Секреты цветов - Салли Пейдж
Если у нее когда-нибудь родится девочка, думает Вайолет, она назовет ее в честь цветка, сколько бы святых ни выстраивала перед ней мать. Возможно, у Вайолет хватит смелости отвергнуть имя Пресвятой Девы (козырь матери). Нет, Вайолет совсем не хочется баюкать Марию на руках. На самом деле она подумывает об имени Роза или, возможно, Дейзи[6]. Предпочтения меняются в зависимости от сезона: весной появляется Примроуз, летом – Лавендер, а когда начинают золотиться поля, то Мэриголд[7].
Вайолет стоит на палубе – скрытое тепло от деревянных перил греет ладонь – и думает о маленькой девочке, одетой в белое платьице, по имени Лилия.
Глава 41
Эмма
Душистый горошек
В тот вечер Эмма с Бетти проходят мимо ярко-красной двери тапас-бара. Хорошо, что Бетти предпочитает итальянскую кухню, а значит, Эмме не придется мучиться угрызениями совести из-за того, что они не стали есть у Роберто. Она собирается зайти туда и поблагодарить его, но сомневается, что у нее хватит духу сделать это прямо сейчас. Она сомневается, что хоть когда-нибудь сможет взглянуть на баобаб, а тем более сесть за барную стойку из этого дерева.
Она спрашивает у Бетти, не захочет ли Клем составить им компанию, но Бетти отвечает, что у Клем юбилей свадьбы и они с мужем уехали на несколько дней.
Разговор прерывает рингтон мобильника Бетти, и она пытается найти свой телефон. Эмма чувствует укол тревоги: Бетти крайне редко пользуется мобильником.
Показав одними губами, что это Лес, Бетти хмурится и отвечает на звонок:
– Привет, дорогой! Все в порядке?.. Ой, я понимаю… Что ж, это действительно странно… А ты звонил… Ой, я понимаю. – (Длинная пауза.) – Ах, ну ладно, тогда, может, вот что… Нет, другого номера у меня нет. А все остальное в порядке? Нет… Постарайся не волноваться, мой дорогой. Ну, тогда до свидания.
Эмма выжидательно смотрит на Бетти:
– У Леса все в порядке?
– Да, все отлично, а вот Тамас почему-то сегодня не появился.
– Ох! – Эмма думает о Грете и поспешно выкидывает из головы образ Тамаса, который, подобно ей самой, залег на дно в номере какого-нибудь отеля, погрузившись в пучину отчаяния. – Быть может, он просто заболел. – Эмма и сама толком не знает, кого хочет успокоить: Бетти или себя.
– Лес позвонил на цветочный рынок и нескольким флористам. Он, кажется, доставил кому-то цветы сегодня утром, а потом как сквозь землю провалился.
– Он что, не отвечает на телефонные звонки?
– Не отвечает. Лес опасается, что Тамас попал в аварию. Лес спрашивал меня номер его домашнего телефона, но у меня только номер мобильного.
– Может, у него фургон сломался? – хмурится Эмма.
– Все может быть, – с сомнением в голосе отвечает Бетти. – Но тогда почему он не подходит к телефону?
Потому что он не хочет, чтобы его нашли, думает Эмма, вспоминая последние несколько дней. Что, конечно, глупо, ведь Тамас совсем на нее не похож. Хотя наверняка есть нормальное объяснение.
– Лес, наверное, волнуется? – спрашивает Эмма.
– Хм… похоже, что да, бедняга.
Эмма, которая и сама волнуется, подозревает, что и Бетти тоже.
Несколько минут они идут молча.
– Думаю, тебе нужно как можно скорее вернуться к Лесу.
Эмма изо всех сил пытается говорить равнодушно; она плохо представляет себе, как теперь обойдется без Бетти. И хотя Эмме тоже не терпится вернуться в садовый центр, удовольствие от времени, проведенного наедине с подругой, невозможно ни с чем сравнить.
– Я могла бы остаться еще на один день. Быть может, нам удастся осмотреть несколько колледжей. В это время года в садовом центре затишье.
Эмма не стала озвучивать свои мысли: «А разве лето не самое горячее время года?» Вместо этого она спрашивает:
– Скажи, а у вас с Лесом есть причины волноваться за свой бизнес?
Бетти останавливается, поднимает глаза на табличку с названием улицы и начинает искать ресторан, который посоветовала ей Клем.
И только тогда, когда они уже сели за столик и им принесли меню, оливки и вино, Бетти наконец отвечает на вопрос Эммы:
– Просто все дело в количестве покупателей. Треклятая окружная дорога! До этого торговля шла весьма бойко. Не стану отрицать, дорогая. Повод для волнений есть. На самом деле… – («Боже мой, она собирается меня уволить!» – решает Эмма. Впрочем, она и сама не знает, какое из двух зол хуже: быть уволенной или оставленной из жалости.) – нет ничего страшного, если ты сейчас возьмешь пару отгулов, чтобы продолжить свое исследование… На самом деле это нам даже на руку, если ты, конечно, не против? – Вопрос чисто риторический; Бетти явно не ждет ответа. – И я уже обсудила проблему с Лесом. – (Ну вот и все.) – И осенью нам, быть может, придется ограничить твое присутствие на работе двумя днями в неделю.
Эмма чувствует, что от облегчения у нее слабеют ноги.
– А знаешь, я могла бы начать делать фото наших похоронных венков. Мы обычно имеем дело с одним распорядителем похорон, но думаю, большого вреда не будет, если я позвоню еще нескольким. – Поймав странный взгляд Бетти, Эмма думает, не слишком ли далеко она зашла. – Я сделаю это в свободное время. Я не жду никакой оплаты.
Бетти качает головой, давая понять, что дело совсем не в этом:
– Видишь ли, Клем считает, что у тебя есть все задатки хорошего флориста.
– Как, ради всего святого, она может об этом судить? Она вообще не видела моих работ.
– Я знаю, но она сказала что-то насчет выбранных тобой цветов для букета, который она мне прислала. И что-то насчет того, что ты поняла послание. Честно говоря, она сбила меня с толку.
Эмма словно получила награду из рук любимого учителя.
– Клем что-то такое говорила о людях, которые хорошо чувствуют цветы. Имеют с ними некую связь. Посмотри хотя бы на Леса с его бегониями.
– Он и впрямь их обожает, – улыбается в ответ Бетти.
– Но почему бегонии? Почему не розы или петунии?
– Ну… его отец, Большой Лес, был призером цветочных выставок.
Интересно, а какого роста был отец Леса? Ведь сам Лес ростом более шести футов.
– А он тоже выращивал бегонии?
– Бегонии и душистый горошек. Он по всей стране получал за них призы. Мой
