Василий Жуковский - Том 4. Одиссея. Проза. Статьи

Песнь пятнадцатая

Тридцать пятый и тридцать шестой день. утро тридцать седьмого

Афина, явяся во сне Телемаху, побуждает его возвратиться в отечество. Одаренный щедро Менелаем и Еленою, он покидает вместе с Писистратом Лакедемон. Ночлег у Диоклеса. На другой день, миновав Пилос, Телемах садится на корабль, берет с собою Феоклимена и пускается в море. Тем временем Одиссей объявляет Евмею, что он намерен идти в город просить подаяния и вступить в службу к женихам. Евмей его удерживает у себя и советует ему дождаться возвращения Телемахова. По просьбе Одиссея он рассказывает ему о его отце и о его матери, наконец и о том, что с ним самим в жизни случалось. Телемах, прибывши рано поутру к берегам Итаки, посылает корабль свой в город, а сам идет к Евмею.

Тою порой в Лакедемон широкоравнинный достиглаЗевсова дочь, чтоб Лаэртова внука, ему об ИтакеМилой напомня, понудить скорей возвратиться в отцовскийДом; и она там нашла Телемаха с возлюбленным сыномНестора, спящих в сенях Менелаева славного дома.Сладостным сном побежденный, лежал Писистрат неподвижно.Полон тревоги был сон Одиссеева сына: во мракеНочи божественной он об отце помышлял и крушился.Близко к нему подошедши, богиня Афина сказала:«Сын Одиссеев, напрасно так долго в чужой стороне тыМедлишь, наследье отца благородного бросив на жертвуДерзких грабителей, жрущих твое беспощадно; расхитятВсе, и без пользы останется путь, совершенный тобою.Встань; пусть немедля отъезд Менелай, вызыватель в сраженье,Вам учредит, чтоб еще без порока застать ПенелопуМог ты: ее и отец уж и братья вступить понуждаютВ брак с Евримахом; числом и богатством подарков он прочихВсех женихов превзошел и приносит дары беспрестанно.Могут легко и твое там похитить добро; ты довольноЗнаешь, как женщина сердцем изменчива: в новый вступаяБрак, лишь для нового мужа она помышляет устроитьДом, но о детях от первого брака, о прежнем умершемМуже не думает, даже и словом его не помянет.В дом возвратяся, там все, что твое, поручи особливоСамой надежной из ваших рабынь, чтоб хранила, покудаБоги тебе самому не укажут достойной супруги.Слушай теперь, что скажу, и заметь про себя, что услышишь:Выбрав отважнейших в шайке своей, женихи им велели,Между Итакой и Замом крутым притаяся в засаде,Злую погибель тебе на возвратном пути приготовить.Я же того не дозволю; и прежде могила поглотитМногих из них, беззаконно твое достоянье губящих;Ты ж, с кораблем от обоих держась островов в отдаленье,Мимо их ночью пройди; благовеющий ветер попутныйБог благосклонный, тебя берегущий, пошлет за тобою.Но, подошед к каменисто-высокому брегу Итаки,В город со всеми людьми отпусти свой корабль быстроходный;Сам же останься на бреге и после поди к свинопасу,Главному там над свиными стадами смотрителю; верныйТвой он слуга; у него ты ночуешь; его же с известьемВ город пошлешь к Пенелопе разумной, дабы объявил ейОн, что в отчизну из Пилоса ты невредим возвратился».Кончив, богиня Паллада на светлый Олимп возвратилась.Тут от покойного сна пробудил Телемах Писистрата,Пяткой толкнувши его и сказавши ему: «Пробудися,Несторов сын Писистрат; и коней громозвучнокопытныхВ нашу скорее впряги колесницу; в дорогу пора нам».Несторов сын благородный ответствовал так Телемаху:«Сын Одиссеев, хотя и спешишь ты отъездом, но в путь намТемною ночью пускаться не должно; рассвет недалеко.Должно притом подождать, чтоб Атрид благородный, метательСлавный копья, Менелай, положив в колесницу подаркиМне и тебе, отпустил нас с прощальным приветливым словом:Сладостно гостю, простившись с хозяином дома, о нежнойЛаске, с какою он был угощен, вспоминать ежедневно».