Свет – это мы - Мэтью Квик
Дотрагивались ли Вы до женщины с тех пор, как Леандра покинула этот мир? Ваши ответ на эти вопросы мне очень помогли бы.
Ваш самый верный анализируемый,
Лукас
14
Дорогой Карл!
Перед очередной читкой на стоянку библиотеки вкатился «костюмобиль». На самом деле это был всего лишь небольшой прицеп, который одновременно являлся сундуком и пошивочной мастерской, – набитый до отказа отрезами материи, швейными машинками, костюмами и реквизитом.
Тони и Марк с радостной улыбкой познакомили нас с водителем и владельцем – женщиной в джинсовой юбке и ковбойских сапогах по имени Арлен. Выяснилось, что она вызвалась добровольно помочь нам в качестве директора по костюмам. Арлен в свою очередь, тоже улыбаясь, представила нам своего помощника по имени Ривер, молодого хрупкого мужчину с волосами, заплетенными во множество длинных косичек.
– Мы заценили вашу фишку с этим проектом, – сказала Арлен, вылезая из прицепа.
– Ага, – добавил Ривер. – И в сценарий мы тоже врубились. Типа Лавкрафт, но приправленный Жаком Турно начала сороковых.
Я понятия не имел, что или кто имелся в виду, но лицо Эли зажглось изнутри, как от салюта.
И не успели мы оглянуться, как Выжившие, а также Исайя и Джилл, выстроились в очередь перед прицепом. Каждый из них исчезал на несколько минут внутри, а потом появлялся на свет полностью преображенными.
Мне достались джинсы и свитер с надписью «Маги Мажестика». Я сказал, что школьная футбольная команда нашего города называлась вовсе не «Маги», а «Машинисты», но Ривер возразил, что «Маги» – гораздо более «клево», а также в каком-то смысле более точно, поскольку мы явно рассчитываем на определенную дозу магии. «Точно говорю», добавил он, и я ему поверил, тем более что, когда я вышел из костюмобиля, Эли одобрительно кивнул головой.
Исайя нарядился в белый льняной костюм и соломенное канотье, что для меня вовсе не означало «юнгианский психоаналитик», но поскольку мой лучший друг мужского пола был в полном восторге – Голливудские стереотипы оказались ему по душе, – я решил умолчать о расхождении образа с действительностью.
Джилл получила уморительную брючную пару цвета морской волны. В ней она выглядела как сильно улучшенная версия Хилари Клинтон. Разумеется, Джилл пойдет что угодно, поэтому она сорвала аплодисменты, пройдясь взад и вперед мимо прицепа.
Но самый ударный момент Арлен и Ривер припасли под занавес. Когда из прицепа вылез Эли, с головы до ног покрытый фазаньими перьями, его встретили такими криками, словно он только что привел команду к победе в первенстве. На чудище даже различались тигриные полосы, что означало, что наши новые директора по костюмам аккуратно подогнали каждое перышко. Чудесным образом Арлен и Ривер сумели воссоздать наше первоначальное творение, нашего Короля Чудовищ, нашего Человека-Горлицу. Даже шкура антилопы была на месте! Но виртуозное владение швейной машинкой позволило им заменить плотную резину на гораздо более гибкий и проницаемый слой легкого эластика.
– Я подвижен и подвержен всем ветрам! – крикнул Эли и взмыл в высоко в воздух, используя бампер костюмобиля в качестве трамплина. У него даже хватило времени в полете расправить свои оперенные руки и широко расставить пернатые ноги.
Мы вернулись в комнату для заседаний в библиотеке, приступили ко второй полной читке, и выяснилось, что костюмы решительно улучшили нашу актерскую игру. Никому за все полтора часа, которые занимает сценарий, не понадобилось ни выйти в туалет, ни посмотреть на экран телефона, ни отвлечься каким-нибудь иным способом. А когда мы закончили, у всех присутствующих, кроме, разумеется, меня самого, стояли в глазах слезы – несмотря на то, что все мы уже знали, что происходит в финале.
Ривер и Арлен, занявшие места рядом с Марком и Тони, ревели в голос.
– Не понимаю, как вы способны на все это после того, что вам пришлось пережить, – сказала Арлен.
– Вообще не могу даже, – подтвердил Ривер. Джилл, Эли, Марк, Тони и я остались после того, как все разошлись, чтобы помочь Риверу и Арлен развесить костюмы в порядке того, как они появляются на экране. Я и не догадывался раньше, сколько времени и усилий уходит на приготовление и поддержание реквизита.
В какой-то момент я остался один на один с Ривером, и он сказал:
– То есть это вы тут настоящий герой?
Ощущение у меня было такое, будто он попытался вытянуть мой глаз из орбиты. Я замер, но он, видимо, принял это за проявление скромности, и продолжил:
– Я бы не смог. Ни то, что вы сделали тогда, ни то, что делаете сейчас.
Вместо ответа я развернулся и зашагал прочь, что, как я теперь понимаю, было очень невежливо, особенно учитывая, сколько труда Ривер и Арлен вложили в успех нашего будущего фильма, но я действовал на автомате – я был марионеткой, и моими руками и ногами управляла некоторая сила, для меня невидимая и непонятная. Джилл и Эли догнали меня в пикапе, когда я был уже в трех кварталах от дома.
– Эй, – сказала Джилл через открытое боковое стекло. – Что-то случилось?
Я отрицательно покачал головой.
– В любом случае, Ривер страшно извиняется.
Я кивнул, в смысле: «Все в порядке».
Думаю, Джилл сказала Эли удалиться в палатку, потому что он не вошел в дом вслед за нами. Я сел на диван, и Джилл плюхнулась рядом со мной. Мы громоздили паузу на паузу, пока она наконец не спросила:
– Что тебе сейчас нужно?
– Мне нужно еще один, последний раз поговорить с Сандрой Койл, – ответил я к своему собственному удивлению.
– Думаешь, я не потяну роль мэра? – сказала Джилл, наполовину в шутку и наполовину всерьез.
Тут я сказал, что Сара из Джилл несомненно получится гораздо лучше, чем из Сандры – я подробно разобрал ее выступление на читке, которое и в самом деле было прекрасным, – но также не утаил от нее правды, добавив:
– Но тут дело в том, что тебя в тот вечер в кинотеатре не было. А она… Сандра была.
– Ясно, – сказала Джилл и ушла наверх, оставив меня одного в гостиной.
Я вытащил телефон и пролистал номера Выживших, которые я добавил после первого собрания в декабре. Добравшись до имени Сандры, я нажал на него и поднес телефон к уху.
Я выслушал пять гудков, прежде чем Сандра взяла трубку и сказала:
– Лукас Гудгейм. Ты понимаешь, который сейчас час? Уже почти полночь!
И тут я снова почувствовал, что моя повседневная сущность сделала шаг в сторону от моего тела. Эта посредственная версия меня встала, ушла в противоположный
