Принцип анекдота - Алексей Николаевич Котов
Неподалеку от Одыкылона прогуливался между сугробами его огромный, пуховый кот Джентльмен.
«Жалко кота, замерзнуть может, однако», – подумал чукча.
Электрическое табло-градусник на стоящем неподалеку вино-водочном чуме-киоске Быкса показывало «– 49».
Через полчаса старый Ысёл и Быкс сошлись на цене 400 тысяч рублей.
Кот Джентльмен подошел к хозяину и потерся о его ногу.
– Джентльмен, иди туда, – Одыкылон показал коту на противоположенную сторону дороги. – Сейчас собачью упряжку на клочки рвать будем.
Кот все понял и послушно занял исходную позицию. Послышались грузные шаги вышедшего из чума Быкса. Рядом с ним рыдала Цывиток.
– Заткнись, дура! – рявкнул на только что купленную невесту Быкс.
Одыкылон достал из-за пазухи кухлянки кошку Машку. Кошка ласково замурчала.
– И ты приготовься, Машка, – шепнул Одыкылон. – Все помнишь?
Урчание Машки стало утвердительным.
Быкс тронул с места упряжку. Восемь собак дружно натянули постромки и упряжка стала легко набирать скорость. Когда она свернула за чум, справа из-за сугроба вынырнул кот Джентльмен. Кошка Машка выпрыгнула слева от дороги.
– Мяу! – вызывающе громко сказал Джентльмен, и ему вторила Машка.
Собаки Быкса взвыли от предвкушения извечно радостной и азартной охоты на котов. Они тут же рванулись за ними, но в разные стороны. Джентльмен мгновенно исчез за сугробом, а Машка, высоко задрав пуховый хвостик, нырнула за ближайший чум.
Сани Быкса несколько раз вильнули из стороны в сторону. Упряжку раздирали на части рвущиеся собаки, а когда несколько собак все-таки оборвали постромки, сани опрокинулись.
Одыкылон бросился к двум барахтающимся в сугробе фигурам. Он слегка пнул одну из них, и фигурка тут же отозвалась голосом Цывитка:
– Ой, это я, Одыкылончик!
Одыкылон все понял и огрел кулаком по голове Быкса. Упрямый монополист вино-водочной торговли попытался встать на ноги еще раз, но получил такого пинка, что спикировал в сугроб носом.
Одыкылон схватил невесту в охапку и потащил ее к своей упряжке.
– Любимый мой! – ласково сказала Цывиток и нежно поцеловала чукчу в нос.
– Подожди, рано еще!.. – задыхаясь, но, все-таки улыбнувшись, сказал Одыкылон.
Кошка Машка догнала упряжку Одыкылона, едва та сорвалась с места. Кот Джентльмен, прикрывая всеобщее бегство, дрался один с тремя собаками. Пуховый «качок», как пушечное ядро, отважно бросался то на одну оскаленную собачью пасть, то на другую. Его когти со скоростью вертолетного винта полосовали воздух. Схватка была явно неравной, но Джентльмен не уступал.
«Если собаки его не разорвут, то все равно замерзнет», – с горечью подумал Одыкылон.
Градусник на чуме-киоске Быкса показывал уже «– 51». Одыкылон сунул за пазуху кошку Машку. Путь предстоял очень длинный, а там, за пазухой, было только одно «пассажирское» место.
Джентльмен все-таки смог догнать упряжку.
– Джентельменчик, иди ко мне! – радостно закричала Цывиток.
Она успела схватить вытянувшегося в последнем прыжке кота и сунула его за свою пазуху.
«Ой!.. – ликующе подумал Одыкылон. – А о том, что нас уже двое – я и Цывиток – я же совсем не подумал… Теперь всем места хватит!»
– Мурчит как громко, однако, – сказала Цывиток. Она села поудобней и прильнула к жениху. – Какой кот хороший! И теплый такой же, как и ты.
Кошка Машка тоже мурчала и тоже согревала своего хозяина.
«Какой чукча не любит быстрой езды? – восхищенно подумал Одыкылон и подогнал собак шестом. – И что это за чудо такое эта скачка, когда до ближайшего стойбища всего-то сто сорок пять километров?!»
– Но-о-о, залетные! – засмеялся Одыкылон и снова подогнал собак. – Э-хе-хо-хей!.. Вперед, родненькие!
Кошка Машка замурчала еще громче, и ей вторил Джентльмен.
– Хорошо-то как! – звонко засмеялась Цывиток. – Одыкылончик, ну как же хорошо, однако, Господи!..
… Ах, собачья упряжка! Ну, что же ты за птица такая?!.. Ты летишь по заснеженной тундре, и мимо-мимо и только мимо тебя пролетают все несчастья. А человека греет то, что там, у него за пазухой. Глядь, а вот и высунулась из ворота его кухлянки, словно душа, вечно улыбающаяся и лукавая кошачья мордашка.
Э-хе-хо-хей!..
Ну и что, что долог наш путь?..
Ну и что, что мороз за пятьдесят градусов?..
Но разве мы одни в этом огромном и темном мире? Греет, греет и греет человека его душа! Режет темную ночь птица-упряжка, устремляясь туда – к великому и вечному Северному Сиянию.
Ты не один – Человек!
Э-хе-хо-хей!..
А любую беду мы на клочки порвем. И снова полетит сквозь ночь наша птица-упряжка!..