Так он сказал. Воссияла с небес златотронная Эос.К ним тут пришел Менелай, вызыватель в сраженье, поднявшисьС ложа от светлокудрявой супруги, прекрасной Елены.Сын Одиссеев, его подходящего видя, поспешноТело блестящее чистым хитоном облек и широкойМантией крепкие плечи, герой многославный, украсил;Встретив в дверях Менелая и ставши с ним рядом, сказал он,Сын Одиссеев, подобный богам Телемах благородный:«Царь многославный, Атрид, богоизбранный пастырь народов,В милую землю отцов мне теперь возвратиться позволь ты;Сердце мое несказанно по доме семейном тоскует».Кончил. Ему отвечал Менелай, вызыватель в сраженье:«Сын Одиссеев, тебя здесь удерживать боле не буду,Если так сильно домой ты желаешь. И сам не одобрюЯ гостелюбца, который безмерною лаской безмерноЛюдям скучает: во всем наблюдать нам умеренность должно;Худо, если мы гостя, который хотел бы остаться,Нудим в дорогу, а гостя, в дорогу спешащего, держим:Будь с остающимся ласков, приветно простись с уходящим.Но подожди, Телемах, чтоб в твою колесницу подаркиЯ уложил, их тебе показав, и чтоб также рабынеСытный вам завтрак велел на отъезд во дворце приготовить:Честь, похвала и услада хозяину, если гостей он,Едущих в дальнюю землю, насыщенных в путь отпускает.Если ж ты хочешь Аргос посетить и объехать Элладу, —Сам я тебе проводник; дай коней лишь запрячь в колесницу;Многих людей города покажу я; никто не откажетНам в угощенье, везде и подарок обычный получим:Иль дорогой меднолитный треножник, иль чашу, иль крепкихМулов чету, иль сосуд золотой двоеручный». АтридуТак, отвечая, сказал рассудительный сын Одиссеев:«Царь многославный, Атрид, богоизбранный пастырь народов,Должно прямым мне скорей возвратиться путем — без надзораДом и богатства мои, отправляяся в путь, я оставил;Может, пока за отцом я божественным буду скитаться,Там приключится беда иль похитится что дорогое».Царь Менелай, вызыватель в сраженье, при этом ответеТотчас Елене, супруге своей, и домашним рабынямЗавтрак велел для гостей на отъезд во дворце приготовить.Близко к Атриду тогда подошел Этеон, сын Воэфов,Только что вставший с постели: он жил от царя недалеко.Царь повелел Этеону огонь разложить и немедляМяса изжарить; и тот повеленье с покорностью принял.Сам же в чертог кладовой благовонный сошел по ступенямЦарь, не один, но с Еленой и с сыном своим Мегапентом;Вшед в благовонный чертог кладовой, где хранились богатства,Выбрал Атрид там двуярусный кубок, потом МегапентуСыну кратеру велел сребролитную взять; а ЕленаК тем подошла запертым на замок сундукам, где лежалоМножество пестрых, узорчатых платьев ее рукоделья.Стала Елена, богиня меж смертными, пестрые платьяВсе разбирать и шитьем богатейшее, блеском как солнцеЯркое, выбрала; было оно там на самом исподеСпрятано. Кончив, они по дворцу к Телемаху навстречуВместе пошли; Менелай златовласый сказал: «БлагородныйСын Одиссеев, желанное сердцем твоим возвращеньеВ дом твой тебе да устроит супруг громоогненный Геры!Я же из многих сокровищ, которыми здесь обладаю,Самое редкое выбрал тебе на прощальный подарок:Дам пировую кратеру богатую; эта кратераВся из сребра, но края золотые, искусной работыБога Гефеста; ее подарил мне Федим благородный,Царь сидонян, в то время, когда, возвращаясь в отчизну,В доме его я гостил, и ее от меня ты получишь».С сими словами вручил Телемаху двуярусный кубокСын благородный Атреев; кратеру работы ГефестаПодал, пришедши, ему Мегапент, Менелаев могучийСын, сребролитную. Светло-образная, с пестрым пришедшиПлатьем, Елена его позвала и сказала: «ОдеждуЭту, дитя мое милое, выбрала я, чтоб меня тыПомнил, чтоб этой, мной сшитой одеждой на брачном веселомПире невесту украсил свою; а дотоль пусть у милойМатери будет храниться она; ты ж теперь возвратисяС сердцем веселым в Итаку, в отеческий дом многославный».