Жук золотой - Александр Иванович Куприянов
А мы в молодости, на филфаке, «Великаном» зачитывались.
Вот вам сразу – отцы и дети.
Что они сейчас читают?
Мураками? Вряд ли Нагибина с Астафьевым. И Гоголя с Белинским с базара не несут.
А лишних людей, думаю, просто не бывает.
Что значит «лишние»? Никчемные? Надо их сортировать?
Кто ты такой, чтобы выбраковывать людей?
Вопросы.
Как говорит мой любимый критик Катя: и-и-и?.. Она очень обижается, когда я ее речевые шедевры использую в своих сочинениях без ссылки. Вот – ссылаюсь.
Писатель ежеминутно на стреме. Он караулит речь своих героев.
«И-и-и?» подразумевает: а что там дальше-то?
А дальше вот что.
Полное название повести Воробьева не «Великан». А «Вот пришел великан». Незаслуженно забытая повесть.
О чем написал Воробьев? О любви.
И тоже о поколении.
А о чем еще писать?
Когда я разговариваю с Юлией, я думаю: «Не все потеряно!» Имею в виду представителей нынешнего поколения ИБД. Имитаторов бурной деятельности. Аббревиатурой их удобнее называть. Но даже и они не лишние. Для чего-то же мы их родили?
Создают презентации, квесты, коворкинги, инсталляции… И ремейки. Песен, фильмов, книг.
А еще – кейсы. Они так говорят.
Не «рассмотрим случай», а «рассмотрим кейс». Я заинтересовался и кое-что узнал. Кейс, в более современном значении, не просто модный чемоданчик для переноса денег или пистолета – в кино показывают. Я сам пистолетов в кейсах не носил. Деньги – случалось. Но, к сожалению, редко. Однажды в таком чемоданчике я перевозил свою первую повесть с правкой великого Астафьева. Кудрявенький Никитка пробегает анфиладой комнат… Мичманы его ловят. Забыл повесть в такси. Рукопись была безвозвратно потеряна. Называлась она «Золотой Жук». Сейчас, спустя тридцать лет, называется «Жук Золотой».
Почему так случилось?
Интрига.
А пистолет удобнее носить в кобуре под мышкой.
Быстрее достанешь.
На самом деле, кейс – случай из практики, который наглядно демонстрирует какую-либо теорию. Рассмотрение и изучение кейсов входит в программу обучения практически по всем современным академическим дисциплинам. Особенно важно изучение кейсов в маркетинге, юриспруденции и медицине… Кейс-метод, кейс-стади. Сегодня, например, изучаем кейс «Пролапс митрального клапана души»! Есть такой – нет ли?
Мне ставили диагноз «Пролапс митрального клапана сердца» в ранней юности.
Потом он не подтвердился.
ИБД не прилетели к нам с Луны. Они не марсиане, а наши дети. А мы их родители. Мы их сами породили и воспитали. А не Обама с Госдепом. Прости меня, Господи! И не Израильская разведка МАССАД нам их подсунула. Кого винить в своих ошибках?
Правда, детство у них было другое. Они сейчас повсеместно приходят в управление. Меняют «красных директоров». Хорошо бы дожить и посмотреть: что у них получится?! Еще интересно узнать, а что они-то думают о нашем поколении? Что-то типа «Оборотни советские, пóжили! Пьянствовали и застой воспевали…»
Большие умельцы управления в удаленном доступе. Знаю одного такого. Мой ИБД в большой должности. Управленец. Возит жену на служебной машине в рабочее время по магазинам, парикмахерским и фитнес-центрам. Как закрыть его кейс «беззастенчивого использования служебного положения в личных целях»? Возит, конечно, не он сам, а шофер.
Стоп! А в брежневское, горбачевское или ельциновское, более близкое нам время, начальники не возили своих жен на черных «Волгах» по рынкам и салонам красоты?!
Яблочко от яблони падает недалеко.
