Пополам - Маша Трауб
Георгий не сразу начал проверять Анины расходы, лишь когда ее траты на любовника перешли все границы. Георгия унижало, что он смотрит чеки, выслушивает нелепые объяснения жены, в которые даже она сама не верила. Он будто копался в грязном белье. Проще, конечно, не знать лишнего, гнать от себя плохие мысли. Ведь если у подозрений нет доказательств, они остаются лишь подозрениями. И всегда остается шанс, что это – ревность, разыгравшееся воображение. Когда есть доказательства, отступать некуда. Подсознанию, мозгу, сердцу. Они вынуждены принимать факты.
Георгий подозревал, что Аня поддерживает связь с любовником, но лишь когда посчитал, сколько денег она потратила на него за последний месяц и увидел их на вокзале, окончательно понял и принял – он ошибся в выборе. Георгий не винил Аню, только себя. Не стоило создавать семью с девушкой, которая всегда любила другого, у которой первая любовь так и осталась единственной, на всю жизнь. И ничто – деньги, дети, новая жизнь – не могло затмить те чувства, самые сильные, самые яркие. Георгий так и не решился поговорить с женой. Не объяснил, что желал лишь одного – чтобы его дети выросли в полной семье. Хотел для них того, чего был лишен сам.
Георгий стал пропадать на работе. Задерживаться допоздна. Аня решила, что у него появилась любовница. Никакой другой женщины не было. Никогда. Но он не стал спорить, доказывать обратное. Если Ане хотелось верить, что виноват муж, пусть так и будет. Если ей так проще. Она не готова нести ответственность, принимать решения. Признать, в конце концов, что их брак рухнул по ее вине. Или все же нет? Или он не смог дать ей то, на что она рассчитывала: заботу, нежность, искренность? И в случившемся была только его вина? Теперь его сын ждал от него открытости, признаний, а способен ли он, отец, на это? Или опять предаст? Уже сына. Не найдет в себе сил высказать, что лежит на душе, поделиться сокровенным. С детьми так не бывает. Они все чувствуют. Георгий знал, что Антон ему не доверяет. Не врет, но многое умалчивает, пусть и бессознательно. Не может быть до конца честным с ним, отцом. Как и с матерью. Если бы Георгий нашел в себе силы поговорить с сыном по душам, если бы смог объясниться с Аней… Все могло сложиться иначе.
– Пап, если у мамы будет ребенок, у Юльки – отчим, значит, и ты можешь жениться? Если что, я не против мачехи, – сказал как-то Георгию Антон.
– Принято. – Георгий заставил себя сделать вид, будто ухмыляется и шутит: – Куплю побольше яблок, чтобы мачеха могла тебя отравить.
– С мальчиками так не работает, – поддержал шутку Антон.
– Послушай, я не хочу больше жениться и не хочу, чтобы у тебя была мачеха, – сказал Георгий.
– Ну, пока не хочешь, но, если что – я пойму, – ответил сын.
– Спасибо.
– Пожалуйста.
Георгий не сказал сыну, что есть люди, которые выбирают личную жизнь, а есть те, кто выбирает детей. И он выбрал его, сына, ребенка, Антона. И Юльку, конечно же. Какая бы женщина ни появилась в его жизни, он не заставит детей ее принять. Какой бы чудесной она ни была. У них есть мать и отец. Они – семья. Пусть и такая странная, разделенная. Георгий, как отец, не сможет впустить в их жизнь кого-то еще. К счастью, любовник Ани самоустранился и не стал для Юльки отчимом. Георгий это понял раньше Ани, но не стал ей говорить. Она бы все равно его не услышала.
– Я позабочусь о твоем ребенке, – сказал бывшей жене Георгий.
– Спасибо, не надо, – ответила она и бросила трубку.
Он знал – когда родит, будет надо. Нет, Георгий не ждал, что Аня приползет на коленях, станет просить прощения. Ничего не ждал. Просто хотел, чтобы… Чтобы Юлька, с нетерпением и радостью ждущая появления на свет брата или сестры, была счастлива. Чтобы у малыша были красивая коляска, люлька, игрушки. Чтобы Юлька могла играть с ним в разные игры. Георгий хотел, чтобы Антон не переживал за маму и сестру. Если у новорожденного все будет хорошо, значит, всем будет хорошо.
Иногда Георгий ловил себя на мысли, что хочет вернуть Аню, их прошлую жизнь. Он бы принял этого ребенка как родного. В детском доме им вбили в голову главную мысль: не важно, кто родил, – важно, кто воспитал, кто дал ребенку семью. Он бы все объяснил, рассказал – про прошлое, потерю родителей, годы в детском доме и насколько важно для ребенка иметь дом, родной, свой, маму и папу. Признался бы, что ему не важно, кто отец ребенка, что это вообще не имеет никакого значения, когда речь идет о нормальной жизни для маленького существа, которому все равно, кто родной, а кто нет. Лишь бы его носили любящие руки, целовали, обнимали, заботились. Но Аня по-прежнему ждала чуда – что ее Толик, узнав о рождении ребенка, прибежит и предложит жить вместе долго и счастливо. Она в это верила – любовник увидит младенца, бросит свою прежнюю жизнь, жену, детей и начнет новую. Аня не была дурой. Она просто любила своего Толика и потому верила в невозможное, невероятное. Хотел бы Георгий хотя бы наполовину верить в то же. Может, поэтому у них и не получилось стать семьей?
Да, он был не самым хорошим мужем. Не мог понять, как можно часами лежать на кровати и ничего не делать, не реагировать даже на плач собственного ребенка. Платить любовнику за возможность близости. Разве это не унижение? Как можно верить в то, что не случится никогда? И совершать абсурдные, нелогичные поступки – заводить собаку, например, в самый неподходящий для этого момент. Юльке нужно учиться, заниматься, а