Кончив, одежду она подала; благодарно он принял.Тут осторожно дары уложил Писистрат в колесничныйКороб, с большим удивленьем все порознь сперва осмотревши.Всех в пировую палату повел Менелай златовласый;Там поместились они по порядку на креслах и стульях.Тут принесла на лохани серебряной руки умыть имПолный студеной воды золотой рукомойник рабыня;Гладкий потом пододвинула стол; на него положилаХлеб домовитая ключница с разным съестным, из запасаВыданным ею охотно, чтоб было для всех угощенье;Мясо на части разрезал и подал гостям сын Воэфов;Кубки златые наполнил вином Мегапент многославный;Подняли руки они к приготовленной пище; когда жеБыл удовольствован голод их сладким питьем и едою,Сын Одиссеев и Несторов сын Писистрат привязалиК дышлу коней и, в богатую ставши свою колесницу,Выехать в ней со двора через звонкий готовились портик.Вышел за ними Атрид Менелай златовласый, держащийВ правой руке драгоценный, вином благовонным налитыйКубок, чтоб их на дорогу почтить возлияньем прощальным;Стал впереди он коней и, вина отхлебнувши, воскликнул:«Радуйтесь, дети, и Нестору, пестуну многих народов,Мой отвезите поклон; как отец, был ко мне благосклоненВ те времена он, когда мы сражалися в Трое, ахейцы».Сын Одиссеев возлюбленный так отвечал Менелаю:«Нестору все, что о нем ты сказал нам, Зевесов питомец,Мы перескажем, прибывши к нему. О, когда б, возвратясяВ дом мой, в Итаку, и я мог отцу моему ОдиссеюТак же сказать, как любовно меня угощал ты, как многоРазных привез я сокровищ, тобою в подарок мне данных!»Кончил; и в это мгновение справа орел темнокрылыйШумно поднялся, большого домашнего белого гусяВ сильных когтях со двора унося; и толпою вся дворняС криком бежала за хищником; он, подлетев к колеснице,Мимо коней прошумел и ударился вправо. При этомВиде у всех предвещанием радостным сердце взыграло.Несторов сын, Писистрат благородный, сказал Менелаю:«Царь Менелай, повелитель людей, для кого, изъясни нам,Знаменье это Кронион послал, для тебя ли, для нас ли?»Так он спросил; и, Арея любимец, задумался бодрыйЦарь Менелай, чтоб ответ несомнительный дать Писистрату.Длиннопокровная слово его упредила Елена:«Слушайте то, что скажу вам, что мне всемогущие богиВ сердце вложили и что, утверждаю я, сбудется верно.Так же, как этого белого гуся, вскормленного дома,Сильный похитил орел, прилетевший с горы, где родилсяСам и где вывел могучих орлят, так, скитавшийся долго,В дом возвратясь, Одиссей отомстит; но, быть может, уже онДома; и смерть женихам неизбежную в мыслях готовит».Ей отвечая, сказал рассудительный сын Одиссеев:«Если то Геры супруг, громоносный Кронион, позволит,Буду, тебя поминая, тебе я как богу молиться».Так отвечав ей, он сильным ударил бичом; понеслисяБыстро по улицам города в поле широкое кони.Целый день мчалися кони, тряся колесничное дышло.Солнце тем временем село, и все потемнели дороги.Путники прибыли в Феру, где сын Ортилоха, АлфеемСветлым рожденного, дом свой имел Диоклес благородный;Дав у себя им ночлег, Диоклес угостил их радушно.Вышла из мрака младая с перстами пурпурными Эос.Путники, снова в свою колесницу блестящую ставши,Быстро на ней со двора через портик помчалися звонкий,Часто коней погоняя, и кони скакали охотно.Скоро достигли они до великого Пилоса града.Сын Одиссеев сказал Писистрату, к нему обратяся:«Можешь ли, Несторов сын, обещанье мне дать, что исполнишьПросьбу мою? Мы гостями друг другу считаемся с давнихЛет по наследству любви от отцов; мы ровесники; этотПуть, совершенный вдвоем, неразрывнее дружбой связал нас.