Буквари и антиквары - Нелли Воскобойник
Проезжая через разрушенную войной деревню, он увидел больного ребенка, который остался совсем один. В те ужасные времена еще случались войны, в которых погибали жители целых деревень, а некоторые дети оставались сиротами.
Генерал не мог покинуть больного одинокого ребенка, он нагнулся и поднял его, прижал к груди и поскакал быстрее. Мальчику было очень плохо. У него была высокая температура, он просил пить и звал в бреду маму.
Поэтому генерал обрадовался, когда впереди показался известный монастырь, в котором жили монахи, охотно дававшие приют путникам и умело ухаживавшие за больными. Монахи приняли ребенка, выходили его и оставили у себя, потому что выздоровевшему мальчику идти было некуда.
Монастырь стоял на горе. Жили в нем семьдесят монахов и старый суровый игумен. Монашеская жизнь не сахар. Целый день в трудах и молитвах, и даже ночью надо вставать из теплой постели и брести под дождиком в церковь на полуночную службу. Монахи обрабатывали землю, выращивали на ней кукурузу и красную фасоль – по-грузински лобио, трудились в винограднике, читали толстые пыльные священные книги, молились, помогали бедным. Так проходили дни, месяцы и годы. Суровый монастырский порядок запрещал им всякие удовольствия. И еда их была хоть и сытная, но очень простая и не очень вкусная. Ели они все то же лобио – фасоль, сваренную в воде, и грубые кукурузные лепешки.
Наш мальчик, которого звали Мцыри, прожил у них целых десять лет. Монахи очень любили его, но ему не с кем было поиграть, некогда побегать, не над чем посмеяться. Он трудился вместе со взрослыми и отдыхал только во время еды, сидя в молчании у длинного стола за кукурузной кашей или вместе с остальными черпая из грубой глиняной миски бордовую похлебка из лобио и заедая ее твердой желтой кукурузной лепешкой, которая в Грузии называется мчади.
Однажды Мцыри мешал на кухне кашу из кукурузной муки, которую в тот раз, ради воскресного дня, варили не на воде, а на виноградном соке. Взрослый монах отлучился по важному делу, а мальчику сказал, что каша будет готова, когда он прочтет молитву «Отче наш» двенадцать раз подряд.
Чтобы отсчитывать молитвы, монахи всегда использовали четки. А поскольку они были очень бедны, то четки делали, нанизывая на грубую нить орешки, которые росли на низких деревьях монастырского двора. Мешая кашу и передвигая орешинки, чтобы не запутаться в счете, Мцыри сделал неловкое движение – четки соскользнули с пальцев и, булькнув, скрылись в глубоком котле.
Мальчик долго шарил деревянной лопаткой, наконец зацепил ниточку и вытащил четки из каши. Ему надо было продолжать счет молитв, но бусинки оказались под сплошным фиолетовым покровом и больше не двигались. К тому же они были очень горячими. Так что Мцыри повесил их сушиться и остывать на крючок и доварил кашу для обеда, как уж сам сумел.
Назавтра на исповеди он рассказал отцу-игумену, как оплошал, испортил четки и переварил кашу. Грех небольшой, но наказание должно было последовать.
– Ты был небрежен, – решил игумен, – и в наказание съешь испорченные четки.
Мальчик поклонился, пошел на кухню, снял с крючка то, что на нем висело. Это стало уже не похоже на бусы, скорей выглядело как кольцо толщиной с большой палец самого сильного монаха, брата Иллариона, с выпуклостями там, где под верхним покровом скрывались орешки. Он испуганно надкусил колечко, прожевал то, что было во рту, и вдруг понял, что за всю свою жизнь никогда не пробовал ничего более вкусного, чем то, что сейчас ест в наказание за небрежность. Это было лучше, чем соты с медом, вкуснее, чем свежий персик, и даже приятнее, чем сушеный инжир!
Съев три кусочка, Мцыри побежал к своему наставнику.
– Попробуй, отец мой! – закричал он. – Ты никогда не ел ничего вкуснее!
Скоро все монахи нанизывали разные виды орехов на ниточки и обмакивали эти низки в кипящую жидкую кукурузную кашу, варившуюся на сладком виноградном соке, – благо у монастыря были и свой виноградник, и свое кукурузное поле. Мельник получил указание молоть кукурузу помельче, чтобы мука получалась нежнее. Теперь нитки не завязывали в кольцо, а просто обмакивали в котел и вешали сушить на длинные деревянные палки, укрепленные между стен.
– Как ты хочешь назвать свое лакомство? – спросил игумен у мальчика. – Мы ведь станем продавать его на базаре, надо же дать ему красивое название!
Мцыри глубоко задумался. Он мало что помнил о своем детстве. Но никогда не забывал любимую собачку по имени Чурчхела. Так и назвали новую сладость.
Ее сначала продавали только на базаре в Мцхета, близ которого стоял монастырь. Потом монахи отвезли целый воз в Тифлис. И там продали все до последней палочки. Монастырь получил из всех городов Грузии заказы на чурчхелы и стал богатеть. Теперь монахи поняли, что вкусная еда не мешает молиться, помогать бедным и служить Господу. У всех у них теперь было хорошее настроение.
Поняли они и как важны орехи для настоящих вкусностей. Мцыри однажды добавил орехов и в лобио. Получилось намного вкуснее. Тогда он стал добавлять в лобио разные душистые целебные травки, которые выращивал на грядках монастырский лекарь. Пробовал так и эдак, добавлял травы свежие и сушеные – и добился того, что бедняцкая похлебка из красного лобио стала одним из вкуснейших блюд на свете.
И сегодня в лучшем в мире ресторанчике под названием «Салобио» счастливчики, чья очередь наслаждаться уже наступила, сидят за простыми тяжелыми деревянными столами на простых табуретах. Перед каждым стоит глиняный горшочек с лобио. Они черпают его деревянными ложками, то и дело поглядывая в горшочек: много ли осталось? А еще смотрят в окно – на древний монастырь Джвари, что стоит на горе за рекой: в нем-то и придумана эта вкуснятина.
А на сладкое каждый, конечно, получает чурчхелу.
Прием
Медицинская сказка
Дятел слетел с верхушки на нижнюю ветку и приготовился к приему больных. Он много недель долбил медицинскую науку, выклевывая из нее даже мелкие подробности. Потом год стажировался у доктора Айболита. Перенял у него умение разговаривать мягко и доброжелательно с каждым зверем и теперь стал признанным лесным доктором. На вывеске над его дуплом было написано крупными буквами:
ПРИХОДИ КО МНЕ ЛЕЧИТЬСЯ
И КОРОВА, И ВОЛЧИЦА,
И ЖУЧОК, И ПАУЧОК,
И МЕДВЕДИЦА
Не все обитатели леса умели читать, но поскольку поликлиника была всего одна, расспросив приятелей, дорогу к ней находил любой безграмотный барсук и даже злобный хорек, с которым никто не разговаривал.
Первым прихромал
