Родом из сердца. Добрые истории о людях и животных - Ольга Станиславовна Назарова
Я и успокоилась, оказывается, правильно сделала. Это не я с ним гуляла, а он меня выпасал. Вот гуляю я с собаками… Ну, как гуляю… Я иду себе, никого не трогаю, вокруг нигде никого, включая собак, не видно. А надо сказать, что гуляла я, как правило, с тремя собаками. Две наших и мелкий соседский Дик, тот самый, что Аечку к нам за верёвку приволок.
Тут из-за поворота вываливается компания мрачного вида мужичков. Не сильно трезвых. Вокруг поля, леса и девка, я то есть. Мужички, как выше было сказано, нетрезвые, ухмылки такие, какие-то не очень приятные. Я решаю продемонстрировать, что не просто так тут приключения на свою голову ищу. Зову:
– Ая, Рич! – конечно же, из кустов первым вываливается субтильного телосложения Дик. Ровно мне по колено в холке.
Мужички оживляются, хохочут, перемигиваются и двигаются более оживлённо. Через пару минут шорох в кустах и появляется Аечка. Мужички немного притормаживают, но их много, хмель явно плещется в мозгах, попугать, небось, охота, а овчарка одна. А ещё через минуту по ближайшей роще раздаётся треск, в кустах дрожь и шевеление, очень эффектное, мужички как-то резко притормаживают и начинают переглядываться. Полное ощущение, что из рощи ломится слон средних размеров. И тут на дорогу выскакивает Рич. Он и так-то весьма крупный, прямо скажем. А тут ещё и вздыбился, хотя ничего такого реально угрожающего не было. Никто не замахивался, схватить не пытался, да и до меня этой развесёлой компании ещё шагов десять было. Но, так и остались они не пройдёнными. Видимо очень уж впечатлились мужички прибытием пёсика. Как по команде развернулись и молча, строевым шагом, пошли далеко в обход.
Я и потом обращала внимание на эту особенность Рича. Вот компанейский соседский Дик. Вот Аечка. Рядом, как и положено приличной овчарке. Рича нет. Вроде как нет. А он параллельным курсом идёт, просто глубоко в зарослях. И обязательно отслеживает, нет ли кого чужого рядом. Стоит кому-то на горизонте появиться, мне и звать не надо. Он появляется сам. Проконтролировать. А ну как кто покусится? Такая корова, в смысле хозяйка, нужна самому! Тут уж я на поводки обоих своих беру. Мало ли, может люди собак боятся…
Рич совершенно не понимал, как можно жить в доме. Нет, погладиться, поласкаться, поумильничать, выпросить что-то вкусное, это завсегда и с превеликим нашим удовольствием, а вот ЖИТЬ? Да ну… Жарко! Ему в сугроб и нору там вырыть! Сколько же я перевела всяких подстилок на утепление будок!!! Уложишь, стены обобьёшь, так уж тепло да мягонько! Ага. Спасибо за игрушку. Иди собирай, вон по огороду груды наполнителя валяются!! И нечего в будки приличным собакам глупости всякие совать!
Ещё был пунктик с норами. Хорошо, когда копают снег. Это просто замечательно! А когда его нет? Что копать-то? Правильно, землю. Туда и зарыть можно всё, что хочешь, а потом отрыть и порадоваться, а потом опять зарыть. И так, пока или не забудут, куда именно зарыли, или не слопают то, что зарыли. Окликаешь собачек любимых, а на тебя оборачиваются две морды по самые уши в земле и с глинистой нашлёпкой на носу. А ещё! Ещё можно мышковать на прогулке. Вокруг леса и поля заброшенные. Мышей – море. Бегут собаки, а потом пррррыжок, и только комья земли в разные стороны летят. Мышку пугают. Я б от страха скончалась на месте, а мыши – ничего, шустрые, бегут, как зайцы, до следующей норы.
Дать глистогонное собакам вроде и не сложная задача. Чего там? Во что-то вкусненькое вложил таблетки по весу и собаке дал. Счас! Вот что только не вкладывали. Аечка, как девочка вежливая и покладистая, не спорила. А вот охламон Рич! Он унюхивал, что вкусность нашпигована гадостью, и начинал развлекаться. Кусок колбасы просто встряхивал, пока таблетки не выпадали, на что-то вроде сосиски можно наступить, а потом вытрясти лишнее. Но, даже если он брал это в рот, то эта наглая морда хитро ухмылялась, призадумывалась, делала какое-то сложное движение языком и выплёвывала все лишнее. Вот ни разу сам не слопал гистогонку! Все наши ухищрения всегда заканчивались одним и тем же. Я брала таблетки и закладывала их Ричу в глотку сама. Странно так себя ощущаешь, когда руку чуть не по локоть в пасть приходится запихивать! Иначе всё равно выплюнет. Сначала языком за щёку заложит, подождёт, пока я ему морду держу, а потом всё равно выплюнет! Однажды поднимаю я глаза после удачно проведенной операции по даче глистогонки, а за забором стоит бледный сосед. Он на велосипеде куда-то ехал. Потом долго вспоминал куда именно.
– Слушай, а не страшно? А вдруг он челюсти сожмёт? – спрашивал сосед. Ну, не собачник он. Не понимает.
Кошек Рич любил так же, как и его матушка. На нём можно было спать, есть из его миски, красть его мясо, выкапывать его тайники, бить его по носу лапами, вообще, что угодно! Мог облизывать, играть, легонько тянуть за хвост, нежничать, короче. Всё, что во дворе, это своё, родное, святое, и подлежит охране, любви и ласке. Такой вот получился сын у идеальной собаки.
Расписание прогулок, написанное кровью
Шла я мимо соседей, и самой смешно было. Ну, почти смешно. Вид – словно с поля боя! Вся в крови, нога около колена прокушена, к футболке крепко прижата левая рука, из которой просто потоком кровь, потому что кроме пары укусов выше запястья, из ладони выхвачен приличный треугольный кусок, с половину ладони, и держится он на честном слове.
– Какое счастье, что я крови не боюсь! – бормотала я мрачно, глядя, как впечатлительный сосед, вышедший на шум, становиться нежно-зеленого цвета и торопливо удаляется к себе в дом. Захужело. Бывает.
Зато моя мама, закаленная моим подростковым периодом, когда я регулярно приходила с битыми на ровном месте коленками, локтями и ладонями, быстренько сориентировавшись, метнулась в дом, готовить всё для перевязки. Бабуля застыла, наливаясь праведным гневом на виновника, кто бы он ни был, а дед попросту схватился за