Друг, не минуй моего корабля; но позволь мне остатьсяТам, чтоб отец твой меня в изъявленье любви не принудилВ доме промедлить своем — возвратиться безмерно спешу я».Так он сказал; Писистрат колебался рассудком и сердцем,Думая, как бы свое обещанье исполнить; обдумавВсе, напоследок уверился он, что удобнее будетЗвонкокопытных коней обратить к кораблю и к морскомуБрегу. Вступя на корабль, положил на корме он подарки:Золото, платье и все, чем Атрид одарил Телемаха.После, его понуждая, он бросил крылатое слово:«Медлить не должно; все люди твои собрались; уезжайтеПрежде, пока, возвратяся домой, не успел обо всем яСтарцу отцу рассказать; убежден я рассудком и сердцем(Зная упрямство его), что тебя он не пустит, что сам онВслед за тобой с приглашеньем сюда прибежит и отсюда,Верно, один не воротится, так он упорствовать будет».Кончив, бичом он погнал долгогривых коней и помчалсяВ город пилийцев и славного города скоро достигнул.К спутникам тут обратяся, сказал Телемах благородный:«Братья, скорей корабля чернобокого снасти устройте,Все соберитесь потом на корабль, и отправимся в путь свой».То повеление было гребцами исполнено скоро;Все на корабль собралися и сели на лавках у весел.Тою порой Телемах приносил на корме корабельнойЖертву богине Палладе; к нему подошел, он увидел,Странник. Убийство свершив, он покинул Аргос и скитался;Был прорицатель; породу же вел от Мелампа, которыйНекогда в Пилосе жил овцеводом. В роскошных палатахМежду пилийцев Меламп обитал, отличаясь богатством;Был он потом принужден убежать из отчизны в инуюЗемлю, гонимый надменным Нелеем, из смертных сильнейшимМужем, который его всем богатством, пока продолжалсяКруг годовой, обладал, между тем как в Филаковом домеВ тяжких оковах, в глубокой темнице был жестоко мучимОн за Нелееву дочь, погруженный в слепое безумство,Душу его омрачившее силою страшных Эринний.Керы, однако, избегнул и громкомычащих коров онВ Пилос угнал из Филакии. Там, отомстивши за злоеДело герою Нелею, желанную к брату родномуВ дом проводил он супругу, потом удалился в инуюЗемлю, в Аргос многоконный, где был предназначен судьбоюЖить, многочисленным там обладая народом аргивян.В брак там вступив, поселился он в пышноустроенном доме;Двух он имел сыновей: Антифата и Мантия, славныхСилой. Родил Антифат Оиклея отважного. СыномБыл Оиклеевым Амфиарей, волнователь народов,Милый эгидодержавцу Зевесу и сыну Латоны;Но до порога дней старых ему не судили достигнутьБоги: он в Фивах погиб златолюбия женского жертвой.Были его сыновья Алкмаон с Амфилохом. МеламповМладший сын Мантий родил Полифейда-пророка и Клита.Клита похитила, светлой его красотою пленяся,Златопрестольная Эос, чтоб был он причислен к бессмертным.Силу пророчества гордому дав Аполлон Полифейду,Сделал его знаменитым меж смертных, когда уж не сталоАмфиарея; но он в Гипересию жить, раздраженныйПротив отца, перешел; и, живя там, пророчил всем людям.Тот же странник, которого сын Одиссеев увидел,Был Полифейдов сын, называвшийся Феоклименом;Он Телемаху, Афине тогда приносившему жертву,С просьбой к нему обратившися, бросил крылатое слово:«Друг, я с тобой, совершающим жертву, встречаясь, твоеюЖертвой тебя, и твоим божеством, и твоей головою,Также и жизнью сопутников верных твоих умоляю:Мне на вопрос отвечай, ничего от меня не скрывая,Кто ты? Откуда? Каких ты родителей? Где обитаешь?»Кончил. Ему отвечал рассудительный сын Одиссеев:«Все расскажу откровенно, чтоб мог ты всю истину ведать;Я из Итаки; отцом же моим Одиссей богоравныйНекогда был; но теперь он погибелью горькой постигнут;Спутников верных созвав, в корабле чернобоком за ним я,Долго отсутственным, странствую, вести о нем собирая».