Тысяча свадебных платьев - Барбара Дэвис
Камилла разом изменилась в лице.
– Что, уже уходишь?
– Я же предупредила, что не могу задержаться.
– Но я так надеялась, ты поучаствуешь в нашем «мозговом штурме» насчет благотворительной кампании. Мы, похоже, крутимся все по одним и тем же, заезженным темам, а у тебя всегда бывают какие-то новые творческие идеи.
– Думаю, вы прекрасно справитесь, – сказала Рори, поворачиваясь, чтобы уйти. – Как и всегда.
Почти уже на выходе из дома Камилла ее задержала:
– Аврора, надеюсь, ты не собираешься и в самом деле разговаривать с этой женщиной о том, чтобы примкнуть к нашему Женскому совету?
– Эту женщину зовут Солин. Впрочем, тебе и так это известно, поскольку мы только что ее обсуждали. И почему, по-твоему, так ужасно, если она и правда присоединится к вашему дражайшему Совету?
– Ну, для начала, мы ничего о ней не знаем.
– Позволь уточнить: ты ничего о ней не знаешь. А я о ней знаю довольно много, и мне она нравится.
– Это более чем очевидно. Судя по тому, как ты о ней сейчас распространялась – как будто она какая-то святая покровительница безвестных художников или что-то в этом роде.
– Я о ней не распространялась. Меня о ней спросили – причем твои же подруги. И я сюда пришла совсем не для того, чтобы о ней говорить или есть пирог. Я пришла… Ладно, неважно. Не обращай внимания.
– Что «неважно»? Что ты хотела сказать?
– Ничего. Я ничего не хотела сказать. Просто у меня сегодня плохой день. И я не ожидала, что увижу здесь кого-то постороннего. Я думала… мы сможем с тобой поговорить.
– Конечно, сможем. Они скоро уйдут, и мы сможем говорить, о чем только захочется. Ты же можешь остаться со мной на ужин. Приготовим что-нибудь вместе, как когда-то. Или можем куда-нибудь сходить – на твой выбор.
Но уже поздно было о чем-то говорить. Где-то в промежутке между тем, как она скинула туфли, и тем, как сидела за пирогом, потребность излить матери свои переживания куда-то испарилась.
– Не надо, уже все в порядке.
– Но что-то все же не так. Я же вижу.
– Что-то было не так, когда я сюда пришла. И я тебе это сказала – но вынуждена была есть пирог с твоими подругами и улыбаться, и любезничать с ними, чтобы ты могла сыграть свою роль хозяйки дома.
– Это ведь не из-за Мэттью, надеюсь? Никаких плохих вестей о нем?
Рори устало покачала головой:
– Нет. О нем ничего не слышно.
– А что тогда?
– Возвращайся к своим гостям, мама. Если повезет, то о Солин они и сами позабудут.
– Я вовсе не имела в виду…
– Вот именно, что имела. У тебя на лице это было написано. Тебе вообще было неприятно упоминание ее имени. Не знаю почему, но это так. Или, может, тебя так вывело из себя то, что я заговорила о своей галерее? Сначала ты вынуждаешь меня остаться – а потом, когда я позволяю себе непростительный грех отклониться от твоего сценария, ты пыхтишь и злишься. Ты ожидаешь, что все станут плясать под твою дудку. Даже я.
– Это неправда.
– Да нет, правда. И когда мне было восемь лет, и сейчас – самая настоящая правда.
– Когда тебе было восемь лет?.. Аврора, о чем ты говоришь?
– Ладно, забудь. И не беспокойся: я не стану заикаться Солин о твоем драгоценном Совете. Сильно сомневаюсь, что она в него впишется, хотя и вовсе не по той причине, которую ты имеешь в виду.
– В смысле? – в недоумении уставилась на нее Камилла.
– В том смысле, что вряд ли она захочет влиться в твою свиту. – Помолчав мгновение, Рори качнула подбородком в сторону столовой: – Она не такая, как они. И, уж разумеется, не такая, как ты. Она признает меня такой, какая я есть, а не такой, какой я, по ее мнению, должна была бы быть. Быть может, потому-то она так пришлась мне по душе.
С этими словами Рори развернулась и вышла в прихожую, всячески отгоняя от себя воспоминания о восьмилетней девочке в нарядном платье, усаженной на фортепианную банкетку и замершей, заледеневшей от страха.
Глава 24
Рори
Спустя час Рори почти неожиданно для себя очутилась на крыльце перед красной парадной дверью Солин, держа в руках пакет готовой еды от «Gerardo». Она позвонила уже четыре раза и готова была побарабанить еще и молоточком – когда дверь чуточку приоткрылась.
