Григорий Свирский - Ряженые
Мог ли теперь галантный рыжий ортодокс отказаться от неожиданного предложения Леди тут же и взглянуть на поселение?! Тем более, что через полчаса будет туда оказия...
- Yes-yes! - почему-то вовсе не весело, а, скорее, нервно передразнила русская леди рыжего канадца. - Прямо... или, по вашему, директ в Эль Фрат.
Они шумно ввалились в "бетонную виллу" Марийки, все трое - Марийка, канадец и любопытный и настороженный Сулико, который привез их. Бабушка Фрося воскликнула всполошено, излишне громко: "У нас гости! Гости!".. У выглянувшего не сразу хозяина было необычно-остервенелое, перекошенное лицо. Неулыбчивый, взъерошенный, он был явно не в духе, и, как ни хотелось Сулико задержаться, он торопливо откланялся.
Канадец отхлебывал крепчайший марийкин кофе "по-иерусалимски", и, недоуменно разглядывая подогретые бабушкины пельмени, без умолку повествовал о "славном городе Торонто"...
Хозяин не проронил ни слова. Лишь когда гость утих, заметил угрюмо, что в истории мировой литературы "славный город" это вовсе не Торонто. Судя по Сервантесу, "славный город Толедо"...
Но канадец стоял на своем. Произнес назидательно:
- У каждого века, дорогие русские, был свой "славный город". - У двадцатого...
Юра усмехнулся: вспомнился невольно давний израильский анекдот
"Чем отличается умный еврей от глупого? Умный смотрит на глупого свысока и... из Нью- Йорка
Марийка становилась все мрачнее: видела, Юра раздражен не на шутку, и к чему еще приведет ее самодеятельность, не ясно... Но сдаваться не собиралась. "Решают дети, а Юра в них души не чает..."
Марийка взглянула на свои часики, и гость засобирался. Тем более, что появилась оказия: погудела за окном Шушана, спросила бабушку Фросю, не надо ли чего в Иерусалиме?
Юра тут же вернулся в свой "пенал". Приткнулся у стола изнеможенно. Обхватил ладонями свои локти, словно прохватило его осенним ветром. Никогда он не испытывал такого ужаса. Даже в Мордовии, в "прессхате", когда следователь подсадил к нему двух горилл-уголовников, чтоб показали "интеллихенту",где раки зимуют.
Только марийкиных страхов ему не хватало! Неужели и он будет метаться в отчаянии, как этот простодушный великан с детским именем Йоси? Он помог Йоси. Но кто поможет ему?
Ночью Юре приснилось, что Марийка собирается в свою дождливую Канаду, надевает на Ахаву накидку из пластика, и он проснулся в жарком и липком поту.
Утром об этом не говорили, но Юра уж знал, теперь жди Ксению Ивановну с ее уклончивыми намеками...
И точно, на другой день Марийкина мамочка появилась. Но, слава Богу, проявила такт, говорила о чем угодно, только не о его, Юриных, волнениях...
Через неделю, впрочем, сокровенная беседа состоялась. Ксения Ивановна искренне пыталась постичь, чего это ее дочь так испугалась? Выслушав Юру, вздохнула тяжко: - Все-все в вашей исраиловке, как на Руси святой. Простой танцор для "звезд" всюду ничто, суета, помеха. В лучшем случАе, ломовая кобыла, которой кроме овса ничего не требуется. А надо кого прикончить, и глазом не моргнут... Все, Юра, дорогой, точь-в-точь, как в России-матушке. Будто никуда я и не выезжала.
Отложили решающий разговор на недельку, до следующего приезда Ксении Ивановны в Старый город, да только тут такое началось-спуталось, что не до ближайших планов...
Юра встретился с равом Бенджамином уже на следующий день. Позвонили из Ешивы: барахлят компьютеры. Один "замерз", во второй, наверное, проник "модный" вирус. Юра примчался в компьютерное бюро, наладил свое хозяйство. Постучал к раву, просившему доложить, что произошло. Раввин извинился, продолжал свой обычный завтрак. Юра кратко объяснил, почему сбились компьютеры и что теперь все в порядке. И молча двинулся обратно. Лишь у дверей задержался, спросил, существует ли документальное, предметное свидетельство этого злополучного "BLOOD FOR CARGO..."
Рав лишь махнул рукой безнадежно. В голосе его звучало удивление:
-Ты еще сомневаешься?.. Разве ты не прочел?
-Прочел. Треть, не более. Все время возвращаюсь к прочитанному. И раз, и два. Равви, я не верю своим глазам!
-Did not rescue, Джордж! Не спасли. Никого!.. Отдали миллион евреев в Аушвиц! Сознательно! Понимали, что умерщвляют целый народ... Хаим Вейцман в декабре 1944, когда венгерских евреев уж сожгли, начертал, как бы Брандту, письмецо: "Я прошу меня простить за то, что сразу вам не ответил... я буду счастлив увидеть вас, и моя секретарша вам позвонит..."
