Разбирая огонь - Александр Уланов
— с собой нет, есть вода и шоколад
— есть тяжесть падающего экватора и есть притяжение соскальзывающего с него севера
— экватор стоит как покосившийся забор. С него всё сваливается и не всё потом поднимается
— крайность дозволяет с ней согласующееся, возможное — не дозволенное (и возможно недозволенное)
— возможное позволяет (создать попытку сделать возможным)
— возможное появляется из попытки сделать возможным — а позволяет все-таки действительное, которое станет основой для других возможных
— возможное многообразно. Кажется, есть возможность возможного (pouvoir), возможность желания (vouloir), возможно, и должного (devoir). Предстоит ли действительное каждой из них, находится ли между ними?
— ещё возможности происходящего помимо наших желаний и долженствований — случающегося. Растут из действительного, создавая новое действительное, которое новое возможное — вдох и выдох
— возможность случающегося тоже нужно встретить
— но и к должному человек не всегда готов, и к собственным желаниям тоже
— прислали две статьи — просят быстрее перевести
— чёрным стрижам совсем не жарко на солнце. Отдыхай только, пожалуйста, ростком в окне — окно кажется очень печальным и нахмуренным
— окно немного растерянное и отстранённое, но светлое и спокойное, на самом верху поднимающейся вдоль лестницы. Звёзды стриженого солнца. Дырявые воском соты для переопределения в распрях свёрнутого дления сна
— хочешь качаться в каменной сетке? Сон, кажется, вытянут в длину и не имеет рёбер в сторону
— морской Жеронимуш хорошо укачивает, похож немного на огромного спрута. Спящий вытягивается в длину, а сон кажется осторожно расходящимися по нему усами
— в уравнении отсутствия спокойные стены держат скорость крыш
— сон гречневыми клювами. Человек жёстче в себе?
— корой цвета и воздухом, день чуть отстранён и не укладывается
— не укладывается море, ногам спокойствие приносить плоды, лету сп(е/а)ть
— долготой соли выступая сегодня не завтра
— запятая моя?
— операция нормально, мама раненой птицей, затаившись в клюве переносицы от удивления боли
— у Бланшо и Драгомощенко происходит обмен качествами (и зарядами) между движением и остановкой, отчего остановка не перестаёт быть таковой («и всегда остаётся возможность/ песок / и стоять»), но становится чем-то большим, даже не потенциальностью (поскольку она явно или неявно реализуется), а перетекающим тонкими струйками резерв(уар)ом движения (подобно организму), выталкивающим остановку вовне
— движение и возможность накапливаются в остановке, чтобы потом развернуться. Остановка — результат прежнего движения и подготовка будущего (а движение — результат прежней остановки и втекает в будущую) (и остановка в одном может быть движением в другом)
— сном работы в работу сна полугубами
— люди начинают просыпаться в дверном проёме следующего праздника
— белки бессонницы съедены, пепел легких
— в жил прожилках оставляя отсутствию сушить листья сна чёрной смородины
— скелет воздуха видимо ветер
— ветер в макропроекции, стрижи в микро — ветер в ветре, косточки в позвонках воздуха. И я не то, чтобы что-то больше, а просто точка. Пустые коридоры не становятся полнее от людей и плакатов
— к маме совершенно нерегулярными шести-семи-восьми-девятипалыми васильками, корнем изнанки счастливого
— мама васильково-белосиреневая — выпишут как положено? как себя чувствует?
— мама сбежала домой на такси без разрешения, не очень условия. В остальном нормально, ране долго заживать
— утра! качу морских ежей под сверчка
— подстрочными ежами набирая закат, заполняя бегством времени
— утром морем сплю, убегу после
— дома с письмом и взрослой Янсон, ждать тут? в болото? быстрые круглые теплые прочные облака
— настроение забытой воды, горящими ступнями растаскиваю судороги ожидание прикосновение
— аэрофагия — когда ты питаешься воздухом, забывая поесть что-то еще
— память — съеденное забвение?
— тогда встреча — съеденное ожидание?
— тихий взгляд дождя издали
— встреча ничего не знает об ожидании, быть может, вечер соберётся деревьями водой
— ты до когда не спишь?
— можно спать и ждать, хорошо к тебе проснуться
— вдоль воды грея память
— ночью ты горячая рыба
— а днем холодная птица
— и тебе нужно столько времени, чтобы проснуться, потому что превращаешься — из серебряной рыбы в светло-коричневую птицу
— скорость — дерево, одна скорость в одном, другая в другом, какие-то скорости отсыхают, как листья или сосновые ветки, какие-то вырастают. Привезу ещё кита с впадиной
— сам кит впадиной в море; перевал обратной дороги, из чего растёт возвращение?
— возвращение стремится к оставленному больше всего в точках встреченного, в которых оставшееся сильно меняется (и меняется точка зрения), но и узнаётся. Всегда возвращаешься вперед. Можно найтись, появиться, но не вернуться
— возвращение стремится к тому, чего не было (память не равна произошедшему), и попадает к тому, чего не было не только в памяти, но и в произошедшем (потому что изменилось). И возвращается не тот, кто был. Но перемены частичные, иначе возвращение не отличить от новой встречи
— новому нужно быть самостоятельным, чтобы не быть слишком легко вписанным в возвращение. Между уходом и возвращением — обмен натяжениями (возвращением ухода и уходом возвращения)
— но если совсем отрывается от произошедшего, уничтожает возвращение. Не оно, а встреча с новым. Возвращение ухода — память переживания отсутствия? уход возвращения — когда неожиданность встречи друг с другом, уменьшаясь, становится меньше неожиданности вместе-происходящего?
— еще несоизмеримость ухода относительно одного и возвращения относительно другого
— а в несоизмеримости встреча — не через новое, но через разное, через разное как новое
— не новое, если не подвинулось, не стало другим. Уступая себе место вместо
— насколько дневные прикосновения отличаются от ночных? кажется, не очень, потому что не продолжают взгляд, взгляд сам касается
— ночью взгляд более внутрь, может быть, он касается скорее прикосновений, чем другого
— ночной взгляд, возможно, касается не самих прикосновений, но их произрастаний
— греюсь картами городов, тебе ветра к локтям
— доской и ложками от балкона к балкону исследую пути к велосипедным ступням
— уплотняя дни (горящими ушами) выходя в окно запахом рыбными улицами мёдом — за спиной
— маму выписали?
— пока нет. Внутри себя стальной проседью слуха опрокидывает взгляд птицы
— боль очень отделяет — как ни чувствовать другого, болит в нём, а не во мне. Выйти из собственной боли — только постаравшись забыть о ней, тут да, поперёк памяти
— умещает себя в квадрат не солнца, соседство боли, которой не помочь — возможность концентрации, но невозможность помощи вертится вокруг себя
— со многим невозможным только жить — бежать — рядом
— кто-то в 1920-е годы подвесил кусок гудрона, который жидкость, только очень вязкая, и с него с тех пор упало девять капель
— очень неопределённая жидкость или очень тяжёлая. Горная тоже долго, и тоже из тяжести, но пробивает и ускоряется, гудрон — тяжесть, которую не расщепить
— горная вода не тяжёлая, а
