Свистопляска - Игорь Фомин
Если «по-чесноку», никаких особых заслуг у Генки не было. Вон дед у него – фронтовик, штурмовал Будапешт, вся грудь в орденах и медалях. Отец тоже человеком стал – почётный металлург, куча грамот и благодарностей. Батя скромняга, не любил хвастать «регалиями», но иногда, придёт домой «навеселе» и аккуратно раскладывает их на столе:
– Смотри, сын, как папку на работе ценят…
А у Генки – ни одной грамоты! В «девяностые» закончил ПТУ по специальности «слесарь-инструментальщик», и сразу сбежал со своего вагоностроительного, где проходил стажировку. Друзья поманили к «частнику» – там и в самом деле можно было недурно заработать даже новичку. Потом, мыкался по другим «шарашкам», когда страна погружалась в капиталистический рай. Ну, и Генка зашибал деньгу, как мог. Ни о каких там грамотах не думал. Еще орал вслед за мужиками чью-то бородатую присказку:
– Этими грамотами только задницу подтереть. Ты мне бабки дай! Бабки!!!
Чего греха таить, посмеивался Генка по-молодости и над отцовыми «бумажками». Мол, задурили коммунисты народ. Какие-то соцсоревнования, значки, вымпелы, переходящее знамя, грамоты. Бред…С высоты своего мелкобуржуазного опыта, Генка посматривал на отцовы награды снисходительно. И даже закинул их куда-то подальше в шкаф, во время генеральной уборки, по весне.
– Лучшая награда – деньги! – всё твердил он родителям, любовно пересчитывая рублики.
И получилось: дед – ветеран, отец – почётный металлург, а Генка – отставной козы барабанщик. Учился, женился, работал. Домишко построил. Ну и всё…кажись. Катится жизнь колобком, идут годики. Вот уже скоро пятьдесят стукнет, юбилей на носу – а похвастать нечем перед гостями. Ах, хорошо бы на большом застолье, перед всей родней, друзьями, соседями козырнуть:
– Мне тут медаль вручили за заслуги…Директор пробивал через Москву.
– Вот это новость! Что ж ты молчал, паразит?! А, ну-показывай! – наперебой потребуют гостеньки, бурно обсуждая юбиляра.
– Да лежит где-то, сейчас найду…
Эх, как бы это организовать-то? Ну хоть какую-нибудь медаль или почётный значок! Грамоты маловато будя, не пацан всё-таки. Отпахал ого-сколько! Стаж, опыт, объём работ…
Думал Генка, кумекал и решил сделать ход конём. Ближе к обеду заявился в отдел кадров, на фирме.
– Добрый день! Можно, на пару минут? У меня к вам маленький вопросик.
Кадровичка, у которой уже грелся плов в микроволновке, раздраженно взглянула на посетителя:
– Ну если только на пару минут…
– Да я так, поинтересоваться только. Как у нас поставлен вопрос о поощрении работников к юбилею?
– В смысле?
– Ну там, всякие грамоты, благодарности, медали…они вообще предусмотрены?
Кадровичка достала горячий обед, нервно хлопнув дверкой микроволновки.
– Зачем вам это? Вы сами с какого участка?
– Я-то? С инструментального.
– А фамилия ваша?
– Пичугин.
– Понятно… – дама что-то записала в свой блокнотик, на столе. – У нас этот вопрос находится сейчас на проработке. Разумеется, наряду с материальными стимулами, моральное поощрение – значимый инструмент мотивации персонала.
– Каво? – не сразу врубился Генка.
– Мы вас услышали, спасибо за обратную связь. А сейчас у нас обед, извините – отфутболила кадровичка.
Генка ушёл не солоно хлебавши. Так и не понял – можно ли через предприятие пробить награду или нет? Спросить бы у мужиков, но те еще засмеют. Профкома на фирмёшке отродясь не было. Ладно, когда ребята будут базланить на перекуре, можно как бы шутя ввернуть свой вопрос. Глядишь, прояснится ситуация.
