергия - да... Или она есть, или ее нет. И тут ничего не сделаешь. Посмотришь, столько вокруг вялых людей... Но они не виноваты! У них просто сил нет, потому что их надпочечники выбрасывают в кровь слишком мало адреналина, а гипоталамус выделяет недостаточно гормона энергии (этот гормон, правда, еще не могут толком ухватить). Так что все предопределено - может человек сворачивать горы или нет. Кому-то действительно Бог не дал, и все. И я к таким людям отношусь снисходительно - они не виноваты.
- А каких сколько, вы прикидывали?
- Думаю, активных, энергичных людей два-три процента. (Вот у нас в институте на 1500 работников найдется человек тридцать с моей энергией, это как раз и будет 2 процента.) Трудоголиков больше - пятнадцать - восемнадцать процентов. Они и при социализме, и при фашизме будут работать, при любой диктатуре, независимо от оплаты. Столько же (15-18 процентов) и бездельников, которые не станут работать ни при каком режиме. Ни на первых, ни на вторых, ни на третьих устройство экономики не влияет. Им все равно, какая формация, она их жизненную позицию не сможет изменить. Трудоголики будут вкалывать даже при уравниловке, а бездельника ни за какие деньги не заставишь. В сумме эти самые активные, да трудоголики, да бездельники дают процентов тридцать - тридцать пять. Большинство же населения то сюда клонится, то туда. Выгодно работать они работают, нет - сидят без дела. Это болото! Вот для этого-то болота и нужен рынок.
