Станислав Данилин - Отменить Христа (Часть II, Москва, Ад, До востребования)
-- Нет, ты не понял, брат! Я -- Гилани!!!
И объясняет мне, значит, Алексей, что он -- ни много, ни мало, как племянник знаменитого Гилани. Предводителя моджахедов, почитаемого в Афгане наравне с Гульбеддином Хекматиаром и Ахмад Шах Масудом. А теперь подарок! Гилани что-то усердно царапает карандашом на бумажке и царственно протягивает мне.
Ну, и что здесь написано?
-- А здесь написано, брат... Как попадешь в Афганистан, сразу сдавайся в плен... Здесь написано, что ты мусульманин и друг маленького Гилани, племянника Большого Гилани... И должны будут дать тебе отару овец и самых красивых девушек в жены... Бери, дорогой, пользуйся. Тебя Гилани любит!
-- Евреи, вообще-то, не сдаются, -- отшучиваюсь под хохот честной компании. И пытаюсь спрятать дарственную во внутренний карман пиджака.
Гилани вырывает у меня записку:
-- Нет, так пропадет. Вот... -- он мастеровито разбирает свою зажигалку, сворачивает дарственную трубочкой и прячет ее в "зиппо", -- Бери от Гилани вместе с зажигалкой. Раз куришь -- не потеряешь!
У истории грустный конец. В компании нашелся-таки дятел, который застучал Гилани, и моего афганца быстренько турнули из института -- за родственные связи с басмачами. А в Афган я отправился без зажигалки... Думал, что потерял ее где-то в общаге. Ночь с Инной, знаете ли, не всегда способствует улучшению оперативной памяти... И -- на тебе!
-- Инка, так ты ее себе тогда оставила... Как не стыдно! Нашла и не отдала... А если бы мне и вправду баранов захотелось...
Несси хмыкает:
-- Сам же сказал: евреи не сдаются! Да и потом... разве я не знала тебя, Неволин?
Знала, Инна, и знаешь. Это я тебя не знаю, просто имею честь бытьз н а к о м ы мс тобой.
-- А, бери ее себе... на память о себе, -- Несси отнимает у меня зажигалку и прячет в карман слаксов, застегивая его на молнию.
Ей просто не хочется, чтобы я курил. Действительно, продымил по дурацкой привычке все купе...
А сколько времени-то? Почему так светло за окнами? Господи, через полчаса поезд будет уже в Москве! Через полчаса мы снова расстанемся с Инной. О чем же я забыл спросить ее... О самом главном? Нет, не вспомнить...
-- Ин, а ты замужем... еще?
Она пристально смотрит на меня, и в глазах ее мчатся обнаженные амазонки на неоседланных, взмыленных конях.
-- А что?
-- Да нет, ничего. Надо же... знать своего врага в лицо.
Амазонок сменяет удав Ка, гипнотизирующий бандерлогов:
-- Не обязательно знать в лицо своего врага... если можно просто выстрелить ему в спину.
ГЛАВА 3..........................
М о с к в а.
Небольшой особнячок, зарегистрированный на фирму "Темп-А", ничем не выделялся среди десятков подобных зданий, окружавших его в одном из уголков Старой Москвы возле Измайловского парка. В меру обшарпанный фасад, зарешеченные окна на обоих этажах... -- взгляду не на чем остановиться.
Даже стальная, особо мощная дверь на входе, вряд ли могла привлечь внимание любопытного москвича. Мэр Лужков издал приказ, в соответствии с которым все двери в подъездах жилых домов в обязательном порядке заменялись на металлические. Ну, а фирме, как говорится, сам Бог велел иметь надежные ворота.
На втором этаже особняка, в одной из восьми просторных комнат, располагалась гримерная, оснащению которой могла бы позавидовать гримерная любого престижного театра. Сейчас в одном из кресел, перед огромным зеркалом, удобно восседал розовощекий крепыш лет пятидесяти.
Сам облик мужчины говорил о его принадлежности к номенклатуре средней руки. Гладкие щеки Виктора Ильича Давыдова начинались от нижних век и, словно хорошо уложенное бетонное шоссе, неспешно перетекали сразу в плечи, минуя шею. Розовые прожилки на щеках свидетельствовали о пристрастии их обладателя ко всевозможным излишкам хорошего, сертифицированного качества: например, к коньяку "Ани" и балычку, поедаемому без ограничений.
Сейчас вокруг Давыдова суетился и порхал сухонький старичок с худыми нервными руками -- Владимир Знарок, гример или, как он сам себя именовал, "лицедей" высшей пробы. Если бы кто-нибудь поинтересовался богатой биографией мастера, тот смог бы рассказать немало интересного. Знарок когда-то гримировал двойников Хрущева, и уже один этот факт подтверждал квалификацию мастера.