Феоклимен богоравный ответствовал внуку Лаэрта:«Странствую также и я — знаменитый был мною в отчизнеМуж умерщвлен; в многоконном Аргосе он много оставилСродников ближних и братьев, могучих в народе ахейском;Гибель и мстящую Керу от них опасаяся встретить,Я убежал; меж людей бесприютно скитаться удел мой.Ты ж, умоляю богами, скитальца прими на корабль свой,Иначе будет мне смерть: я преследуем сильно их злобой».Кончил. Ему отвечал рассудительный сын Одиссеев:«Друг, я тебя на корабль мой принять соглашаюсь охотно.Едем; и в доме у нас с гостелюбием будешь ты принят».Так он сказал и, копье медноострое взяв у пришельца,Подле перил корабельных его положил на помосте.Сам же, вступив на корабль, оплывающий темное море,Сел у кормы корабельной, с собою там сесть пригласившиФеоклимена. Гребцы той порой отвязали канаты.Бодрых гребцов возбуждая, велел Телемах им немедляСнасти убрать, и, ему повинуясь, сосновую мачтуПодняли разом они и, глубоко в гнездо водрузивши,В нем утвердили ее, а с боков натянули веревки;Белый потом привязали ремнями плетеными парус;Тут светлоокая Зевсова дочь им послала попутный,Зыби эфира пронзающий ветер, чтоб темносоленойБездною моря корабль их бежал, не встречая преграды.Круны и Халкис они светловодный уже миновали;Солнце тем временем село, и все потемнели дороги.Феу корабль, провожаемый Зевсовым ветром, оставивСзади, прошел и священную область эпеян Элиду.Острые тут острова Телемах в отдаленье увидел.Плыл он туда, размышляя, погибнет ли там иль спасется.Тою порой Одиссей с свинопасом божественным пищуЕли вечернюю, с ними и все пастухи вечеряли.Свой удовольствовав голод обильно-роскошной едою,Так им сказал Одиссей (он хотел испытать, благосклонно льСердце Евмея к нему, пригласит ли его он остатьсяВ хижине с ним иль его отошлет неприязненно в город):«Слушай, мой добрый Евмей, и послушайте все вы; намеренЗавтра поутру я в город идти, чтоб сбирать подаяньеТам от людей и чтоб вашего хлеба не есть вам в убыток.Дай мне, хозяин, совет и вели, чтоб дорогу мне в городКто указал. Я по улицам буду бродить, и, конечно,Кто-нибудь даст мне вина иль краюшку мне вынесет хлеба;В дом многославный царя Одиссея пришедши, скажу тамЛюдям, что добрые вести о нем я принес Пенелопе.Также пойду и к ее женихам многобуйным; уж верноМне, так роскошно пируя, они не откажут в подаче.Я же и сам быть могу им на всякую службу пригоден;Ведать ты должен и выслушай то, что скажу: благодатенЭрмий ко мне был, богов благовестник, который всем смертнымЛюдям успех, красоту и великую славу дарует;Мало найдется таких, кто б со мною поспорил в искусствеСкоро огонь разводить, и сухие дрова для вареньяПищи колоть, и вино подносить, и разрезывать мясо,Словом, во всем, что обязанность низких на службе у знатных».С гневом на то отвечал ты, Евмей, свинопас богоравный:«Стыдно тебе, чужеземец; как мог ты такие дозволитьСтранные мысли себе? Ты своей головы не жалеешь,В город сбираясь идти к женихам беззаконным, которыхБуйство, бесстыдство и хищность дошли до железного неба:Там не тебе, друг, чета им рабы подчиненные служат;Нет! Но проворные, в платьях богатых, в красивых хитонах,Юноши, светлокудрявые, каждый красавец — такиеСлужат рабы им; и много на гладко-блестящих столах тамХлеба, и мяса, и кубков с вином благовонным. ОстаньсяЛучше у нас. Никому ты, конечно, меж нами не будешьВ тягость: ни мне, ни товарищам, вместе со мною живущим.После ж, когда возвратится возлюбленный сын Одиссеев,Ты от него и хитон и другую одежду получишь;Будешь им также и в сердцем желанную землю отправлен».Голос возвысив, ему отвечал сын Лаэртов: «Да будешь,Добрый хозяин мой, ты и великому Зевсу-владыкеСтоль же любезен, как страннику мне, о котором с такоюЛаской печешься! Несносно бездомное странствие; тяжкойМучит заботой во всякое время голодный желудокБедных, которым бродить суждено по земле без приюта.