Салам Кадыр-заде - Зимняя ночь
Ребята кинулись вверх по лестнице.
... Солнце вот-вот должно было закатиться. Горизонт полыхал огнем. Тени на улицах стали бесконечно длинными.
Борис сидел на скамейке во дворе общежития и ждал Адиля. Он собрался серьезно поговорить с товарищем.
Вот, наконец, и Адиль.
- Ну, видел отца? - спросил Борис, которому было известно, что Адиль, не получив ответа на письмо, которое написал домой, пошел встречать отца на вокзал.
- Да, видел.
- Садись.
Борис хлопнул рукой по скамейке, Адиль продолжал стоять.
- Садись, говорю. Есть разговор...
Адиль удивленно взглянул на товарища. Он редко видел Бориса таким озабоченным.
"Может, что-нибудь с Наташей..." - подумал он, сел рядом и выжидательно посмотрел в лицо друга.
- Что случилось, Боря?
- Ничего особенного. Хочу потолковать с тобой. - Он немного помолчал. Почему отец столько времени не был у тебя? Он сказал причину? - Борис снял очки и сунул в карман.
- Говорит, состав в Москве стоит очень мало, до общежития далеко и у него не хватает времени.
- Гм... - Борис прищурился.
Несколько недель тому назад он встречал на Казанском вокзале знакомых и неожиданно увидел на перроне Рахмана. Хотел подойти, поговорить, удостовериться, он ли купил у него облигацию. Но Рахман, заметив Бориса, растерялся и поспешил скрыться в дверях одного из вагонов.
После этого случая Рахман перестал навещать сына в общежитии.
- А как же он раньше находил время? - спросил Борис.
Вопрос насторожил Адиля. Он вскинул на друга глаза. Борис прочел в них тревогу и беспокойство.
- Адиль, дорогой, я никогда от тебя ничего не скрывал. Только один раз... Помнишь, ты как-то сказал в Баку: "Боря, ты от меня что-то скрываешь...".
- Да, помню... Это было в гостинице... Мы пили с тобой пиво.
- Верно, - кивнул головой Борис, - именно пиво.
- Ну, не тяни, дальше.
Адиль начал нервничать. Борис продолжал как ни в чем не бывало:
- Дальше - вот что. Сейчас я открою тебе тайну, имеющую отношение к твоей семье.
У Адиля округлялись глаза.
- Я хотел рассказать об этом еще в Баку. Но не смог. Ты так страдал из-за Джейран. Да и жаль было портить каникулы.
- А что такое?
- Ты помнишь, что твой отец выиграл по облигации десять тысяч? спросил Борис тоном следователя.
- Конечно. Я ведь сам тебе об этом сказал.
- Хочешь знать правду? Эта облигация принадлежала мне.
- То есть, как?
- Да, твой отец купил ее у меня.
И Борис подробно рассказал Адилю обо всем, что с ним произошло в вагоне, когда они с Наташей ехали в Баку, о своей встрече с Рахманом на Казанском вокзале, послужившей причиной того, что тот перестал появляться в общежитии.
- Я в этом деле тоже сильно дал маху, - вздохнул. Борис. - Такой лопух! Продать облигацию незнакомому человеку! Только потом я понял, что поступил неправильно. Вот как нас могут проводить ловкачи. Тогда в поезде я не знал, что это твой отец. Когда ты познакомил нас в Баку, я глазам своим не поверил...
Адилю все стало ясно.
Через шесть дней Адиль получил ответ на письмо, посланное Мансуре на адрес техникума. Девушка подробно писала о жизни в доме с красной черепичной крышей.
"... Дядя и Дилефруз многое скрывают от меня, но шила в мешке не утаишь! Когда ты был в Баку, я не хотела тебе говорить, боялась, что ты поскандалишь с отцом и уедешь. Но раз ты спрашиваешь, я не могу обманывать. Да, дядя из Москвы привозит различные вещи - отрезы, обувь, ручные часы, посуду. К нам в дом приходят какие-то люди, забирают все это. Обычно после приезда дяди Дилефруз под каким-нибудь предлогом старается выпроводить меня из дому. Но я не ребенок и все понимаю...
Бывает так страшно! Сижу дома одна - вдруг стук в ворота. Открываю незнакомые мужчины. Чего только я ни передумала! Когда ты приехал в Баку, Дилефруз сказала клиентам, что она на даче и велела не вступать со мной в переговоры. Она боится тебя и поэтому не хочет, чтобы ты жил здесь. Я знаю, ты будешь смеяться... У них есть план женить тебя на Лалочке.
Дорогой Адиль! Это письмо я брошу вечером, когда пойду за хлебом. Извини, что пошлю без марки. Я хочу, чтоб о нем не знали ни дядя, ни Дилефруз. Если бы не твоя настоятельная просьба, я бы ни за что не решилась обо всем написать..."
Вечером Адиль долго не мог заснуть и все думал о письме Мансуры. Думал о нем и на второй день, и на третий.....
Он не стал заполнять анкету, которую взял у секретаря парторганизации. Вспоминая о своем разговоре с ним, Адиль готов был провалиться сквозь землю.
