0,5 - Валерий Александрович Шпякин
Только исправительная система не предназначена для исправления. Она лишь переводит тебя в касту неприкасаемых. Выжигает клеймо «228» на всю жизнь. Помнишь, малолетняя гопота лет семь назад носила шапки с этими цифрами? С этой шапкой не берут на работу ни в одну приличную компанию, где есть служба собственной безопасности, с ней не устроиться в бюджетные учреждения, не работать с детьми. Однако стать депутатом это не помешает, если вступить в небезызвестную партию.
Как клеймо работорговца, выжженное на лбу, и, когда его наносят, прикладывая раскаленный металл к черепу, одновременно выжигают и всю оставшуюся жизнь. Есть ключи от всех дверей, но замки поменяны.
Как зарабатывать, как обустраивать существование? Кому-то, как, например, Бобе, помогли – родители подтянули его к своему бизнесу, когда откинулся, и жизнь не то чтоб била ключом, но так, начинала подтекать, брызгала. Запретили, правда, любые контакты с Бибой, пообещав в противном случае всучить пиздюлей и отправить на все четыре стороны. После пережитого он и сам не пылал желанием вновь сближаться со старым знакомым.
Биба, два месяца пошатавшись по городу и не найдя никакого достойного заработка, вернулся к своему прошлому работодателю, решив, что второй раз снаряд в то же место не бьет. Он слышал, разумеется, что все освободившиеся под наблюдением: сидел за наркоту – тебя будут палить фээскаэнщики. Думал, обойдется. Страна, думал, такая, где всем наплевать. Он же честно пытался устроиться на работу, но ничего из этого не вышло – либо копейки, либо молчание после собеседования.
Рвануло прямо в том окопе, где отсиживался. Через три недели работы. Снова наряд ППС. Никто не следил, всем и правда было плевать. Просто удача была не на его стороне. Волю видел так, будто знакомого встретил – пожал руку и дальше пошел, обратно в тюрьму, но уже по-взрослому. Без скидок на возраст и с довеском за рецидив.
Спрашиваешь, кто закрашивал писанину на стенах? Обычный парень, которому просто нравилось прогуляться в одиночестве, оттого что скучно сидеть дома, пялиться в монитор или телевизор, а друзей особо нет. Федор. Он когда-то пробовал и сам то, с чем теперь робко боролся, но жизнь отвернула от подобных развлечений очень быстро. В детстве парень перечитал комиксы «Марвел», любил кино о супергероях, и мнение его, может быть, по этой причине и было простое: когда все движухи происходят в даркнете, закрытых чатах, при личном обсуждении – делайте, что хотите, но сейчас эта грязь без промедления ползет на улицы, и те, для кого наркотики ранее были недоступны, свободно могут их купить. Это как такси заказать, только еще проще. Потому что в такси машин свободных может не отыскаться, водители могут быть ленивы, час пик, а вот закладка с наркотой найдется всегда. Кто-то должен положить этому конец!
Нет, Федор не то чтобы представлял себя Бэтменом и блюстителем порядка на улицах, хотя и такое что-то проскальзывало, когда он закрашивал очередную надпись и уходил в закат. По большей части он молча наслаждался странным чувством, стоя посреди улицы с баллончиком в руке и замазывая фиолетовую писанину. Мимо проходят люди, смотрят и никогда ничего не говорят. Это ощущение будоражило его. Ему ведь очень польстило бы, если б сказали. Простое «спасибо», а он бы ответил пренебрежительно: «Я не ради благодарности это делаю», развернулся бы и ушел прочь, или начать бы какую-нибудь перепалку, если бы его упрекнули: громко бы выдвигал аргументы, которые давно уже придумал. Вы что, хотите, чтобы под вашим окном реклама наркоты была? Ой, да ничего ваши коммунальщики не сделают! А представьте, что дети со школы пойдут… Ваш же ребенок… И что, что воспитываете? Другие не воспитывают, и они влияние на вашего оказывают… Вот бы и до вызова полиции дело дошло, чтобы выяснить, почему никто ничего не предпринимает. Жаль, но разбивались эти жаркие фантазии об один факт: абсолютно всем было наплевать. Никто будто и не замечал проблемы, не знал, куда ведут эти адреса.
Единственный человек, который подошел за все то время, что Федя занимался «чисткой», – парень, который сначала наблюдал издалека, но приблизился, решился завязать диалог:
– Чел, это ваша движуха?
– Какая? – Федор старался сохранить невозмутимый вид: мол, все в пределах нормы, ничего за нее выходящего не происходит.
– Ну с этим, – парень смешался, – с закрашиванием?
– Да нет никакой движухи. Просто бесит. – Федор кивнул в сторону другой надписи, которая красовалась в пяти метрах отсюда (так близко они бывают редко, но тут повезло). – Весь город в этом говне.
– Ясно. Дай покажу кой-че. – Парень протянул руку, Федя недоверчиво покосился, но передал баллончик с краской.
Федор штриховал каждую букву в отдельности. Парень красил не так – он красил всю надпись широким размахом, держа баллон под иным углом.
– Так краски меньше уходит, – пояснил свои действия он.
– Я понял. – Федя протянул расправленную ладонь, дав понять, что здесь дело сделано и задерживаться не стоит.
– Только это, пацаны, – парень почему-то обратился к Феде во множественном числе, – приобретите, пожалуйста, серый хром, а то черную после вас закрашивать неудобно писец.
– Посмотрим, – был ответ странного парня, отходящего к следующему деянию неизвестных промоутеров.
О себе этот парень тоже говорил во множественном числе:
– Мы просто граффити занимаемся.
– Да понял я, понял, – повторил Федор и нажал на распылитель точно так же, как делал до этого. Краски уходит больше, но надпись не просвечивает сквозь свежий слой.
За подобные действия тоже светила административная ответственность – тот же вандализм, но, с другой стороны, за который никто не говорил ни слова. Ни хвалы, ни хулы. Случай с граффитчиком – единственный контакт с обществом, которому оказываешь такую неоценимую помощь.
Надписей, которые предстояло закрасить, не убавлялось. Лишних денег, чтобы купить краску, на банковской карте Феди оставалось все меньше. Были мысли сделать какую-нибудь группу в социальных сетях, составить содержательный пост, но Феде недоставало решимости. Он вообще был парень довольно закрытый. Все ограничилось обращением к знакомому блогеру, который освещал проблемы города в своем живом журнале – сервисе, доживающем последние дни в Рунете. Федя по его просьбе нащелкал фотографий. Вышла статья, особого резонанса не вызвавшая. Три комментария, авторы двух из которых живут даже не здесь, а где-то в области.
Но то ли кого-то заинтересовало, то ли пример заразителен – кто-то еще повадился чистить город от этой напасти. Кто-то другой, помимо Федора, орудовал
