Волки - Сергей Владимирович Семеркин
Эту драку, которая вошла в историю Приозёрска, как бойня на улице Зелёная (до революции Грязная), снимали на несколько смартфонов разные по своей идеологии ребята. Позже её выложили в социальные сети и как «победу монархистов над нечистью» и как «победу рокеров над нациками», но, если исключить идеологические комментарии, то останется лишь один видеоряд – мужчины и девушки дерутся без правил и предрассудков. К драке подключились ещё и местные гопники, а также посетители и персонал шашлычной «У Ашота», таким образом, кровавое побоище стало интернациональным и мультикультурным. Выбитые зубы клацали об асфальт, сломанные кости хрустели, крики побежденных сливались с воплями победителей. И вроде на поле боя имелся поэт, но Петя не написал новую Батрахомиомахию (изначально написанная гекзаметром древнегреческая пародийная поэма о войне мышей и лягушек). Он старался выжить, куда-то бил кулаками и ногами и принимал удары с двух или трёх сторон. Один раз он даже кого-то укусил и, судя по воплю, укусил больно.
Неизвестно чем бы закончилось это асфальтовое побоище, но своё решающее слово сказали сотрудники конторы, которые следили за Петей. Сначала они наблюдали и их можно понять, в Приозёрске проходит не так много качественных шоу, а тут прямо эпик из эпиков, но когда жизни объекта наблюдения стала угрожать уже не абстрактная, а совсем конкретная перспектива перейти в мир иной, фээсбешники достали пушки и сделали предупредительные выстрелы в воздух и заорали, что дальше будут стрелять во всех, кто не упадет мордой в асфальт. Упали все, кроме Феофана, но того окружили спецназовцы в защитной экипировке и захерачили дубинкам, батюшка-растрига отгрёб по самое небалуй. Потом долго стоял вой и хай, потерпевших долго грузили в подъезжающие кареты скорой помощи, буйных – отправляли в полицейских УАЗиках в «нумера» без удобств.
Когда шоу закончилось, цирк уехал, а рок-клоун остался, его спросили:
– Песню ты написал? – задал вопрос один из фээсбэшников.
В это время Петя сидел на заборчике вокруг детской площадке и выплевывал кровь изо рта на асфальт.
– На-хуя-козе-баян… – невнятно промычал рокер.
– А по башке получил ты, – резюмировал фээсбэшник и протянул Седых сигарету.
– Не курю!
– А водку пьёшь?
– Да.
Кое-что разбулькалось по стаканчикам. Выпили на троих. Петя замычал, ибо водка сожгла окровавленный рот. Усугубили.
– Ты теперь сильно не выёбывайся, а то завтра с тебя наше наблюдение снимается, – предупредил второй фээсбэшник.
– Так меня же убьют… – обреченно сказал Петя.
– Могут.
Выпили по третьей.
– Что здесь происходит? – строго спросила неожиданно оказавшаяся здесь и сейчас мама. – Петя, с тобой всё в порядке?
– Мама, всё хорошо, я не пострадал… – Седых обнял маму и они пошли домой. Во дворе за ними наблюдали какие-то типчики в тонированной и заниженной «чепырке». И это было совсем не сотрудники правоохранительных структур.
На следующий день Петя заметил отсутствие сопровождения со стороны конторы. И одновременно он заметил, что за ним по-прежнему следят какие-то очень неприятные личности. Седых пересмотрел свою жизнь. Вот его убьют (неизвестно за что и каким образом – но это абсолютно не важно), и мама останется одна. А она же уже старенькая… и папа недавно умер. Останется одна мама… что она будет делать? Следить за могилами мужа и сына? Петя не знал, что он должен сделать, чтобы изменить ситуацию. Ему же ультиматума не предъявляли. Единственное, что он мог – оставить маме деньги. Он написал письмо и вложил в него деньги. И положил в ящик письменного стола. А ещё он пригласил весь состав группы Сorner в кабак «У погибшего рокера». Пригласил так, что никто не отказал.
Он сидел за отдельным столиком в углу и мрачно пил Василеостровское тёмное. Стали подгребать парни. Слов говорили мало. Да и не хотелось трещать не по делу. Когда все собрались, Петя объявил:
– Друзья алкоголики, я вас собрал не ради воссоединения коллектива или записи нового альбома. Я сразу про деньги. Вот…
Седых раздал конверты каждому.
– Это чего? – спросил Толя, рассмотрев зелёные бумажки.
– Это доллары.
– Петя, бляха-муха, не тяни кота за яйца! – завопил Шершень, как будто криком можно что-то решить.
– Это доллары, Шершень, доллары соединенных штатов оф Америка. И они ваши.
После такого демарша оставалось только пить.
– Колись уже, – сказал после долгого молчания Боцман.
– Так я и говорю – деньги. Всем поровну…
– За что?
– Я продал права на экранизацию…
– В Голливуд?
– Ага.
– Без нас? – насупился Роджер, басисты если уж задают вопросы, то вопросы низкочастотные.
– Без вас, я бы взял деньги и уехал на Багамы! А с вами я эти деньги раз-де-лил…
– Спасибо! – поблагодарил Толя.
– Да не за что. Сам знаю, что нужно было посоветоваться. Но получилось так, как получилось…
– Вы и дальше будете друг на друга бычиться или соберетесь и забабахаете что-нибудь термоядерное, как на Лужниках? – Боцман бросил концы на корабли непримиримых сейчас пиратов. Ему ответило бурчание разного градуса антагонизма.
– Я за! Только не сейчас! Не хочу нагнетать страсти, но за мной стали следить какие-то мутные ребята. Такие сначала стреляют, а потом уже поздняк метаться… короче, я никого не хочу подвести. А вот попозже, когда всё устаканется – я за любые проекты, кроме голодовки! – раскрыл свои карты Петя.
Конечно, его забросали вопросами, на которые он не мог ответить. Внешняя опасность объединяет. Группа Сorner подошла к точке бифуркации. Что будет дальше – хаос или организация? – покажет будущее. А в настоящем рокеры пили и говорили на нейтральные темы – о сисястых бабах за соседним столиком и о новой музыке.
На следующее утро Петю разбудила… не мама, а Татьяна Елисеева.
– Что ты здесь делаешь? Я же не одет! – завопил Петя.
– Как будто я голых мужиков не видела!