Здесь я охотно дождусь Телемаха, а ты расскажи мнеВсе, что о славной в женах Одиссеевой матери знаешь,Все, что с отцом, на пороге оставленном старости, было —Если еще Гелиосовым блеском они веселятся;Или уж нет их, и оба они уж в Аидовом доме?»Сыну Лаэртову так отвечал свинопас богоравный:«Все по порядку тебе расскажу, ничего не скрывая:Жив благородный Лаэрт, но всечасно Зевеса он молитДома, чтоб душу его он исторгнул из дряхлого тела;Горько он плачет о долго-отсутственном сыне, лишившисьДоброй, разумной и сердцем избранной супруги, которойСмерть преждевременно в дряхлость его погрузила: о миломСыне крушась неутешно и сетуя, с светлою жизньюРано рассталась она. Да не встретит никто из любимыхМною и мне оказавших любовь столь печальной кончины!Я же, покуда ее сокрушенная жизнь продолжалась,В город к ней часто ходил, чтоб ее навестить, поеликуБыл я в ребячестве с дочерью доброй царицы, Клименой,Самою младшею между другими, воспитан; я с неюРос и, почти как она, был любим в их семействе; когда жеМы до желанного возраста младости зрелой достигли,Выдали замуж в Самосе ее, взяв большие подарки.Был награжден я красивой хламидой и новым хитоном,Также для ног получил и сандалии; после царицаВ поле к стадам отослала меня и со мной дружелюбнейПрежнего стала. Но все миновалось. Блаженные богиЩедро, однако, успехом прилежный мой труд наградили;Им я кормлюсь, да и добрых людей угощать мне возможно.Но от моей госпожи ничего уж веселого нынеМне не бывает, ни словом, ни делом, с тех пор как вломилисьВ дом наш грабители: нам же, рабам, иногда так утешноБыло б ее навестить, про себя ей все высказать, сведатьВсе про нее и, за царским столом отобедав, с подачейВесело в поле домой на вседневный свой труд возвратиться».Кончил; ему отвечая, сказал Одиссей хитроумный:«Чудно! Так в детстве еще ты, Евмей-свипопас, из отчизныВ землю далекую был увезен от родителей милых?Все мне теперь расскажи, ничего от меня не скрывая:Город ли тот, населенный обильно людьми, был разрушен,Где твой отец и твоя благородная мать находились,Или, оставшись у стада быков и баранов один, тыСхвачен морским был разбойником; он же тебя здесь и продалМужу тому, от него дорогую потребовав цену?» —«Друг, — отвечал свинопас богоравный, людей повелитель, —Если ты ведать желаешь, то все расскажу откровенно;Слушай, в молчании сладко-душистым вином утешаясь;Ночи теперь бесконечны, есть время для сна, и довольноВремени будет для нашей радушной беседы; не нужноРано ложиться в постелю нам: сон неумеренный вреден.Все же другие, кого побуждает желанье, пусть идутСпать, чтоб при первых лучах восходящей денницы на паствуВ поле, позавтракав дома, с господскими выйти свиньями;Мы на просторе здесь двое, вином и едой веселяся,Память минувших печалей веселым о них разговоромВ сердце пробудим: о прошлых бедах поминает охотноМуж, испытавший их много и долго бродивший на свете.Я же о том, что желаешь ты знать, расскажу откровенно.Есть (вероятно, ты ведаешь) остров, по имени Сира,Выше Ортигии, где поворот совершает свой солнце;Он необильно людьми населен, но удобен для жизни,Тучен, приволен стадам, виноградом богат и пшеницей:Там никогда не бывает губящего голода; людиТам никакой не страшатся заразы; напротив, когда тамХилая старость объемлет одно поколенье живущих,Лук свой серебряный взяв, Аполлон с Артемидой нисходятТайно, чтоб тихой стрелой безболезненно смерть посылать им.Два есть на острове города, каждый с своею отдельнойОбластью: был же владельцем обоих родитель мой Ктесий,Сын Орменонов, бессмертным подобный. Случилось, что в СируПрибыли хитрые гости морей, финикийские люди,Мелочи всякой привезши в своем корабле чернобоком.