И будет день - Ранджит Дхармакирти
Едва Ясомэникэ вышла из ворот монастыря с коробкой шоколадных конфет в руках, как с ней рядом резко затормозили двое на велосипедах. Один из них, осклабившись, указал пальцем на коробку с конфетами и с издевкой произнес:
— А в монастыре можно и сладеньким полакомиться.
— Уж если так приспичило, то могла бы и нам сказать, — добавил другой. — Зачем к монаху приставать.
— Ишь чего захотел, приятель. Ведь это же секретарь общества верующих женщин. Тут только монаху можно.
Со стороны лавки со свистом и улюлюканьем бежали несколько человек. Кровь отлила от лица Ясомэникэ, и, опустив голову и не оглядываясь, она побежала домой.
В тот день в монастырь пришло необычно много народу — даже те, кто едва знал туда дорогу. Они спешили послушать сплетни и, если удастся, взглянуть на Котахэнэ Хамудуруво. Но увидеть Котахэнэ Хамудуруво в тот день никому не удалось: он не высовывал носа из своей комнаты. Величественно прошествовал Тэджавардхана — он пришел потребовать от главного монаха суровых мер против Котахэнэ Хамудуруво и Ясомэникэ и хоть косвенно да отомстить Бандусене за отказ с ним породниться. Главный монах заверил Тэджавардхану, что если то, что он слышал, правда — ему еще предстоит во всем разобраться, — то и духу Котахэнэ Хамудуруво не будет в монастыре.
А тем временем события развивались в доме Описара Хаминэ. Вималядаса узнал о том, что произошло в монастыре, когда был в поле. Он сразу же бросился домой. Ясомэникэ лежала на кровати в своей комнате совершенно безучастная, повернувшись лицом к стене. Вималядаса кинулся к Бандусене — посоветоваться, что делать. Едва выслушав брата, Бандусена рысцой побежал в «большой дом». Вималядаса — за ним. Бандусена рывком распахнул дверь в комнату Ясомэникэ и рявкнул:
— Может быть, все же скажешь нам, что произошло?
В ответ ни слова. Только сдавленные рыдания да в такт им вздрагивающие плечи Ясомэникэ. Описара Хаминэ бросила свою палку и запричитала:
— Да что ж это творится, господи! Куда нам теперь деваться? Как людям в глаза смотреть? Как дальше жить?
— Успокойся, мама! — Вималядаса крепко обнял Описара Хаминэ и отвел ее на веранду. Затем он и Бандусена спустились во двор.
Ясомэникэ некоторое время лежала неподвижно. «Это конец, — думала она. — Как я покажусь на улице? Как смогу работать в школе? Как посмотрю детям в глаза? Нет, жить дальше нет смысла». Шатаясь, Ясомэникэ встала с кровати и, придерживаясь за стену, вышла из комнаты. Вималядаса и Бандусена стояли во дворе и разговаривали, когда со стороны колодца раздался стук, словно упало что-то тяжелое.
— Где Ясо? — не своим голосом закричал Бандусена, и оба брата опрометью бросились к колодцу. Бандусена проворно сбросил саронг и спустился в колодец по веревке, привязанной к стояку. Ему удалось схватить Ясомэникэ за волосы и поднять ее голову над водой. Услышав вопли Описара Хаминэ, прибежали Саттихами и Викрама и принесли толстую веревку. Вималядаса сложил вместе несколько сухих пальмовых веток и зажег их, чтобы посветить Бандусене. Конец веревки бросили в колодец, и Бандусена с трудом обвязал ею тело Ясомэникэ. Подоспело несколько мужчин, и с их помощью Ясомэникэ вытащили из колодца. К счастью, Ясомэникэ недолго пробыла в воде, все обошлось без особых осложнений. Она только наглоталась воды да несколько раз ударилась о стенки колодца. Ни у кого теперь не осталось сомнений в том, что разговоры о ней и Котахэнэ Хамудуруво — правда.
25
Попытка Ясомэникэ покончить с собой вконец расстроила Бандусену. К тому же он продрог до костей, пока выбирался из колодца. И когда в доме улеглась суета, он направился в хижину Кэлэподдэ и осушил там два стакана арака. Дрожь прошла, мысли прояснились, положение уже не казалось таким безвыходным. Надо было сходить к Котахэнэ Хамудуруво и заставить его жениться на сестре, чтобы смыть позор, который лег на их семью. Арак, горячей волной разлившийся по телу, придал Бандусене необходимую решимость. Он позвал Вималядасу, и они вдвоем направились в монастырь. Около монастыря толклось много народу, братьям пришлось подождать, пока с наступлением темноты все не разбредутся по домам.
А тем временем Котахэнэ Хамудуруво сидел у себя в комнате и обдумывал сложившееся положение. Доказать, что он невиновен, не было никакой возможности. Да и стоило ли пытаться это доказывать? Во-первых, Ясомэникэ нравилась ему уже много лет. Долгое время он подавлял свое влечение к Ясомэникэ, надеясь на карьеру в духовной иерархии. Но осуществить эти надежды оказалось не так-то просто, а сейчас им вообще пришел конец. С этим было связано второе обстоятельство. С некоторых пор он снова подумывал о возвращении к мирской жизни, и получение университетского диплома было важным звеном в этих планах. А сложив с себя сан, он сможет жениться на Ясомэникэ. Так что в том, что произошло, никакой трагедии не было. В деревне посудачат и успокоятся.
Когда Бандусена и Вималядаса вошли в комнату, Котахэнэ Хамудуруво сидел в кресле. По дороге в монастырь Бандусена решил говорить с Котахэнэ Хамудуруво строго и сурово, но, оказавшись с монахом лицом к лицу, как-то оробел. Первым заговорил Котахэнэ Хамудуруво:
— Я знаю, по какому делу вы пришли. Случилось то, чего никто и предположить не мог…
— Хватит ходить вокруг да около. Говорите прямо… — оборвал его Бандусена.
Котахэнэ Хамудуруво движением руки остановил Бандусену.
— Я еще не кончил. Не надо кричать. Будет гораздо лучше, если мы обсудим все спокойно. Что случилось — то случилось. Честь вашей сестры оказалась задетой. Я решил сложить с себя духовный сан…
— А нам-то что от этого… — Бандусена начал терять терпение.
— Да потерпи ты немного и дослушай. После этого я готов жениться на вашей сестре, если она согласится выйти за меня.
Бандусена и Вималядаса вздохнули с облегчением. Все оказалось проще, чем они предполагали.
— А вы-то согласны? — спросил Котахэнэ Хамудуруво.
— Конечно, согласны, — в один голос ответили братья.
Через две недели в присутствии ближайших родственников состоялись регистрация брака господина Силаратна Котахэнэ с госпожой Наваратна Ясомэникэ и скромная брачная церемония. Молодые поселились в «большом доме».
Первое время после свадьбы Ясомэникэ смотрела на Бандусену как на старшего в роду Описара Раляхами. Она считала, что обязана Бандусене и своей жизнью, и возможностью вступить в брак. Нападки на Саттихами прекратились. Но это длилось недолго. Вновь в адрес Саттихами полетели колкости, а Вималядасе приходилось выслушивать нескончаемые поучения.
26
Бандусена и Саттихами решили построить к приезду Саната новый дом. Старая лавка, которую они