"Допустим, меня обманывают и водят за нос, - думал он. - Но я не могу обманывать партию и государство. Прежде всего я должен точно узнать, чем занимаются мои родные. Я - комсомолец. Государство столько для меня сделало! Школа, университет... Сколько на меня затрачено труда! Родина хочет видеть меня честным, преданным своему делу... Я живу в светлом просторном общежитии, сплю на чистой мягкой постели. Разве это все не забота Родины? Нет, даже ради родного отца нельзя идти на сделку с совестью! Хорошо, но что же я должен делать?"
Мысли не давали Адилю покоя.
В ЗИМНЮЮ СНЕЖНУЮ НОЧЬ
Рахман долго таскал в нагрудном кармане купленную у Бориса облигацию. Не осталось знакомого, которому он не показал бы ее. Теперь он никого не боялся и, привозя из Москвы полные чемоданы, говорил, что вещи куплены на выигранные деньги.
Шестилетие Мамеда было отмечено грандиозным банкетом. По указке Дилефруз Рахман произнес следующую речь:
- Дорогие гости! - сказал он. - Слава богу, нам тоже улыбнулось счастье. Спасибо советской власти. Выпущенная советским правительством облигация принесла в этот дом радость. А то разве смогли бы мы справить Мамеду день рождения? Тысячу раз спасибо правительству за эту облигацию. Сейчас у нас все есть, мы никому не завидуем. А раньше из долгов не вылезали...
Теперь Дилефруз и Рахман не опасались даже учителя Салеха. Они боялись только Бориса. Когда Рахман встретился с ним в Москве на вокзале, он точно признал в нем того самого парня, у которого купил облигацию. Дилефруз приказала мужу не показываться в общежитии.
Когда Дилефруз объявила матери Лалочки, что Адиль как будто склоняется к женитьбе, Бановшу-ханум от радости чуть не хватил удар. Она обняла Дилефруз и расцеловала в мясистые щеки.
- Ты с ним лично разговаривала? - поинтересовалась она, желая окончательно успокоиться. - А что думает отец?
Дилефруз поморщилась.
- Отец?! Кто такой отец там, где я?! Адиль сам сказал, что женится. Правда, говорит: "Пока рано... Кончу учебу - тогда и свадьбу сыграем".
- Ну, значит все в порядке! - Бановша-ханум облегченно вздохнула. - Мы всегда готовы.
В тот день до позднего вечера Дилефруз без устали расхваливала Адиля, а Бановша-хаяум - Лалочку.
Когда из Москвы от Адиля пришла посылка, Дилефруз дома не было.
Рахман извлек из посылки отрез и воскликнул:
- Ого, красивая вещь! - А в уме прикинул, сколько за материю могли бы дать на руках.
Мансура с сияющим лицом подошла к столу.
- Дядя, это Адиль мне прислал.
- Тебе? С чего ты взяла?
Мансура стыдилась сказать, что на днях получила от Адиля письмо, в котором тот писал о подарке.
С прогулки вернулись Дилефруз и Мамед. Увидев на столе красивый отрез и коробку конфет, Дилефруз изумленно вытаращила глаза:
- Откуда это?
Она бросилась к столу. Мамед ринулся вслед за матерью, схватил коробку, разорвал ее и начал уписывать конфеты за обе щеки.
Рахман покосился на жену:
- Не знаю, кому это Адиль прислал: кажется, Мансуре...
- Кому?! Почему Мансуре?!.. - От голоса Дилефруз задрожали стены. Что, Мансура - невеста, а?
Рахман втянул голову в плечи.
- Ей-богу, не знаю...
- А-а-а! - воскликнула Дилефруз. - Поняла...
Мамед опять подскочил к столу за конфетами. Мать ихлопнула его по руке.
- Не смей трогать! - и повернулась к Рахману: - Это Адиль прислал для Лалочки. Иначе не может быть.
Казалось, Мансуру стегнули плетью.
У Рахмана не было оснований возражать жене.
- Пожалуй, что так, - усмехнулся он. - Наверно, для Лалочки...
- А как же иначе? Ведь парень скоро приедет. Вот и прикупает понемногу подарки. Уверена, он это прислал для того, чтобы мы преподнесли Лалочке перед помолвкой. Сначала отрез, затем кольцо...
Мансура не могла сдержаться.
- Не клевещите на Адиля! Он терпеть не может вашу Лалочку!
Дилефруз обернулась к девушке:
- Замолчи! - и передразнила: - Не клевещите на Адиля!..
- Да, Адилю стыдно шаг слупить с такой девицей! Вы это сами...
- Заткнись! - вспыхнула Дилефруз. - Чего лезешь в наши дела?! Кто ты такая?
Но Мансура не хотела сдаваться.
- Как бы там ни было, я ближе к Адилю, чем вы. Рано или поздно вы станете всеобщим посмешищем!
- Ты посмотри, Рахман! Полюбуйся на свою племянницу! Слышал, что она мне сказала?
- Ну и дела!.. - Рахман сердито посмотрел на девушку. - Нечего совать нос куда не следует, дочь моя! Что тебе?.. Раз прислал ей подарок, значит она его интересует!...