В доме ж отцовом рабыня жила финикийская, станомСтройная, редкой красы, в рукодельях искусная женских.Душу ее обольстить удалось финикийцам коварным:Мыла она, невдали корабля их, белье; тут один с нейТайно в любви сочетался — любовь же всегда в заблужденьеЖенщин, и самых невинных своим поведением, вводит.Кто и откуда она, у рабыни спросил обольститель?Дом указав своего господина, она отвечала:„Я уроженица меднобогатого града Сидона;Там мой отец Арибант знаменит был великим богатством;Силой морские разбойники, злые тафийцы схватилиШедшую с поля меня и сюда увезли на продажуМужу тому, от него дорогую потребовав цену“.Ей отвечая, сказал финикиец, ее обольститель:„Будешь, конечно, ты рада в отчизну свою возвратитьсяС нами; опять там увидишь и мать и отца в их блестящемДоме: они же, мы ведаем, живы и славны богатством“.Выслушав то, что сказал он, ему отвечала рабыня:„Я бы на все согласилась охотно, когда б, мореходцы,Вы поклялися в отчизну меня отвезти без обиды“.Так отвечала рабыня; и те поклялися; когда жеВсе поклялися они и клятву свою совершили,К ним обратяся, рабыня крылатое бросила слово:„Будем теперь осторожны; молчите; из вас никоторыйСлова не молви со мной, где меня бы ему ни случилосьВстретить, на улице ль, подле колодца ль, чтоб кто господину,Нас подсмотрев, на меня не донес: раздраженный, меня онВ цепи велит заключить, да и вам приготовит погибель.Скуйте ж язык свой; окончите торг поскорей, и когда выВ путь изготовитесь, нужным запасом корабль нагрузивши,В доме царевом меня обо всем известите немедля;Золота, сколько мне под руки там попадется, возьму я;Будет при том от меня вам еще и особый подарок:Знать вы должны, что смотрю я за сыном царя малолетним;Мальчик смышленый; со мною гулять из дворца он вседневноХодит; я с ним на корабль ваш приду: за великую ценуЭтот товар продадите вы людям иного языка“.Так им сказавши, она возвратилась в палаты царевы.Те же, год целый оставшись на острове нашем, прилежноСвой крутобокий корабль нагружали, торгуя, товаром;Но когда изготовился в путь нагруженный корабль их,Ими был вестник о том к финикийской рабыне отправлен;В дом он отца моего дорогое принес ожерелье:Крупный электрон, оправленный в золото с чудным искусством;Тем ожерельем моя благородная мать и рабыниВсе любовались; оно по рукам их ходило, и ценуРазную все предлагали. А он, по условию, молчаЕй головою кивнул и потом на корабль возвратился.Из дому, за руку взявши меня, поспешила со мноюВыйти она; проходя же палату, где множеством кубковСтол был уставлен для царских вельмож, приглашенных к обеду(Были в то время они на совете в собранье народном),Три двоеручных сосуда проворно она, их под платьемСкрыв, унесла; я за нею пошел, ничего не размысля.Солнце тем временем село, и все потемнели дороги.Пристани славной, поспешно идя, наконец мы достигли;Там, оплыватель морей, ожидал нас корабль финикийский;Все собрались на корабль, и пошел он дорогою влажной,Взяв нас, меня и ее, и Зевес ниспослал нам попутныйВетер; шесть суток и денно и нощно мы по морю плыли.Но на седьмой день, как то предназначено было Зевесом,Вдруг Артемида изменницу быстрой убила стрелою:Мертвая на пол она корабельный упала морскоюКурицей — рыбам ее и морским тюленям на съеденьеБросили в море; а я там остался один, сокрушенный.Волны и ветер попутный корабль принесли наш в Итаку;Здесь я Лаэртом на деньги его был у хищников куплен.Так я Итаку впервые своими глазами увидел».