... Взять, допустим, выступление двойника Хрущева с трибуны ООН. То самое, знаменитое, с демонстрацией матери Кузьмы и стучанием ботинком по трибуне. Кто знал, что в это время настоящий Никита Сергеевич решал проблемы со здоровьем в подмосковном санатории? Разумеется, с тем двойником работали и десятки других спецов -- постановщики сценического движения, преподаватели ораторского искусства, имиджмейкеры... Но и сделать из одного лица другое, это тоже нечто, понимаете ли...
Пока Знарок вспоминал былое, пальцы его сноровисто оглаживали лицо клиента, готовили специальные составы. Подумаешь, стереть с лица клиента остатки пороков! Это, по сравнению с тем, чем приходилось заниматься, сущая ерунда.
. .. Когда коллеги сваливали Никиту с поста Генсека, долго обсуждался один вариант, непосредственно относящийся к мастерству Знарока.
Было такое мнение: зачем будоражить народ и общественность, свергая Хрущева? Пусть себе правит Никита Сергеевич долгия-долгия лета. То есть, не Никита Сергеевич, конечно, а его двойник, "пешка", полностью подконтрольная Политбюро. При таком-то Знароке трудно ли сделать любого правителя вечным?! А настоящего Хрущева можно и того... "зачистить", как сказали бы ныне.
Владимир Сергеевич Знарок уже готов был исполнить свою историческую миссию, но в последний момент испугался будущий генсек -- Леонид Ильич Брежнев, который вообще не переносил крови. Трусость Ильича и упертость тогдашнего главы КГБ Владимира Семичастного спасли жизнь не только Хрущеву, но и Знароку.
Он, посвященный, не умер ни от сердечного приступа, ни от кровоизлияния в мозг. Его попросту выкинули на пенсию...
И вот теперь Знарок гримировал Давыдова, выполняя высокооплачиваемую, но рутинную и неквалифицированную работу.
... Впрочем, насколько неквалифицированную, если учесть, что...
От мыслей Знарока отвлекла распахнувшаяся за его спиной дверь, руки мастера взлетели к вискам клиента, да так и не опустились.
Не оборачиваясь, Знарок взглянул в зеркало. В нем отразилась тщедушная фигура бородатого Исрапи, одетого в какой-то немыслимо драный и засаленный спортивный костюм. Фигура немного поколебалась и стала приближаться к креслу.
-- Салам, Маэстро! Как дела?
Зазеркальный Исрапи слился с Исрапи, появившимся из-за спины Знарока, и теперь требовательно смотрел на пожилого гримера. Знарок пожал плечами. Что толку говорить, если результаты -- налицо... на лице.
-- Все в порядке, Исрапи Абдуллоевич. Судите сами.
Исрапи Абдуллоевич вежливо поклонился Давыдову:
-- Как вы себя чувствуете, Виктор Ильич? Вы готовы работать?
Давыдов по-прежнему пялился в зеркало и лишь скосил глаз на чеченца:
-- Ты бы приоделся, что ли, Исрапи... Я не привык общаться со всякой рваниной. Вообще, я не понимаю, как деловые люди могут позволять себе такие... гардеробы. Я удручен...
Чеченец хлопнул в ладоши и весело засмеялся:
-- Ва, все правильно, да? Солидно! Вот так исн и м ибудете говорить, Виктор Ильич. Хорошо у вас получается!
Давыдов, однако, не разделил восторга чеченца. Брезгливо скривил губы, процедил фразу, по-прежнему не отрываясь от зеркала:
-- Я тебе серьезно говорю, Исрапи. Хоть бы побрился... вымылся, а то ведь несет как от...
Виктор Ильич пожевал губами, да так и не подобрал определения. Улыбка медленно сползла с лица Исрапи, он побледнел:
-- Ах ты... хвост старого ишака, перепачканный в дерьме бешенной собаки...
Голос чеченца сорвался на визг:
-- В роль вошел, биляд, да?! Да я тебе сейчас шашлык буду дэлат, молекула. Ты у мэня сэчас засунэш язык в свой грязный жоп... Б о м ж а р а!
От злобы у чеченца вдруг проявился акцент. Исрапи замахнулся на Давыдова, но вовремя отдернул руку.
... Слишком дорогое лицо. Нельзя портить хороший товар...
Давыдов в ожидании удара вдруг съежился, уменьшился в размерах, потерял былую дородность и стать. Лицо его дрогнуло... Щеки -- бетонированное шоссе -- сморщились и превратились в обычный сельский тракт, плотно усеянный гусеничными бороздами -- старческими морщинами...
-- Не надо бить, Исрапи-муалим! Я... репетирую.
Боевик хмыкнул и опустил руку, занесенную над благородной седой головой Давыдова:
-- Рэпэтырую! Ладно, так-то лучше... Работай, Маэстро!
Исрапи резко развернулся
. .. не вводить себя во искушение от шайтана...
и направился к выходу из гримерной.
Знарок и Давыдов, не поворачиваясь, проследили, как зазеркальный чеченец рванул на себя ручку двери и исчез.
Исрапи, все еще недовольно качая головой, спустился на первый этаж и вошел в приемную генерального директора ТОО "Темп-А" Исаака Абрамовича Слуца.
