Аттестат зрелости - Илана Петровна Городисская
Сперва все в юноше восстало против этого страшного предположения, но тут его пронзило новое сомнение: что, если и в этом была доля истины? Мужчина, который действительно любит, все-таки не погорел бы, как он, на столь каверзном испытании! Если раньше Шахар схватил себя за голову, то теперь – за замеревшее сердце. Нет, этого быть не могло, не могло! Не могли же пять лет безграничного счастья оказаться обманом! Если это было правдой, то лучше бы он умер раньше, чем эта правда открылась бы ему!
Он бросился на постель, одним движением стряхнув с нее снимки, которые шелестя упали на пол, и замер, прижавшись лицом к подушке. Его кровать еще хранила тепло девушки. Бедная Галь! Она, в столь трудный для нее момент, как всегда, подарила ему всю себя, а он ее взял как последнюю шлюху, и отправил домой! Сволочь, дрянь, паразит! Что она делает сейчас, в одиннадцатом часу, о чем думает, как себя чувствует?
Первым порывом Шахара было помчаться к Галь и объясниться с нею, но здравый смысл взял вверх. Стоило ли ему это делать? Возможно, он просто перегнул палку, или же в нем говорило его дурное настроение. Сейчас самым правильным было навести порядок в комнате, лечь спать, а наутро взглянуть на все более трезво. Спать… День промчался, как секунда, а он ничего еще не сделал. Вместо того, чтоб сидеть и исправлять свое эссе, он поссорился с Галь, ободрал себе плечи о разобранный тент и перерыл все свое прошлое. И чего он достиг, кроме жуткой досады на себя, лишней головной боли и испорченных нервов?
Внезапно зазвонил телефон. Шахар безучастно снял трубку. С другого конца провода раздался надломленный голос подруги.
– Привет, ты не спишь?
– Нет, Галь, – сдержанно промолвил он.
– Что ты делал весь вечер? Занимался эссе?
Галь говорила нарочито бодро, но с некоторой тревогой, как будто она проверяла его. Шахар же был в настолько дурном настроении, что был способен разве что на односложные ответы.
– Ничего не делал.
– Я тоже ничего не делала.
Парень не сомневался, что она целый вечер проплакала, но не хотел поднимать эту тему.
В трубке послышался сдавленный вздох.
– Ты не очень рассердился?
"Черт возьми", – едва не выругался Шахар.
– Нет, Галь, не очень. И давай не будем об этом говорить.
– Ладно. Я только хотела услышать твой голос.
– Все нормально теперь?
– Ага. Ну тогда спокойной ночи!
– Галь!.. – внезапно воскликнул Шахар, охваченный порывом сказать ей что-нибудь доброе, приятное, но не знал, что и как. Поэтому он автоматически пожелал ей спокойной ночи и прекратил беседу.
На полу, под его ногами, лежали разбросанные старые фотографии, с которых смотрели их с Галь счастливые, влюбленные глаза. И, поскольку у Шахара не было сил наводить порядок, то он просто сгреб их в кучу, и при этом невольно ступал по ним, отчего некоторые фотографии слегка погнулись.
Глава 10. Комедии положений
Хен жевал жвачку и скучно смотрел на доску, расписанную английскими предложениями. Шла открытая проверка экзамена. Выздоровевшая Михаэла недоуменно разводила руками и возмущалась, как они могли забыть уже давно пройденный и закрепленный материал прошлого года? Ведь это же был такой, в сущности, легкий экзамен! "Как же", – насмешливо думал Хен, – "экзамены для того и сдают, чтобы сразу же забыть о них".
Сам он, как и многие, получил незавидный балл. Шели – тоже. Он покосился на свою соседку. Красотка Шели, твердо подперев рукой безучастное лицо, слушала, иногда помечая в форме правильные варианты ответов. "Безобразие!" – снова повторял про себя Хен. – "Легкий экзамен, как же! То ли еще нам уготовят на выпускных!"
На самом деле, настроение парня было приподнятым. Вчера он здорово провел время с Шели, а сегодня вечером Ран Декель устраивал в «Подвале» мальчишник по поводу своего дня рождения. А вскоре – каникулы. У Хена был некий план, который он хотел бы осуществить во время этих каникул, но ему нужна была компания. Еще с прошлого года его заветной мечтой было организовать поездку в кемпинг с друзьями денька на три. Погода на юге стояла хорошая, а тамошние места славились красотой.
По идее, парень должен был в первую очередь заинтересовать свою шестерку, но что-то ему подсказывало, что Ран, Янив, Эрез, Авигдор и приятельницы Шели скорее откликнутся на его затею. Какие-то непонятные вещи творились с членами его шестерки. Галь выглядела нервной и всем недовольной. Лиат, казалось, была по уши втрескана в своего невидимку-Томера, и висела с ним на телефоне целыми днями. К Шахару стало не подступиться. Можно было подумать, что он пишет не школьное эссе, а научную диссертацию. Одед никогда не являлся кандидатом для мероприятий такого рода. Мог ли он на них расчитывать?
Как он и предпологал, получить согласие своей мальчишеской компашки не составило большого труда. Пока Шели уговаривала Нааму, Керен, Лирон и Офиру, парень решил попытаться пригласить Лиат, обычно избегавшую шумных компанейских вылазок потому, что была одинока. Но сейчас у нее появился Томер. Хену, – общительному и великодушному парню, – совершенно не помешало бы появление нового лица в числе его знакомых. Он был бы даже этому рад.
– Видишь ли, – смущенно обломала его надежды Лиат, жуя бутерброд, – мы с Томером еще не в тех отношениях, чтоб вместе отправляться в кемпинг.
– Ты хочешь сказать, что…
– Да, – подтвердила Лиат. – Мы еще не спим вместе.
– Извини, – пробормотал Хен. – Я как-то не подумал об этом. Каждый понимает в меру своей испорченности, – попытался он сгладить впечатление от своей бестактности. – А ты сама?
– Может, поеду, еще не решила, – с лукавой улыбкой ответила девушка, и поинтересовалась, кто уже откликнулся на идею товарища.
Хен рассмеялся:
– По моей части все прошло гладко. Я созвал всех своих друзей: Янива, Рана, Эреза и прочих. Они – народ простой, сговорчивый. Самую деликатную – женскую – часть я препоручил Шели.
– В чем ее деликатность?
– Посуди сама. Лирон терпеть не может Рана из-за того, что он ее бросил, и, конечно, не горит желанием ехать на три дня куда-то, где он будет тоже. Офира – не в лучших отношениях с Керен и Наамой. Обе эти снобки почему-то глядят на нее свысока. С одной
