Сторона защиты. Правдивые истории о советских адвокатах - Никита Александрович Филатов
Времена легендарного спирта «Ройяль» и миндального польского «Амаретто» уже начали забываться. И хотя еще можно было на каждом углу купить какое-нибудь дешевое самодельное пойло или же водку с говорящим названием «Черная смерть» в алюминиевой банке, население городов начало переходить на иностранные вина, крепкий импортный алкоголь и на качественную продукцию собственных производителей вроде заводов «Ливиз» и «Кристалл».
…Закончив разговор, Владимир Александрович вернулся в комнату, где его поджидал оперативник из так называемого «резонансного» отдела Главка.
— Вот, закончил. Читайте, подписывайте.
Они с Виноградовым, кажется, были раньше знакомы, но сегодняшняя попытка установить доверительные или товарищеские отношения между недавними коллегами не привела ни к чему, кроме взаимного раздражения. Сотрудник уголовного розыска и адвокат играли теперь за разные команды…
Владимир Александрович сел к столу, взял в руки бланк протокола и прошелся по нему взглядом. Много времени это не заняло — протокол получился короткий, так что места для подписи оставалось даже более чем достаточно.
— Вы, значит, все-таки уверяете, что заранее о встрече не договаривались?
— Нет. Не договаривался. — Виноградов поискал в кармане авторучку.
— А зачем он тогда к вам приходил?
— Это адвокатская тайна. Существует специальный федеральный закон об адвокатуре…
— Да, но вы-то здесь сейчас не в качестве адвоката. Я вас допрашиваю по уголовному делу, как свидетеля преступления. Так что, вообще-то, есть уголовная ответственность за отказ от дачи показаний или за дачу заведомо ложных показаний, — напомнил оперативник. — Вы о ней, между прочим, были предупреждены.
— Это адвокатская тайна, — в очередной раз напомнил ему Виноградов. — А еще, если помните, есть Конституция Российской Федерации. Статья пятьдесят первая.
— Ну, конечно, Владимир Александрович, тогда совсем другое дело! Никто не обязан свидетельствовать против себя самого, своего супруга и близких родственников…
— Совершенно справедливо.
— Не знал, правда, что вы были с убитым близкими родственниками или супругами.
— В первую очередь Конституция дает полное право любому не свидетельствовать против себя.
— Так я про вас ничего и не спрашиваю. Я ведь только про других людей вопросы задаю, верно?
Но Виноградову уже надоело переливать из пустого в порожнее:
— Тем не менее я вполне обоснованно допускаю, что любые мои показания по этому уголовному делу могут быть впоследствии каким-либо образом использованы против меня.
Оперативник тоже понял, что продолжение разговора смысла не имеет:
— Не хотите помочь поймать преступников?
— К сожалению, не имею права… — Владимир Александрович выбрал свободное место внизу и написал, как положено, что протокол ему прочитан лично и что замечаний или дополнений он не имеет. Потом поставил подпись. — Все? Могу идти?
— Да, конечно. — Оперативник забрал протокол. — Только, сами понимаете, вас еще обязательно вызовет следователь, а там одно, другое… одним словом, как получится.
Он открыл молнию на потрепанной кожаной папке и убрал со стола документы:
— Слушайте, Виноградов, а разрешите еще один вопрос? Не для протокола.
— Ну, попробуйте.
— Может быть, вы просто чего-то боитесь?
Прежде чем ответить, адвокат задумался:
— Чего-то определенно боюсь. Наверное, даже много чего… Хотя это вряд ли имеет отношение к сегодняшней истории.
— Почему они все-таки вас не убили?
— Зачем? — задал встречный вопрос Владимир Александрович.
— Ну, не знаю. Вам виднее.
— Представляете, — пожал плечами адвокат, — сам удивляюсь. Наверное, заказа не было.
— Пока не было? — оставил за собой последнее слово оперативник уголовного розыска.
Проводив его до дверей и пожав на прощание руку, Виноградов вернулся обратно, к секретарю:
— Владимир Александрович, может, вы чаю хотите?
— Нет, спасибо, — поблагодарил адвокат. — Я водки хочу. Дятлову дозвонились?
— Уже едет.
— Ну и ладно. Я тогда тоже поеду… но только домой.
Когда Владимир Александрович в конце концов опять вышел на улицу, она уже выглядела почти как прежде. План «Перехват», разумеется, действовал, но его результаты не следовало преувеличивать. Милицейское ограждение сняли, микроавтобус городской прокуратуры и остальные автомашины со служебными номерами куда-то разъехались. Асфальт на месте недавнего происшествия был затоптан десятками или сотнями ног, и только на светлой стене юридической консультации выделялись большие, неровные углубления в тех местах, из которых эксперты вытаскивали случайные пули…
Глава девятая. 2006 год
Мужество — это когда заранее знаешь, что ты проиграл, и все-таки берешься за дело и наперекор всему на свете идешь до конца. Побеждаешь очень редко, но иногда все-таки побеждаешь… Только то, что мы были сметены за сто лет до того, как начали, еще не причина, чтобы не попытаться победить.
Нелл Харпер Ли. Убить пересмешника
Адвокат Афанасьев, как и многие хорошие знакомые Владимира Александровича Виноградова, принадлежал к тому «потерянному» поколению выпускников юридического факультета, которые родились слишком поздно для того, чтобы учиться вместе с президентом Путиным. Но и слишком рано для того, чтобы окончить Ленинградский университет в одном потоке с тем, кто еще, пусть и недолго, занимал это место. Именно поэтому большинство из них миновали головокружительные карьерные взлеты и денежные потоки, которые доставались коллегам, некогда сидевшим в одной аудитории или в одном кабинете с тем, с кем надо…
Сергей Анатольевич Афанасьев, как и подобает настоящему русскому интеллигенту, никогда никому ничего не доказывал про себя и довольно спокойно относился ко всяким статусным вещам вроде автомобилей, золотых часов или костюмов от Бриони. Из-за этого даже возникали иногда курьезные ситуации. Как-то сам Сергеич попросил его проконсультировать по некоей срочной и деликатной юридической проблеме одного из своих земляков — авторитетного бизнесмена, который с боями прошел славный путь от вышибалы в пивном баре до депутата Государственной думы. Встретились они напротив городского суда, в который адвокат Афанасьев приехал на своей машине. Поздоровавшись, Сергей Анатольевич поинтересовался, чем он может помочь. Депутат посмотрел сначала на адвоката, потом на его аккуратную старенькую «девятку» и покачал головой:
— Слышишь? Ты себе сначала помоги.
Потом вместе с охранниками сел в бронированный черный «майбах» и отправился восвояси. А еще через какое-то время попал под следствие, потерял депутатскую неприкосновенность и оказался на долгие годы в тюрьме…
Вообще, когда звучала фамилия Сергея Анатольевича, журналисты и многие авторитетные люди города сразу понимающе кивали — ну конечно, это же адвокат самого Сергеича! Хотя Афанасьев всегда говорил, что он адвокат Санкт-Петербургской городской коллегии, а Владимир Сергеевич — да, он его давний клиент, постоянный и один из самых важных, хотя далеко не единственный.
Этого человека между собой в Петербурге мало кто называл по фамилии — обычно просто Владимиром Сергеевичем или даже Сергеичем. И большинство собеседников сразу же понимали, о ком идет речь. Родом он был из небольшого села в Тамбовской области, серьезно занимался боксом, а