И прояснилось! После обеда, к Генке подошёл начальник участка Бутко:
– Пичугин, тебе что, больше всех надо?
– Чего такое?
– Тут из кадров звонили Лопухину, спрашивали про тебя. Думаешь, начальнику цеха делать не хрен, как твоими «хотелками» заниматься?
– Чего звонили-то, ёлки-палки?
– Спрашивали насчёт твоей персоны. Ну там, пьющий-непьющий. Бузотёр али как? Подробностей не знаю, но суть уловил – награду ты себе выпрашиваешь за заслуги. И премию! Ты что, мужик, совсем охренел?
Генка даже вспотел от такой новости.
– Вон оно как бы всё перевернули! Я ж просто спросить. На будущее, мало ли? Про деньги – не заикался! За грамоту да, был разговор. А что такого? При коммунистах давали, не жалели.
Бутко строго оглядел работника, и произнёс коронную фразочку, которую любил повторять директор фирмы:
– У нас здесь коммерческое предприятие, а не богадельня!
– Ну ребята, я не знаю…– только и сказал Генка, разведя руками.
В общем, побрили его даже с грамотой. А он размечтался – медаль! Ещё орден скажи, Героя соцтруда. Ладно, чёрт с ней, с этой фирмёшкой! Давно оттуда хотел смыться. Найдёт что-нибудь поприличнее. Он – мужик с руками, не пропадёт!
Ну а всё-таки, как быть с наградой? Да разве ж такие вопросы решишь наскоком? Тут надо подумать, крепко подумать. По дороге с работы, Генка взял бутылочку, кой-какой закусон и направился в гараж. Там тихо, спокойно, можно поразмыслить не спеша.
На верстаке Генка накрыл нехитрый ужин: огурчики, килечка, солёная капустка. Ну и «пузырёк» само собой. Налил первую рюмку, помедлил. Не любил он в этом деле пороть горячку. Куда торопиться-то? Вон она стоит, дожидается, етить! Сядь, похрусти огурчиком, мил человек. А уж потом приступай.
– С почином! – довольно хрякнул Генка, опрокинув рюмаху и подцепляя кильку за хвостик.
Процесс пошёл, и мысля заработала. Итак, в октябре – юбилей. Осталось каких-то пять месяцев. Праздновать будет в ресторане. Стол накроет королевский, не пожадничает. Полсотни гостей, шутка ли? Да он такой стол забабахает, что на всю жизнь запомнят генкины именины. С этим вопросом разобрались. Теперь по медали.
Генка опрокинул еще рюмку и вскочил со стула, как ошпаренный:
– Ну вот что, парень, бери быка за рога! Надо в Москву писать! Там наверху в два счёта решат. Главное, письмо составить толковое.
Он бросился искать бумагу. Нашёл старую общую тетрадь, выдрал сдвоенный лист и положил его на газетку, подальше от жратвы, чтоб не запачкать. Отыскал ручку, присел поудобнее, стал думать. Закурил по случаю.
«Министру промышленности Христенко…» – важно написал Генка, порадовшись за себя, что вспомнил фамилию министра. Башка-то соображает!
«От Геннадия Пичугина, слесаря-инструментальщика» – продолжил он заполнять необходимые формальности. Добавил свой домашний адрес. Им же надо знать, куда ответ из министерства присылать. Так?
«Заявление» – размашисто вывел посреди листа. Даже как-то небрежно, словно подчёркивая лишний раз свою простоту и непосредственность. Мол, такой уж он уродился Генка, малость грубоват, не отёсан, а душа на распашку. Из народа, одним словом. Наш мужик, костромской, рязанский ли…Делай с ним что хошь – он, знай, своё гнёт.
Тут Генка сделал паузу и пропустил еще рюмочку, закусывая огурчиком. Слова сами полились на бумагу. Лёгкие, простые, искренние. Будто не официальное письмо составлял, а исповедовался дальнему другу. Там, в министерских кабинетах небось ахнут, как прочтут. Привыкли к своей казенной тарабарщине, забыли, что есть живой русский язык. Да захотят так написать – не смогут. Всё орут
