Пой. История Тома Фрая [litres] - Габриэль Коста
– Я…
– Объявляется закрытие рейса Су-47 до Нью-Йорка, просьба опоздавшим поторопиться к воротам С1. – Парни отвлеклись на звук громкоговорителя. Джек усмехнулся, понимая, что Дилан уловил намек и держать его смысла нет.
– Удачного полета, напишите, как приземлитесь. – Джек улыбнулся, когда Дилан, ограничившийся кивком, поспешил к нужным воротам.
Джек стоял и смотрел в огромное окно. Самолетов в их аэропорту было немного, и Джек точно знал, когда Том и Дилан поднимутся в небо. Он разглядывал аэробус с синей лентой вдоль корпуса. Джек никогда не летал на самолетах, но всегда хотел прочувствовать, как закладывает уши, сердце стучит в голове, а в кровь поступает адреналин, когда самолет отрывается от земли. Вот и настал тот самый момент прощания. Нет ничего нагляднее и драматичнее, чем подъем самолета в небо. Тоска намеревалась разорвать сердце Джека, утянуть в отчаяние и безысходность. Однако понимание, что ничего еще не кончено, вытеснило бессмысленные переживания. Он обязательно соберет деньги, поступит, куда хочет, и те самые отвернувшиеся поначалу звезды изменят свое решение. На лице Джека расцвела уверенная, счастливая улыбка. Он неожиданно вспомнил о листке Тома и быстро развернул его, провожая хвост самолета, уносящего друга прямиком к мечте.
Джек охнул от неожиданности.
«Этот мальчик мечтал полететь к звездам,
И многие крутили пальцем у виска,
Никто из них не знал его судьбу, его рождение.
Он просто упал с небес однажды
и захотел обратно»[92]
– Придурок, – улыбнулся Джек и зашагал к выходу.
Октава вторая
Элизабет Рай – певица, которая осталась в истории благодаря песням об искусстве и любви. Она написала свою самую знаменитую песню «Art is a Devil» после того, как неизвестный убил ее мужа. Как выяснилось уже после смерти мужчины, он долгое время избивал жену, но, по словам самой певицы, любовь не позволяла оставить его. Главная черта ее музыки – многогранные фразы. Ее творчество столь неоднозначно и загадочно, что люди до сих пор стараются найти в нем ответ, почему в 2011 году Элизабет покончила с собой.
С
– Ну, хоть это и не Манхеттен, место Трой подобрал отличное. – Дилан чистил зубы и, казалось, разговаривал с собственным отражением. Он сплюнул пену и выдохнул. На самом деле он не понимал, чего ждал. Том продолжал хранить молчание, поэтому время от времени Дилан лишь вел содержательные монологи.
Они уже третий день обитали в квартире, которую подобрал Трой. Коробок, которые привезла их транспортная компания, оказалось не так много, но лень и жара превратили распаковку в долгий и мучительный процесс. Единственным свободным и более-менее обустроенным местом стала ванная. И то по большей части из-за уходовой косметики Дилана, которую тот держал в идеальном порядке. Он промыл свою зубную щетку, бережно поставил в специально отведенный стаканчик и начал умываться. Промокнув кожу полотенцем, он присмотрелся к волосам, отмечая отросшие корни, и решил, что через пару недель нужно будет краситься. Уложив непослушные волосы, сменив пирсинг в ушах на черные колечки, Дилан остался доволен образом. Теперь ему предстояло найти, что надеть: исследовать Нью-Йорк в оранжевых боксерах было чревато последствиями в виде такой же оранжевой тюремной формы.
Дилан вышел из ванной и прищурил глаза в поисках Тома. Тот, как и все три дня, лежал на диване. Его активность ограничивалась простыми тропами: кровать-диван, туалет-кровать, иногда в маршруте возникал пункт «холодильник». На удивление Том практически не ел. С виду он не отличался худобой и имел среднестатистическое телосложение.
Совместная жизнь парней не отличалась ничем необычным. Том мыл кружку после двух заварок, Дилан после первой, еще он часто менял носки и не разбрасывал их по комнате, не ел фасоль, любил фрукты, сейчас предпочитал темные цвета в одежде, старался не включать свет. В отличии от него Том почти не пользовался косметикой, редко сидел в телефоне и соцсетях. Дилан же проводил там половину времени, прекрасно осознавая, насколько важно для молодого исполнителя быть активным в Интернете. Так или иначе он обнаружил Тома на диване в компании бутылки воды, пульта и выключенного телевизора.
Дилан, не говоря ни слова, пошел в сторону окна. Даже в Бруклине, где цены на жилье, по меркам Нью-Йорка, не кусались, они подобрали вариант слегка им не по карману. Дилан бы никогда не смог снять подобное в одиночку. Однако спорить с Томом в последние недели стало во многом бесполезно. Дилан пообещал себе: если хорошая работа не упадет ему на голову, им придется обговорить жилищный вопрос, но, смотря в огромное окно восьмого этажа на просыпающийся город, небо в легком тумане, исчезающие огни, Дилан радовался. У него появились подозрения, что Трой пытал кого-то, прежде чем им сдали это место. Тут имелось все необходимое и хороший ремонт, у них даже стояла капельная кофеварка. Она соблазняла Дилана пользоваться ей каждые пятнадцать минут. Такими темпами его кровь превратится в кофе. Без молока. Без сахара. Гостиная стала также их спальней. По центру стоял диван, перед ним – телевизор, дальше у стены – кровать. Судьбу второй комнаты они так и не успели обговорить. Иногда Дилану казалось, что он живет с призраком. Все было настолько плохо, что они еще даже не купили вторую кровать.
– Не хочешь кофе? В этот раз неплохо получилось. – Дилан чуть не добавил: «Хоть чего-нибудь хочешь?», но сдержался. Он знал прекрасный способ проникнуться переживаниями, которые испытывал Том, – просто представить себя на его месте. Однако от одной лишь мысли пронизывал ужас, поэтому Дилан терпеливо ждал, пока ситуация наладится.
Том медленного перевел взгляд с выключенного экрана телевизора на волосы Дилана, потом на кофеварку. Под рукой не нашлось блокнота или какого-то листа, поэтому Том взял коробку из-под пиццы и фломастер.
– Кофеин хуже кокаина, – появилось на коробке. Дилан на секунду застыл, представляя эту самую надпись на обложке музыкального альбома. Ему иногда казалось, что Том способен творить, сам того не подозревая. Именно у таких кровь капает на холст и становится шедевром за пару миллионов долларов.
Дилан улыбнулся и сел на диван, попутно вздыхая. Его уже начинала бесить глупая привычка к излишнему драматизму.
– Я вижу, ты так и не выбрал, какое ток-шоу смотреть? Или мюзикл? Или клип? Давай я хоть на фоне включу MTV?
– Нет! – написал Том на коробке, призывая сохранять