Никогда не звонила несчастному Брандту секретарша Хаима Вейцмана. Не для него составлялась оправдательная бумажка, а для истории... Did not rescue, Джордж! Отцы нации даже запретили собирать в Штатах деньги для выкупа. - Показал жестом Юре на стул, отхлебнул своего огненного чаю. Продолжал то, о чем, видно, сам уж не мог молчать. - Я понимаю, Джордж, ваше подсознательное сопротивление страшному тексту... Вы вправе спросить, - и американские евреи согласились сжечь единокровных венгров?.. Ох, нет сил говорить, Джордж. Позвольте я все же допью свое пойло... - Наконец, поставил стакан на стол. - Дочитаете, поймете, Джордж, всю подоплеку!.. Венгерский коммерсант Джоэль Брандт, "эмиссар из ада" был лишь одним из свидетелей этого воистину исторического предательства. Непредвиденной помехой "отцам".... Главным исполнителем, "мотором" их бессмысленно-кровавой политики в те дни и месяцы был, если вы заметили, юрист Рудольф Кастнер, эмиссар Бен Гуриона в оккупированной немцами Венгрии, фигура высокого ранга в их Агентстве. Кастнер, Джордж, действительно вступил в сделку с Эйхманом, очень помог ему... Об этом пишут все свидетели иерусалимского суда, все авторы мемуаров. Вот лежит еще одна книга о том же. Записки венгерского еврея Варбе "Я сбежал из Освенцима". Ее тоже по сей день не перевели на иврит... Джордж, в этом больше уж никто не сомневается.... Эйхман даже наградил Кастнера "титлом" фанатичного сиониста...
- Равви! Дорогой наш равви! Как это можно понять?.. "Фанатичный" помог Эйхману отправить в печи Освенцима почти миллион венгерских евреев. И беременных женщин, и детей - всех! До последнего младенца... С какой выгодой... для себя? Для будущего Израиля?! Ради чего?! Почему?! Не ради же своего жалкого списочка в полторы тысячи отобранных им для Палестины, которым Эйхман дозволил спастись?.. Как это объяснить, равви? Все это сверх моего понимания...
- И моего тоже, Джордж... Я не верил в возможность подобного палаческого кретинизма... и со стороны кого, главное! Не верил годы и годы... Ох, Джордж! Венгерским евреем был отец сионистской идеи Теодор Герцель. И вдруг такой сионистский фортель. Все евреи-мадьяры - в печь!.. Какой злодей-фантаст мог это придумать?! Вначале Хаим Вейцман "зарубил" проект Теодора Герцля о "еврейском доме" в Уганде. "Израиль возродится в Палестине или мы остаемся в России", - заявила его устами делегация российских сионистов на Конгрессе. А затем... затем всех земляков Герцля!.. О, вы вправе усомниться, Джордж, возможно ли такое?! Не бредни ли современных юдофобов?.. Увы-увы, мой юный друг, нет! Шел 1944 год. Дела немцев на фронтах шли крайне худо, многие из них понимали, что песня нацистов спета: русские уже хозяйничали в Польше, прорывались к озеру Балатон, еще шаг, и начнутся бои в самой Германии. Немцы, как огня, боялись повторения восстания варшавского гетто. Удара еврейским ножом в спину... И вот Рудольф Кастнер, хорошо известный местным иудеям, как посланец самого Бен Гуриона, и кроме того, Глава негласного "Комитета по спасению еврейства Венгрии", молча стоял при погрузке евреев на вокзале Будапешта, как бы гарантом их спасения, обещанного немцами. Его люди, собрав обеспокоенных будапештских евреев, зачитывали им фальшивые письма как бы от увезенных немцами ранее. В них было сказано, что евреев депортируют вовсе не в Аушвиц, это слухи паникеров!, а на работы в такой-то город...
Таким трюком Кастнер, продавший душу сатане, сорвал вооруженное сопротивление евреев-мадьяр, а это яростные бойцы. Южная кровь... Я, признаться, Джордж, так же непростительно долго не мог понять, как решился "Мапай" Бен Гуриона, а это в Палестине той поры самая левая и влиятельная партия, социалистическая, да еще, как видите, с большевистским приветом, как могли еврейские вожди, рожденные в русских и польских местечках, пойти на такое?! Снова в ваших глазах мелькнуло недоумение. Вы вправе недоумевать. О да, вправе, Джордж! Человеческий мозг не способен поверить сразу, на слово, в злодейство гитлеровского размаха... Увы! О будущем государстве Израиль и о своем высоком месте в нем все эти наши вожди-сатанисты думали permanently, да-да, непрестанно; и день и ночь лелеяли в душе идею своего собственного государства. О самом же еврейском народе - никогда! Никогда о самом народе, Джордж! Never!
- Простите, а лозунг "Отпусти народ наш?!" Откуда он?
- Из Штатов, Джордж. Это лозунг совсем другой эпохи... Когда о преступнике в Израиле - в начале пятидесятых - стало известно, правительство Шарета немедленно подало в суд на "клеветника", старого венского еврея-журналиста, который посмел напомнить о Кастнере военных лет, поднять руку на него, "государственного человека". Примчал, как на пожар, Главный прокурор Израиля. Прокуратура объявила, что дело о клевете на израильского патриота Рудольфа Кастнера настолько очевидно, что завершится через два дня...