– Что бы вы там ни продавали, мне это неинтересно.
– Это я! – поспешно выпалила Рори. – Простите, мне, наверное, следовало сначала позвонить.
Дверь открылась шире, и из проема на крыльцо повеяло свежесваренным кофе.
– Рори?
Солин оказалась с босыми ногами и очень просто одета: в однотонную белую футболку и джинсы, завернутые на лодыжках. Волосы были скручены в небрежный пучок, на лице не наблюдалось ни малейшего макияжа. Что вот такое кроется во француженках – даже в немолодом возрасте, – что позволяет им вскочить с постели, накинуть на себя первое, что попадется в шкафу, и уже хоть прямиком идти на фотосессию?
Глаза Солин цепко прищурились, не отрываясь от лица Рори:
– Что случилось?
– Ничего. Или, может быть, все сразу. Как насчет перекусить?
Солин глянула на пакет в руках у Рори и отступила в сторону:
– Проходи.
Кухня у нее располагалась в самой глубине дома и была намного больше, чем ожидала увидеть Рори, с высоким потолком и просторными окнами, через которые сейчас вовсю лился солнечный свет. Причем помещение это явно вовсю использовалось по назначению: на стене висели связки лука и чеснока, на полке над плитой выстроились в ряд бутылочки с уксусом, на подоконнике дозревали помидоры.
– Что ж, пахнет очень аппетитно, – сказала Солин, принявшись доставать из пакета готовую еду. Там был контейнер с пастой, смешанной с грибами, цукини и баклажанами, еще один – с салатом, также имелся бумажный пакет с ароматными шариками чесночного хлеба. – Где ты все это раздобыла?
– Есть одно заведение недалеко от моего дома. Я у них заказываю пару раз в неделю. У них всегда все очень вкусно, и к тому же есть доставка. Можно я накрою на стол?
– Сегодня такой чудесный день. Почему бы нам не пообедать в патио? Прихвати тарелки и стаканы из шкафчика возле плиты. Ниже, в ящике, столовые приборы. А я сейчас расставлю еду на поднос и через минуту выйду.
Найдя все необходимое, Рори понесла это на залитый солнцем задний дворик, заставленный горшками с пряными травами и томатами. В углу патио, в увитой розами беседке, пристроился кованый столик. Местечко было восхитительным – тенистым и прохладным, с ароматами роз и базилика, навеваемыми легким предвечерним ветерком.
Когда Рори уже закончила накрывать на стол, появилась с подносом Солин.
– Вот и славно. Помоги мне, пожалуйста. Оказалось тяжелее, чем я ожидала, и руки сразу начинает сводить.
Рори поспешно приняла у нее поднос.
– Ой, простите! Я не подумала. Мне самой надо было это вынести.
– Я же не инвалид, chérie. Я неплохо и сама себя обслуживаю. Почти что всегда.
– Конечно. Простите. Я вовсе не имела в виду… – Рори выставила на столик еду и опустилась в одно из стоявших там кресел. – Спасибо вам. За то, что позволили так вот бесцеремонно к вам ворваться. Надеюсь, я не нарушила ваши планы на ужин?
– Мои планы? – фыркнула с усмешкой Солин. – У меня уже несколько лет не бывает никаких планов. А уж тем более на ужин. – Она протянула перед собой обе руки. Ничем не прикрытые, поскольку Солин не ожидала гостей. – И большей частью – из-за необходимости перчаток. Из-за них я выгляжу неуклюжей, особенно во время еды. К тому же в наши дни это то еще зрелище – эдакая эксцентричная старушенция, застрявшая где-то в прошлом.
Рори с сомнением взглянула на нее. Никто в здравом уме не принял бы Солин Руссель за эксцентричную старушку. Даже сейчас – без косметики и не готовая к приему гостей – она смотрелась потрясающе элегантно. В точности, как у тех женщин из журнала «Condé Nast Traveler», которые были красивыми без малейших усилий, весь ее эффектный облик говорил о необычайных романтических приключениях, об удивительной жизни, прожитой где-то в дальних далях.
– А мне всегда нравились перчатки, – заметила Рори. – Мне кажется, в них выглядишь изысканней.
С неубедительной улыбкой Солин склонилась над столом, чтобы налить в стакан Рори воды.
– До чего ж ты милое создание! Ну а теперь поведай-ка мне, что привело тебя сюда. Только не говори, что теперь твоя очередь. У тебя лицо, как грозовая туча. Что стряслось?
– Да ничего, на самом деле. Просто… – Рори качнула головой, внезапно застеснявшись. –