Возвращаясь к литераторству вообще и к поэзии – в частности.
Гении формулировали просто. Пастернак сказал про поэзию, что она в траве. Нужно только нагнуться и распутать. Ну что-то типа этого. Ниже процитирую точнее. Писать про труд сочинителя и не цитировать других авторов никак не получится. Привыкайте! Борис Леонидович выступал в Париже, на Всемирном конгрессе писателей в защиту культуры. На самом деле он не знал, что говорить. Выступить его заставили руководители советской делегации. Шел 1935 год. Машина репрессий была уже запущена. Выписывались ордера на обыски и аресты. Но тотально сажать начали в 37-м. Борис Леонидович вышел на трибуну и, кажется, от волнения, произнес первое, что на ум пришло: «Поэзия… Ее ищут повсюду. А находят в траве…» Зал устроил овацию. Хлопали чуть ли не стоя.
Вспоминают, что на обратном пути, на пароходе, Пастернак беззастенчиво и глупо восхвалял Сталина… Испугался собственных речей? Воспоминания приводит в своей последней книге Женя Сидоров, министр культуры при Ельцине и хороший критик. Книга называется «Записки из-под полы» (Худлит, 2012 г.).
Я вот думаю, по какой причине роман про взволнованного Никитку мне хочется начать обязательно с разлетающихся от шквала морского ветра занавесок в каютах? Наверное, по той же, по какой Пастернак неожиданно стал славить тирана. Чтобы никто не заподозрил меня в отсутствии верности тирану моего детства – романтизму…
Мои первые опусы, написанные лет в восемь, были вороватыми. В буквальном смысле слова. То есть заимствованными, но с вкраплениями собственных строк. Прочитал про первые опыты Пушкина у Брокгауза: «Полудетские песни на чужой голос».
Больше никто в деревне Иннокентьевке стихов не писал! Своих Пушкиных просто не было. Быстро пришла популярность. Что-то вроде славы деревенского дурачка. Взрослые мужики называли меня пацаном с придурью. Я уже писал об этом. А еще – по деревенски – с припиздью. Здесь обойдусь без цензуры. Точнее про начинающего поэта не скажешь.
Подражал Есенину, немного Маяковскому, потом сильно Пастернаку…
Недавно поймал себя на мысли, что они мне все больше нравятся. ИБД. Какие-то они безутешные. Их все чаще называют инфантилами. Не хотят взрослеть, задерживаются в детстве.
Вот что меня с ними роднит!
Они не хотят покидать детства, а я туда не устаю возвращаться.
Кажется, Юрий Кукин спел: «Ну, а в семьдесят так же, как в десять».
Мутируют. У всех длинные, как у пианистов, пальцы. Один профессор объяснил мне: у них другая моторика. Эсмээски бьют, не глядя, с обеих рук. В 12 дня ИБД проводят первые офисные планерки. В час идут пить кофе: «Ка-пучину ха-чу!» В их речевой манере «капучина» звучит как имя прелестницы, ждущей своего заветного часа на пересечении МКАДа и Ярославки. В два заказывают пиццу. Пиццу обязательно! Иначе ты не хипстер. Или роллы, японскую подделку с рисом и бледно-розовыми, словно подкрашенными, лепестками лосося. Я однажды попробовал. До конца дня маялся животом. Даже Ихтиандра звал… Тоже термин из моего дворового детства.
Конечно, не все такие. Но исключение подтверждает правило. Интеллект невысокий. Зато IQ впечатляет. Заработанный где-то в Оксфорде. Одна такая на мой вопрос «Кто такой Калинин?» снисходительно ответила: «Охранник Берии!»
Мой коварный вопрос прозвучал на совещании.
В присутствии многих людей.
Снисходительность обязательна. Тоже кейс. Кейс прощения нас, не видящих толку в татуировках и пирсинге. Помню, как мы кололи друг другу якорьки между большим и средним пальцем. А кое-кто отваживался и
