Солнце против правил - Анна Витальевна Литвинова
Но женщины — существа загадочные. То ли воздух морской, волшебный, Василисе в голову ударил. То ли от одиночества устала. А может, раз в санатории, банально решила: ей тоже нужен курортный роман. Или домашнее вино, что купили у старушки на пляже, злую шутку сыграло?
Чем отстраненнее он держался — тем более лукаво ему улыбалась. А когда уже вечером в богато-хрустальном ресторане Виктор заказал у пьяненьких музыкантов «Still loving you» группы «Scorpions» и они танцевали, Василиса вдруг шепнула:
— Ладно, так и быть. Но только один раз. Первый и последний.
Он был возбужден, пьян и возражать не стал. Немедленно повел ее к себе. Паспорта у спутниц в дорогих гостиницах в то время уже не спрашивали.
Получилось все бестолково, скомканно. Одноклассница — хотя два года жила без родительского присмотра — оказалась девочкой. Виктор, когда понял, отстранился. Но она сердито сжала губы, направила его руку. С бравой улыбкой сказала:
— Давно пора избавиться. Не в моде сейчас… мое богатство.
Плечи напряженные, худенькое тельце в мурашках. Что за контраст с пышной, дебелой, громкоголосой Луизой!
На Геленджик опустилась пряная весенняя ночь, в доме напротив в открытое окно орал попугай, подвыпившая компания где-то во дворах бренчала на гитаре, пела «Мы ждем перемен».
Когда все кончилось, Васька побежала самолично застирывать простыню. Из ванной вернулась обернутая в полотенце. И строго сказала:
— Все. Как договаривались. Первый — он же последний.
И Виктор вздохнул, пожалуй, даже с облегчением. По нынешним временам, да при наличии бдительной жены, крутить роман с девственницей — сомнительное удовольствие.
В следующий раз встретились через несколько месяцев, уже летом — на пальце у Василисы золотилось обручальное кольцо. Выглядела довольной, но с мужем знакомить отказалась. Виктор, однако, понаблюдал, собрал информацию. Мутный тип. На десять лет старше, гол как сокол. Вдовец с ребенком. Прежняя жена погибла в аварии — причем за рулем авто сидел ее пьяный супруг.
Однако Васька упрямо повторяла: у них счастливая семья. Училась готовить и обустраивать быт, искала подходы к диковатому пасынку. Через год дочку родила. И только месяцы спустя, когда супруг окончательно распоясался, начала принимать от Виктора помощь. От денег гордо отказывалась, так что приходилось проявлять изобретательность. По дому разносили «гуманитарную помощь из Европы» — посещали при этом только квартиру Василисы. Магазины в качестве рекламы раздавали подарочные сертификаты на приличные суммы. Венцом стал лотерейный билет (за шесть тысяч купил у бандитов). Ну а когда удалось обмануть одноклассницу с санаторием, Виктор решил: пора поговорить. Тем более противный муж далеко.
Поначалу планировался только ужин (детей оставили на попечение платной няни). Ресторан Виктор выбрал самый дорогой. Располагался он на пирсе, уходящем далеко в бухту. Со всех сторон тихо шептало море, музыкант-афроамериканец в белом костюме играл томный блюз, меню представляло собой толстенную книгу.
Официант принес приветственные коктейли — четыре слоя разноцветных жидкостей, фигурные кубики льда.
— За встречу? — улыбнулся Виктор.
А одноклассница вдруг всхлипнула.
— Ты чего? — встрепенулся он.
Но Васька уже вскочила, бросилась вон. Вцепилась в перила пирса, рыдала, повторяла сквозь слезы:
— Какая я была идиотка!
Ее начало трясти. Встревоженный официант принес плед и шезлонг. Виктор усадил подругу, закутал. Она забилась в одеяло словно воробушек. Из глаз продолжали капать огромные слезы, а из сбивчивых речей он понял: Василиса несчастлива. Муж семью держит впроголодь, да еще что-то требует постоянно. Борька пошел в школу, и там у него совсем не ладится, учителя постоянно звонят, нервы треплют. Лия сходит с ума от красивых кукол, но супруг настаивает, что игрушки в доме должны быть исключительно рукодельными.
Когда претензии иссякли, подвела итог:
— Я тебе хотела насолить, поэтому и вышла замуж за него.
— Ты меня любишь? — растерялся Виктор.
— Я, наверно, какая-то продажная, — произнесла скорбно. — Пока ты в рваных штанах ходил, был просто друг. А как аэродром купил, все изменилось.
Все девочки любят богатых мужчин, это нормально.
Да и ему к тому времени Луиза совсем поперек горла. К девяносто пятому Москва принарядилась, обросла множеством пафосных заведений, и жена теперь целыми днями перемещалась из маникюрного салона на консультацию к пластическому хирургу, потом в ГУМ, дальше на ужин с устрицами, потом слушать «Агату Кристи» в ночной клуб. Сына от интерната Виктор уберег, но супруга давно сбросила его на нянек — которых ему же и приходилось периодически вздрючивать и выгонять.
Отец находился в стойкой ремиссии, в лечении не нуждался. Возможная ссора с Толиком тоже не пугала — Виктор давно успел обрасти собственными связями и в одиночестве бы не пропал.
— Васька, — сказал тихо. — А что ты молчала?
— Я гордая, — улыбнулась сквозь слезы.
— Могла бы сказать, еще когда в санатории навещал. — Передразнил: — А то: «Первый и единственный раз»!
— Я думала, что забуду тебя. И семью твою не хотела разрушать.
А потом взглянула с тревогой:
— Но ты-то меня любишь?
Василиса нравилась ему, всегда нравилась. Еще в детском саду украдкой наблюдал, как пытается после тихого часа расчесать спутанные волосы, бурчит тихонько под нос, что вырастет и обязательно пострижется под мальчика. Даже отвечать не стал, поддался порыву: прижал к себе, накрыл ее губы поцелуем.
«У Василисы дочь от другого, — холодно сказал внутренний голос. — И пасынка она не бросит. И Луиза тебя просто так не отпустит».
Но сейчас ему было абсолютно по барабану.
На ночь любимая, конечно, не осталась — поспешила к детям. Договорились встретиться завтра. «На том же месте, в тот же час! — весело напевала Василиса. — У меня для тебя сюрприз будет!»
Виктор проводил ее, один вернулся в отель. Смотрел через открытое окно в звездное небо, улыбался глупо.
К завтраку вышел с красными глазами. Толик (в Геленджик, всегдашняя нитка с иголкой, прилетели вместе) уже сидел в ресторане, наворачивал яйца пашот с красной икрой, запивал шампанским. Виктор алкоголя себе по утрам обычно не позволял, но сегодня тоже взял бокал коллекционного «Абрау-Дюрсо». Чокнулись. Откушали. Обсудили текущие планы. А за последней чашечкой эспрессо Толик небрежно спросил:
— Ты с кем вчера в ресторане был?
Кто бы сомневался: Барбашев с каждым годом все больше превращался в бдительного товарища Сталина.
Зря он, конечно, оплатил санаторий на то время, когда они в Геленджике вместе с боссом, — учитывая, как все у них с Васькой оборачивается. Но запираться бессмысленно.
— Василису случайно встретил. Нашу одноклассницу. Она здесь в санатории отдыхает.
— Федоскину? Да ты что? И как она?
— Замужем.