Выслушав повесть, Евмею сказал Одиссей богоравный:«Добрый Евмей, несказанно всю душу мою ты растрогал,Мне повествуя, какие с тобою беды приключились;С горем, однако, и радость тебе ниспослал многодарныйЗевс, проводивший тебя, претерпевшего много, в жилищеКроткого мужа, который тебя и поит здесь и кормитС нежной заботой; и жизнь ты проводишь веселую; мне жеУчасть не та — без приюта брожу меж людей земнородных».Так говоря о былых временах, напоследок и самиВ сон погрузились они, но на малое время; был кратокСон их: взошла светлотронная Эос. В то время у брега,Снасти убрав, Телемаховы спутники мачту спустили.Быстро к причалу на веслах корабль привели и, закинувЯкорный камень, надежным канатом корабль утвердили у брега;Сами же, вышед на брег, поражаемый шумно волною,Вкусный обед приготовили с сладким вином пурпуровым.Свой удовольствовав голод питьем и роскошной едою,Так мореходцам сказал рассудительный сын Одиссеев:«В город на веслах теперь отведите корабль чернобокий;Сам же я в поле пойду навестить пастухов и порядкомВсе осмотреть там; а вечером в город пешком возвращуся;Завтра ж, друзья, в благодарность за ваше сопутствие, вас яВ дом наш со мной отобедать и выпить вина приглашаю».Феоклимен богоравный тогда вопросил Телемаха:«Сын мой, куда же пойти присоветуешь мне ты? К какомуЖителю горно-суровой Итаки мне в дом обратиться?Или прямою дорогою в ваш дом пойти к Пенелопе?» —«Феоклимен, — отвечал рассудительный сын Одиссеев, —В прежнее время тебя, не задумавшись, прямо бы в дом свойЯ пригласил: мы тебя угостили б как должно; теперь жеХудо там будет тебе без меня; ты увидеть не можешьМатери милой; она, на глаза женихам не желаяЧасто являться, сидит наверху за тканьем одиноко;Но одного я из них назову, он доступнее прочих:То Евримах благородный, Полибия умного сын; на него жеСмотрит в Итаке народ как на бога, с почтеньем великим.Он, без сомнения, лучший меж ними; усердней других онС матерью брака, чтоб место занять Одиссеево, ищет;Но лишь единый в эфире живущий Зевес ОлимпиецВедает, что им судьбой предназначено — брак иль погибель?»Кончил; и в это мгновение справа поднялся огромныйСокол, посол Аполлонов, с пронзительным криком; в когтях онДикого голубя мчал и ощипывал; перья упалиМежду Лаэртовым внуком и судном его быстроходным.Феоклимен, то увидя, отвел от других Телемаха,За руку взял, и по имени назвал, и шепотом молвил:«Знай, Телемах, не без воли Зевеса поднялся тот соколСправа; я вещую птицу, его рассмотрев, угадал в нем.Царственней вашего царского рода не может в ИтакеБыть никакой; навсегда вам владычество там сохранится».Феоклимену ответствовал сын Одиссеев разумный:«Если твое предсказание, гость чужеземный, свершится,Будешь от нас угощен ты как друг и дарами осыпанТак изобильно, что каждый, с кем встретишься, счастью такомуБудет дивиться». Потом он сказал, обратяся к Пирею:«Клитиев сын, благородный Пирей, из товарищей, в ПилосВместе со мною ходивших, ты самый ко мне был усердный.Будь же таков и теперь, пригласи моего чужеземцаВ дом свой, и пусть там живет он, покуда я сам не приду к вам».Выслушав, так отвечал Телемаху Пирей-копьевержец:«Сделаю все, и сколь долго бы в доме моем он ни прожил,Буду его угощать, и ни в чем он отказа не встретит».Кончил Пирей и, вступив на корабль, приказал, чтоб немедляЛюди взошли на него и причальный канат отвязали.Люди, взошед на корабль, поместились на лавках у весел.Тут, в золотые сандалии сын Одиссеев обувшиНоги, свое боевое копье, заощренное медью,С палубы взял; а гребцы отвязали канат и на веслахК городу поплыли, судно отчалив, как то повелел имСын Одиссеев, подобный богам, Телемах благородный.Сын Одиссеев тем временем шел и пришел напоследокК дому, где множество было в закутах свиней и где с ними,Сторож их, спал свинопас, Одиссеев слуга неизменный.

Песнь шестнадцатая