Все из-за тебя - Ася Лавринович
Йован охотно принялся рассказывать бабушке о своей учебе. Так мы проболтали еще около часа, пока наконец на пороге не появились наши потенциальные покупатели. Он – громкий, седовласый, грузный, с забавными усиками и реденькой бородкой. Из-под черного пальто торчало большое пузо, обтянутое белой рубашкой. Про себя я его обозвала пингвином. Жена – восторженная молодая блондинка. Я попыталась припомнить ее в каком-нибудь сериале, но в голову так ничего и не пришло.
Они даже не извинились за опоздание, хотя договаривались на определенное время. Только нервы бабушке измотали. Бабуля негромко и немного сбивчиво рассказывала им о доме, а пингвин, бесцеремонно перебивая растерявшуюся бабушку, бесконечно задавал вопросы.
– Здесь вы будете счастливы, – наконец устало проговорила бабушка, ответив на все вопросы, интересовавшие пингвина.
– Зачем же оставлять эту рухлядь? – захохотал он. И я увидела, как бабушка совсем поникла. – Нет-нет-нет, голубушка. Все под снос. А на этом месте построим свои хоромы. Не хуже, чем соседские. Правда, пупсик?
Его жена в это время раскладывала карты Таро на столе и не особо участвовала в расспросах. Отодвинула чашку с недопитым остывшим чаем и увлеклась раскладом.
– Угу, – промычала в ответ «пупсик».
– А что за постройка у вас во дворе? Курятник?
– Это сарай. Мой муж его строил, чтобы хранить там…
– Это уже и неважно, – поморщился мужик. – Может, покажете мне? И сарай, и сам участок… Хочу оценить фронт работы.
– Конечно, – бабушка накинула на плечи плащ, и они с толстяком вышли из дома, хлопнув в сенях дверью. Наступила тишина.
Йован некоторое время молчал. Блондинка продолжала раскладывать карты, а я не сводила взгляд с Гарбича. Честно признаться, любовалась. Внезапно Йован произнес:
– А хорошо все-таки, что в дом въедут современные, продвинутые люди, ты как считаешь, Маша?
Я страшно удивилась, но промолчала.
– А то эти суеверные, которые во всякую чушь верят, уже надоели. Фиг дом им продашь!
Блондинка на несколько секунд замерла, явно прислушиваясь к нашему разговору.
– Суеверные? – переспросила я.
– Ну да, – отозвался Йован, – хорошо, что твоя бабушка об этом уже и не упоминает. А то ерунда такая… Выдумали тоже – проклятое место.
Йован улыбнулся мне. Лукаво и по-мальчишески. А блондинка почему-то уставилась на меня.
– А вы… – начала она.
– Я внучка хозяйки.
– А вы? – перевела она взгляд на Йована.
– Я сосед. Из соседних хором, – насмешливо кивнул он на окно, откуда был виден их участок, – можете все узнать из первых уст.
Блондинка нахмурилась и снова вернулась к картам. Было заметно, что она напряжена и ждет, что дальше расскажет Йован.
А тот не заставил себя ждать. Невозмутимо продолжил:
– В двадцать первом веке верить во всякую ерунду… Вот вы верите в проклятия?
Блондинка явно замешкалась с ответом. И мы с Йованом сразу поняли: верит.
– А что здесь случилось? – все-таки осторожно спросила она.
– Да говорю же, ерунда. Якобы раньше на этой земле место для жертвоприношения было. Когда рабочие фундамент закладывали, нашли какие-то останки и всякие штуки оккультные, кровавые деревянные кресты в основном. Только если это и было, как на сегодняшний день влиять может? – вслух рассуждал Йован. – Столько лет прошло.
– Вот-вот, – сдавленно согласилась блондинка.
Я едва сдерживала смех. Очень уж забавное выражение лица у нашей покупательницы. Тем более когда знаешь, что никаких ритуалов здесь никто не проводил.
– А несчастья, так это глупости. Ну, подумаешь, пожар, несколько смертей и куры не приживаются. Так, может, их лиса душит?
– Говорили что-то про чупакабру, – вклинилась я. – Бабушка уже несколько лет кур не заводит, потому что бесполезно. Причем происходит это только у нас…
– Чупакабра? – ужаснулась блондинка.
– То, что твоя бабушка в потемках видела какую-то четвероногую лысую тварь, ни о чем не говорит. Причудилось старушке. – И Йован покрутил пальцем у виска. Слышала бы бабушка, что говорит о ней ее обожаемый Ванечка.
– Да что ты! – возразила я. – А твоя мама? Ей тоже, скажешь, в прошлый раз причудилось? Ты просто здесь постоянно не живешь, поэтому многого не знаешь…
Йован смотрел на меня, и я видела, что он еле сдерживает смех. Блондинка же сидела ни жива ни мертва. Мне даже стало ее немного жаль.
– Ну ладно, – нехотя согласился Йован, – признаю, что кто-то воет часто по ночам. Может, собаки бродячие?
– А крики и всхлипы?
– Какие еще крики и всхлипы? – пролепетала блондинка.
Мы с Йованом уставились сначала на нее, а потом переглянулись.
– Простите, что-то мы заболтались, – виновато сказала я.
– Ага, не принимайте близко к сердцу, – добавил Йован.
В этот момент на улице протяжно завыла чья-то собака.
– Кто это? – испугалась блондинка. – Волк? Или чупакабра?
Я едва не расхохоталась.
– Все может быть, – с серьезным видом сказал Йован, – лес здесь совсем рядом – граничит с кладбищем.
Блондинка быстро собрала карты и встала из-за стола. Двери в сенях протяжно скрипнули, и в дом вошли бабушка с пингвином. Последний был очень доволен.
– Ну что? Место для стройки – конфетка!
– Ты знал, что рядом кладбище? – немного истерично спросила блондинка.
– Пупсик мой, да где ж его рядом нет? – захлопал глазами пингвин. – Какая тебе разница?
– Мне здесь не нравится! Уходим.
– Но как же?..
– Извините за доставленные неудобства, – поспешно надевая на себя короткую курточку, пропыхтела блондинка. – До свидания!
Она стрелой вылетела за дверь. Растерянному пингвину не оставалось ничего другого, как поторопиться за своей женой.
Когда их машина уехала, я взглянула на бабушку: она даже не скрывала радость.
– Сегодня же позвоню папе и сообщу, что мы не будем продавать дом, – решительно сказала я.
Сияющая улыбка бабули тут же померкла. Она явно растерялась.
– Машунь, но как же?..
Я подошла и обняла бабушку за плечи.
– Буду часто к тебе приезжать и помогать по дому. Как ты на это смотришь?
Бабуля растроганно протянула ко мне руки. И я поняла, что это все-таки лучшее решение.
Когда я вышла во двор провожать Йована, ясная луна уже светила ярко, как прожектор.
– Я соскучилась, – тихо призналась я.
– Еще бы, – ответил Йован.
Я толкнула его в плечо, и мы негромко рассмеялись. Йован подался ко мне и поцеловал в губы. Мы целовались несколько минут, и мне снова почему-то казалось это неправильным, хотя и снова крышесносным. Сердце до сих пор было не на месте из-за Лени. Я продолжала периодически получать от него сообщения с признаниями в любви. И даже когда он пропадал из моей жизни, это ничуть не успокаивало. Меня продолжала грызть тревога.
* * *
Мы так долго просидели в библиотеке, что не заметили, как уже стемнело. В окне,
