Дом в Мансуровском - Мария Метлицкая
Мы две противоположности, я и она. Может, ты устал от ее буйной красоты и яркости? К тому же Клара была замужем, у нее был ребенок. И нате вам, служебный роман! Ничто человеческое никому не чуждо, даже скромнику-профессору, милому, интеллигентному человеку. Ты имел право, ты свободный мужчина. И, кстати, я уверена, что заполучить тебя хотели бы многие. Я видела, как с тобой кокетничали студентки и молодые преподавательницы. Я не сомневалась, что найдется кто-то половчее и посмелее, и однажды тебя подцепят. Участь бедной Клары предрешена.
Скоро Новый год. Я ненавижу праздники. Как представлю заставленный стол и посиделки у телевизора с родителями…
Шахиджан соберет компанию, будет шумно, пьяно и весело. Но без меня. Я, как всегда, приеду к вечеру следующего дня – чистить Авгиевы конюшни. Ну что же, каждому свое. Но самое ужасное – я буду счастлива. Счастлива, что меня допустили.
Я презираю себя. Меня презирает Шахиджан. Но мне все равно. Главное – быть возле него. В любом качестве. Подбирать объедки, довольствоваться любой малостью и быть при этом счастливой. Все правильно, я приблудная собачка, и мне поделом.
Вчера у метро мы с тобой столкнулись. Ты растерялся, как будто встретился с английской королевой. Ей-богу, смешно. Тоже мне, персона. Но ты не знаешь, что я приблудная собачка. Бедный профессор, ты смотришь на меня как на божество, и в глазах у тебя восторг и умиротворение. Да, я произвожу именно такое впечатление – хрупкая скромная голубоглазая блондинка со строгим, интеллигентным лицом. Тихая девица из Подмосковья.
Знал бы ты, Саша, как обманчивы внешность и манеры!
Мы немного прошлись. Ты был смущен, что-то рассказывал, но я слушала вполуха, а ты смотрел на меня с тревогой и нежностью. Ты точно хороший, подумалось мне, добрый и верный.
В субботу ты пригласил меня в кафе-мороженое. Я сказала, что подумаю. Кажется, ты расстроился.
Утром в субботу я поехала к Шахиджану.
Увидев меня, он раздраженно спросил:
– Ну, что еще?
– Я беременна.
Он по-прежнему стоял на пороге и не приглашал меня войти. Закурил.
– Тебе нужны деньги?
– Зачем? – удивилась я.
– Господи, да на аборт!
– На аборт? На какой аборт?
Дверь захлопнулась, я инстинктивно сделала шаг назад.
Меня снова выгнали. Не помню, сколько я простояла перед закрытой дверью.
В квартире гремела музыка. «Лед Зеппелин»? Я так и не научилась разбираться в современной музыке. Мне она совершенно не нравилась.
До дома я добралась только к вечеру. Тебе я не позвонила, просто забыла. В голове было пусто. Мама внимательно разглядывала меня и, кажется, что-то заподозрила. А через две недели я приняла твое предложение.
Мы переспали, и после этого я горько плакала. Что я делаю? Ты хороший и честный человек и, кажется, действительно влюблен. А я гадина. Но я спасаю себя. Нет, я спасаю не только себя, на себя мне наплевать – я спасаю ребенка. Может ли это быть оправданием?
Теперь, Саша, ты все знаешь. В общем, решай. Я приму любое твое решение. Ты во всем будешь прав.
Зачем я это сделала, зачем написала это письмо?
Совесть, Саша. Меня замучила совесть. Ты благородный человек и не заслуживаешь вранья.
Ах, если бы это был не ты! Если бы был другой, обыкновенный человек. Я бы все скрыла. А с тобой не могу. Наверное, я дура. Но и это не важно. Все будет так, как ты, Саша, скажешь.
И еще – ты научил меня многому. Но главное – нежности. Спасибо тебе и прости.
Твоя Катя»
Ася отложила последнюю страницу. Вот и все, карты открыты, секреты известны.
Что теперь?
А ничего. Это тогда, сто лет назад, было актуально. А теперь нет. Прошла целая жизнь. Жизнь Саши с Катей была такой короткой, а у нее с ним в три раза длиннее. Сашу эта правда не просто расстроит – она его убьет. Да и Юля давно взрослая женщина, отца обожает, и вряд ли ей станет легче от этой правды.
А Маруся? Эта новость и ее прибьет. Маруся – нежное и трепетное существо, а тут такое! Нет, никому не нужна эта правда. Всем от нее будет только хуже.
«Имею ли я право решать за Сашу и Юлю? – подумала Ася и решительно ответила себе: – Имею. Я за них отвечаю. К тому же письмо Катя не просто не отдала, а спрятала. Значит, сомневалась. Все, решено. В конце концов, надо и мне научиться принимать решения».
Ася подошла к окну. Свежий, недавно выпавший снег искрился на солнце. Ребенок лепил снежную бабу, но баба не получалась и рассыпалась, однако он упорно пытался слепить первый шар. Рядом валялись красная пластмассовая лопатка и синее ведерко. Прошла школьница с портфелем и что-то сказала ребенку. Тот не обернулся. Характер. Лет пять, а уже виден характер.
Из подъезда вышла женщина с ковром, разложила его на снегу, намела веником снег и принялась чистить.
Ася обернулась и посмотрела на часы – скоро вернется муж, а значит, надо накрывать стол к обеду.
Ася не могла перестать думать о муже, о его судьбе. Оказывается, тихая скромница Катя вышла за него без любви. Сама Ася всю жизнь сомневалась, любит ли она мужа. Со временем, кажется, полюбила. Впрочем, что она знает о любви? И все же у них прекрасная дружная семья и чудесные девочки. Значит, все не напрасно.
Но бедный, бедный Саша! Разве он не достоин любви? Да кто, как не он? А получается, что любила его только Клара. Любила так, что готова была на все. А он влюбился в Катю. Вот вам жизнь…
Теперь все понятно про Юльку. Какие цыгане? В ней кипит южная кровь. Отсюда и черные смоляные волосы, и черные, как ночь, глаза, и темперамент, и характер.
Юлин отец был красавцем, Юлька в него.
А может, Катя хотела, чтобы Юля знала, кто ее настоящий отец? Тихая скромница Катя. Да уж! А страсти в ее душе кипели нешуточные.
Ася еще раз глянула на часы. До Сашиного прихода осталось полчаса, и она все успеет. И еще – ее муж никогда не узнает правды. Никогда. Потому что эта правда его убьет. А Ася этого не допустит. Письмо надо выкинуть, сжечь, уничтожить, как не было. Какое счастье, что нашла его именно она! Впрочем, кто убирает в книжных шкафах? А уж тем более на самом
