Алька. 89 - Алек Владимирович Рейн
В отсутствие друзей служивших в армии, мы сблизились с Мишкой Петровым, не попавшим в армию по здоровью. Это был самый физически здоровый парень в нашей компании, когда он раздевался на пляже, ему вслед глядели не только девушки, но и мужики тоже, не так, как это предполагают сейчас, просто оценивая его мощь и силу, Геракл Лисиппа выглядел бы рядом с Мишкой как младший братишка, но в армию он не попал. Почему – кто знает, я не интересовался. И силищей обладал неимоверной.
Как-то раз мы Мишкой решили отдохнуть от баб, в смысле от женского сю-сю-сю. Выпили в меру, зашли в родной восемьдесят девятый, сели за стол, за которым по вечерам играли в козла местные мужики, сидели, молчали, каждый о своём. Рядом веселилась, дворовая пацанва лет семнадцати, подрастающая наша смена. Веселились сами по себе, но Мишку что-то колбасило, раздражало, он на них наехал, что-то типа, мелочь пузатая, мешаете отдыхать. Пацаны ему спокойно, без наезда, все ж друг друга знаем, с уважением, но с достоинством, что-то вроде: да ладно, Миш, отвянь, воздух общий, что ж нам, в собственном дворе не посидеть? Но Мишку понесло, и я его никак не мог остановить. А он уже реально собирается бить морду, но не определился, кому. Тогда один из парней ему говорит: «Ну давай один на один». Пацанёнок этот с десяти лет самбо занимался, было ему семнадцать, летом у них в секции наверняка для желающих было боевое самбо, а там и ударная техника, и вес у малыша килограммов семьдесят. А в Мише побольше, конечно, на десяток, но Миша под хмельком, но главное-то не в этом. А главное в том, что Миша как-то с одним идиотом боролся, так, возились вроде шутейно, скрутил его в трубочку, но когда уже разошлись, тот, вроде бы как в шутку, сзади зашёл, обхватил Мишаню и подсёк, и Миха упал подбородком прямо на асфальт, руки-то зафиксированы. Челюсть строго пополам, с тех пор, если Мише её просто задеть, он в обморок падает. Образ жизни неспокойный, очень непоседливый пациент – вот челюсть никак и не срастётся. Я пытался Миху остановить, паренёк тоже вроде и не рвётся, спокойный, всё понимает, а Миша в ярости, глаза налились. Увы, не смог предотвратить. Дальше всё по шаблону, отошли в сторонку на газон, зарядил паренёк Мишке в челюсть, и привет. Мишка на газоне отдыхает в бессознательном состоянии, молодёжь поскучнела, засобиралась сваливать, понимают, что и ответка может прилететь. Видя такое дело, я им: «Алё, гулевые! Вы куда собрались?» Парни с удивлением уставились на меня: «А чего?» – «Да ни хрена. Давай беритесь, потащили его». – «Куда?» – «Коту под му…а, к колонке». Парни взяли Мишку на руки и понесли к недалеко расположенной колонке. Когда подняли его голову, изо рта стала капать кровь на рубашку. Побрызгали водой на лицо и голову, Мишка стал приходить в себя, встал на ноги, умылся. Попытался безуспешно замыть пятна крови на рубашке, не получилось, потрогал себя за подбородок, понял, что дело табак. Увидел своего неприятеля, который со всеми тащил бездыханное тело участника своего поединка, сказал: «Сегодня продолжать не будем, через месяц я тебя найду». В его устах звучало это более чем убедительно, и паренёк решил предотвратить дальнейшее развитие конфликта, мало ли чего Мишане в голову придёт, сказал: «Ну будешь ты королём здесь, ты и так король, и что?» Они стояли, обсуждая перспективы будущего боя, но злости уже не было, разговор был спокойный, как будто обсуждали предстоящую шахматную партию. Мы с пацанами стояли вокруг них, не зная, как прекратить этот цирк, как вдруг Мишкин оппонент сказал: «Ну приварил я тебе, повезло, хочешь я встану, не сопротивляясь, ты мне приваришь?» Такая перспектива закрыть вопрос, не откладывая в долгий ящик, Мишке понравилась, и они пошли к газону, чтобы пацан при падении после Мишкиного удара не расшиб голову об асфальт. Мы проследовали вслед за ними. Такой расклад был не очень верным по отношению к пацану, он-то приложил Мишаню по-честному, а это уже какие-то поддавки, но нам в зрительном зале уже было наплевать, спектакль затянулся, болельщики ждали, скорее бы всё кончилось.
Антагонист Мишкин встал солдатиком, руки по швам, Мишка отошёл шага на четыре, подошёл снова, прикидывая, чтобы в момент удара ноги встали в нужную позицию, вернулся на исходную и в два прыжка подскочил к своему противнику, и с разворота нанёс удар. Я внимательно наблюдал за происходящим, у Мишкиного противника не дрогнул на лице ни один нерв, но в тот момент, когда кулак уже летел к его подбородку, он чуть повернул голову и отклонил её вбок, практически незаметно. Удар он получил тем не менее основательный, но не нокаутирующий. После удара он картинно рухнул на газон, повернув голову чуть вбок. Друзья его бросились приводить друга в чувство, что удалось не сразу, минут через пять, пацан держал паузу как хороший актёр. Мишка был полностью удовлетворён, когда его противник поднялся с газона, они пожали друг другу руки и разошлись. Мы опять присели на скамейку, ребята свалили куда-то, стало тихо, только теперь у нас была на двоих сломанная челюсть. Мишаня затребовал обезболивающего, уверяя, что без него он до Склифа не дотянет, я сходил принёс пару пузырей, приняли по семьсот пятьдесят граммов портвейна на грудь и выдвинулись за медицинской помощью.
По приезду в Склиф Мишка по проторенной дороге направился в травматологию, чтобы получить направления на рентген и к врачу, я слонялся недалеко от входа где меня окликнули пару парней, лежащих на каталках, с загипсованными ногами, лет немного до тридцати, как я понял, спортсменов, которые наблюдали, как мы явились. Обратились от скуки, надо было с кем-то потрепаться, а мы не могли не привлечь внимание, у Мишки вся рубаха в крови, я тоже был изрядно замазан его кровью. Стали расспрашивать, что да как, у меня желания общаться не было, от всех этих приключений я был на нерве, вдобавок под хмельком, но стоял, беседовал, поскольку больше приткнуться было некуда, так, что-то рассказал, что счёл нужным. Они были как-то настойчиво надоедливы в своих расспросах, разговор получался какой-то колкий, они подкалывали меня, резвились от скуки. В итоге на пустом месте у нас назревала ссора, но не драться же мне с двумя мосластыми, крепкими, но обезноженными доходягами, я послал по известному адресу и отошёл в сторонку. Минут через десять, глянув в их сторону, я увидел, что они о чём-то беседуют с
