Академия святости - Роман Алимов
– Кто там пришел? – взволнованно спросила Валентина.
– Христос Воскресе, матушка!
– Воистину Воскресе! Узнала, узнала, отец Григорий, благословите слепую старушку! – улыбнулась.
Почувствовала, как ко лбу прикоснулась рука пожилого священника.
– Смотрю, вы держитесь, шутите. А я вас решил не оставлять без праздника, причастить хочу, принес с собой вот в дароносице.
– Благослови вас Господь, рада заботе! Не забыли бабку.
Маша вышла из комнатки, а Валя долго исповедовалась, а затем причастилась Святых Тайн.
Уходя, отец Григорий улыбнулся и сказал на прощание:
– Крепитесь дорогая, теперь на Троицу приду, чтобы были готовы к причащению!
– Бог даст, свидимся. Приходите ко мне почаще, где бы я ни была, всегда буду рада!
Отец Григорий скрылся в ночной улице, а Маша укладывалась спать.
– Машуль, подойди ко мне хорошая моя.
– Да, бабуль.
– Хочу обнять тебя!
– Чтобы нас с тобой ни разделяло, всегда помни, у тебя есть родная душа, которая любит и молится, всегда будь с Господом, тянись к нему как можешь, и не забывай старушку, прошу тебя, и приходи ко мне в гости почаще!
– Да бабуль, мне тоже грустно, завтра ведь приедут уже, я тебя тоже люблю.
Маша уснула, а Валя молилась, просила у Господа за каждого, кто встречался ей в жизни, за Катю с детьми и Диму, за Семеныча и Рыжего, за Машину тетку и соседку Марью, за всех, кто приходил к ней за помощью. От избытка сердца творилась молитва Валентины и делилась переливающейся через край любовью.
Через час уже привычно прошлепали ноги в сторону кухни, не закрыв дверь.
Валя прошептала:
– Благодарю Господи за все!
И начала по памяти читать:
– Яко по суху пешешествовав Израиль, по бездне стопами, гонителя фараона видя потопляема, Богу победную песнь поим, вопияше.
Молитва текла в прохладную тишину ночи.
Слова свободно летели, без запинки, соединяясь с сердцем:
– Воздушнаго князя насильника, мучителя, страшных путей стоятеля и напраснаго сих словоиспытателя…
Услышала, шаги на кухне.
…сподоби мя прейти невозбранно отходяща от земли.
Почувствовала сопение рядом, молилась, не останавливаясь:
– Святая Отроковице, Богородительнице, на мое смирение милосердно призри, умиленное мое и последнее моление сие приимши, и мучащаго вечнующаго огня потщися избавити мя.
Сопение приблизилось к лицу. Холодные руки, сомкнулись вокруг шеи.
– В руце Твои Господи предаю дух мой…
Дышать стало трудно, мысленно продолжила:
– Ты же мя благослови, Ты мя помилуй и живот вечный даруй ми. Аминь!
Вздрогнула от замершего сердца.
Мгновение и наступила тишина, часы на стене остановились.
…
Имаго
Валя с легкостью открыла глаза и оглянулась. Комната преобразилась. Встала с кровати. Совсем рядом, на расстоянии вытянутой руки, ждал Селафиил.
Улыбаясь, он произнес:
– Ну здравствуй Валюша! Не представляешь, как же я рад за тебя!
– Благодарю тебя святый! – поклонилась ангелу-хранителю.
– Нам пора, тебя все ждут! – указал крылом куда-то вверх.
Вместе поднимались над двором, деревней, к ночным облаками, туда, ввысь, домой!
Через три дня, под струящимися ветвями березы в углу кладбища, Семеныч и дружок с фингалами копали могилу. Катя с детьми и мужем приехали проведать живую бабушку-целительницу, но попали на отпевание, что проводил отец Григорий. Рыдающую Машку, Василич увез в город. Марья-самогонщица на коленях просила прощения у гроба, а директор школы тихо молился, придерживая за руку молодую мамашу в вязаной шапочке, что качала рыжеволосого малыша.
После отпевания отец Григорий произносил речь у надмогильного креста, некоторые плакали. Позже директор, Дмитрий Андреевич, вспоминал за столом о жизни усопшей, о чудесах, исцелениях по молитве Вали. К удивлению, никто не говорил о горе и печали, о невосполнимой потере, все чувствовали пасхальную радость и уход настоящей христианки, к Тому, Кого она искала главную часть своей сложной жизни!
Эпилог
Прости
– Матушка Игуменья, вам письмо! – дверь кельи приоткрыла молодая послушница в черной одежде.
– Интересно, от кого, же? Да, заходи внутрь, стесняйка ты моя! Почитай мне милая, зрения уже нет, а я ночью плохо вижу. В молодости так совсем не спала по ночам, все бродила, да шаталась, а потом как рукой сняло после… эх, спина ломит, – присела на стул пожилая монахиня.
Послушница открыла конверт, вытащила тетрадный лист из него и стала читать:
«Здравствуйте, Мария Аркадьевна! Не знаю, как вас величают в монашестве, простите.
Вы не помните меня, но я, к своему стыду, принял значительное участие в вашей сложной жизни!
С трудом отыскал вас, даже приезжал в монастырь, но не решился подойти, грехи терзают.
Сейчас я уже старик, у которого нет ничего и никого. За годы, прошедшие после смерти Валентины Ивановны, Господь привел меня к осознанию грехов. Поэтому и пишу эти строки.
Молодость моя прошла за пеленой развлечений, алкоголя и зла, не счесть всех мерзостей, что я успел натворить, но всему есть конец, сейчас готов понести, да и несу уже наказание, болезнями и трудами.
Каюсь перед Богом и вами – по моим жалобам вас разлучили с бабушкой Валей! Простите меня, если сможете, не понимал, что творю, задурманенной головой!
Перед вами прошу прощения лишь на словах, но за годы после содеянного мною вреда, много чего случилось, пока я не осознал глубин грязной души. Поверьте, я ощутимо пострадал, но считаю, этого мало за мои злодеяния.
Каюсь в главном! Знаю, что вас судили за убийство, но оправдали по малолетству и болезни, здесь тоже моя вина, ведь вам не удалось даже попрощаться с Валентиной на ее похоронах.
Признаюсь – это я погубил Валюшу!
Дьявол меня научил или сам докатился, не знаю. Помню лишь жгучую злобу и желание мести после того, как меня схватили за тот священнический крест, что я сам же у нее отнял. Срок дали небольшой, за сбыт краденого, и как только освободился, решил – убью!
Пришел ночью, а там, вы на пороге, испугался сначала, а потом понял – лунатик! Осознал, что дело клеится и влез в дом.
Дальше вы знаете – сделал, что задумал!
Я не оправдываюсь, но Господь привел меня к Себе через мой грех, если бы я этого не сделал, наверное, жизнь сейчас бы завершилась и мучился я уже не здесь, а в недрах ада. Потому благодарю Господа и вас за терпение.
Многократно молю о прощении! Скоро самому умирать! Молюсь о вас каждый день!
Пусть Господь помогает вам в служении, если сможете, помяните меня грешного!
Подпись – Кирилл Михайлович
