Элвис жив - Николай Михайлович Романецкий
– Может, заехать за тобой?
– Да нет, не надо. Я ж на машине буду. Сама доберусь. Вечером-то на поминки придете?
– Придем. И тут уж и Аня точно сможет. Приедем к семи. Непременно.
В трубке послышались посторонние голоса. Судя по всему, Севастьянова звала работа.
– Лешенька, еще секундочку… А Сереже с Аллой ты звонил, они будут?
– Да, звонил. Будут.
– Хорошо. Ладно, тогда до завтра!
Лена сбросила вызов и тронула машину. Теперь к Тамарке можно с чистой совестью…
Когда она проехала городскую черту, земля чуть вздрогнула – даже на ходу почувствовалось. И сквозь гул двигателя раздался треск – будто стрельнули неподалеку из пушки. Понятное дело, землетрясение где-то случилось. Уж мы-то знаем – не на Русской равнине живем, у нас здесь часто потряхивает. Короче, привычные.
Она включила приемник, отыскала «Русское радио» – любимую станцию. Тут вам не рок, на котором всю жизнь был помешан Максимушка.
Кристина Орбакайте пела про «губки бантиком, бровки домиком».
Между тем дождь прекратился, а сквозь тучи почти сразу проглянуло солнышко. Природа начала радоваться. Видимо, тому, что землетрясение не ударило по городу. Ну и слава богу!
Стекла в машине быстро высохли. Море справа то появлялось, когда дорога выскакивала на самый берег, то исчезало за еще не облетевшими кустарниками и вечнозелеными деревьями.
Вот-вот появится известный на всю округу ажурный металлический мост, кажущийся невесомым, на высоких опорах, перекинутый через язык залива, врезающийся глубоко в сушу. Длиной этот мост, говорят, около километра, а дорогу сокращает аж на десять. И очень тут живописный пейзаж. Летишь над волнами, как птица морская! Жаль, недолго длится этот полет…
Сзади нетерпеливо засигналили.
Лена глянула в зеркало – ее стремительно нагоняла огромная фура. Настоящий монстр на колесах…
Это именно водитель фуры, крайне недовольный малой скоростью впереди идущей машины, раздраженно нажимал на клаксон. У него, мол, время – деньги, а тут под ногами автолюбительская шпана путается!
Такой скинет с шоссе в кювет и даже не заметит.
Но посторониться при въезде на мост было совершенно некуда – дорога сужалась.
Пусть обгоняет по встречке, коли настолько торопится. Правда, тут сплошная, а на мосту, на въездах, гибэдэдэшные камеры стоят. Так что потом торопыге придет письмо счастья… Ладно, бог с тобой, дяденька, прибавим скорости, люди мы доброжелательные и помочь страждущему всегда готовы, а мощность двигателя вполне позволяет.
Лена уверенно притопила педаль газа, крепче вцепилась в руль, прокатила по мосту около сотни метров.
Жаль только, быстро пролетим, полюбоваться на сей раз не успеем. Ну да ладно, не в последний же раз ее Тамарка пригласила…
И тут краем глаза она заметила какую-то странность справа. Чуть повернула голову…
Боже мой! Огромная волна, рожденная землетрясением в море и упершаяся в тесноту залива, уже явно выше моста, неслась прямо на Ленину машину. Цунами! Страшная вещь!
Однако страха в душе не было. Мозг лихорадочно искал варианты. Задний ход уже не спасет. Да и фура там эта проклятая.
Остается только жать на газ в расчете успеть проскочить перед носом у цунами.
И Лена еще больше утопила педаль.
Говорят, такие волны достигают скорости свыше двухсот пятидесяти километров в час.
Фура снова принялась настойчиво сигналить – шофер тоже заметил угрозу.
Не сомнет ли сдуру в попытке скинуть преграду с моста?.. Кто знает, насколько он потерял голову при виде смертельной опасности!
Лена еще прибавила газу, и так, будто связанные невидимой сцепкой, они понеслись к противоположному концу моста.
Страха по-прежнему не было…
Через пару секунд стало понятно, что они явно не успевают, и Лена закричала – не от страха, от досады, что Тамарка, похоже, ее сегодня на свою хрустальную свадьбу не дождется. А сама она завтра не попадет на Максимушкины поминки…
Ужасающий грохот, жуткий удар, от которого тут же погасло сознание…
В себя она пришла, когда машина оказалась уже под водой. Над головой по-прежнему был потолок, но тело стремилось выпасть из сиденья, и только ремни безопасности не давали.
Значит, уходим под воду вверх колесами.
И только тут пришел ужас – Лена увидела, как рядом с ее «реношкой» погружается давешняя преследовательница. Тяжелая фура тонула чуть быстрее, и перед глазами Лены проплыли огромные белые вензелеподобные буквы на красном фоне Coca Cola. В окне кабины был виден беззвучно распахивающийся рот обезумевшего от страха водителя.
И тогда Лена снова закричала. Попыталась открыть дверь, но ничего не получилось – от удара их, по-видимому, заклинило. Нажала кнопку, опускающую боковое стекло.
Нет, тщетно! Моторчику не преодолеть увеличившуюся силу трения.
Лена замолкла – надо было хранить силы, чтобы попытаться выбить стекло ногами. В наступившей тишине было слышно только доносившееся из колонок шипение да неторопливое ритмичное бульканье. Потом в колонках хрипнуло, и осталось только бульканье.
Лена расстегнула ремень безопасности, извернулась и принялась долбить подошвами боковое стекло. Все безуспешно. Тут бы молоток, но он в багажнике, не достанешь.
Рядом с машиной возникли водоросли, клубы ила. Несколько рыбок с любопытством подплыли поближе, чтобы понаблюдать редкое зрелище – человек в аквариуме.
«Похоже, Максимушка зовет меня к себе», – подумала Лена.
Это была ее последняя мысль – тонкий металл, из которого штампуют кузова легковых автомобилей, не выдержал нарастающего давления воды…
14. День четвертый
Максим почти бежал по пляжу. Под кроссовками хрустела галька. Будто человеческие кости, и от этого звука стыло, пусть и неработающее, сердце.
На пляже было безлюдно. Только какой-то тип в белом костюме и соломенной шляпе сидел на скамейке у берега и в задумчивости курил толстую сигару. Он пристально посмотрел на незваного гостя, но ничего не сказал.
– Что смотришь? – заорал Максим. – Покойника никогда не видел?! – Он сжал кулаки. – Вали отсюда! Здесь мое место!
Человек, состроив обиженную физиономию, перегнал сигару из правого уголка рта в левый, но, по-прежнему не открывая рта, поднялся со скамейки, перебрался в сторону шагов на пятьдесят и снова сел, прямо на камушки.
Море теперь было прямо у его ног, но промочить обувь неизвестный определенно не опасался.
За спиной Максима раздался новый хруст.
– Подожди, старик! Притормози!
Максим оглянулся.
Его догонял Элвис.
Видимо, экскурсия по преисподней продолжалась. И следующий экспонат здешнего музея – он сам. Дохлая бабочка, давным-давно приколотая булавкой к сукну на стенде Кунсткамеры…
Множество посетительских глаз изучающе рассматривало его с неба.
Бабочка, бабочка, порадуй нас порхающим полетом…
– Я не хочу! – заорал Максим. – Не хочу, понимаешь ты?! Это хреновый ад! Я хочу в нормальный ад!
– Извини, другого нет, – развел Элвис
