Эргали Гер - Дар слова
Анжелка сидела за столиком, перед ведерком, из которого торчало горлышко откупоренной бутылки - слезы текли по щекам, она размазывала их ладошками и запивала шампанским. Игорь подсел, подал чистый платочек и объяснил: нужно быстро, быстро делать ноги, Анжелка. Не знаю, предупреждал ли тебя Серега, но у нас очень стремная ситуация с одной командой, и эта команда здесь.
Анжелка кивала, но Игорь чувствовал, что она не врубается.
- Где ж этот кретин, - пробормотал он.
- Там, на стоянке, какой-то тип крутился около "линкольна", - сказала Анжелка.
- Блин, сказал Игорь. - Обложили, гоблины.
Он взял у Анжелки пятьдесят долларов - мельче купюры не нашлось - подошел к охраннику, пасущемуся с рацией по периметру плясок, описал Серегу и попросил поискать через коллег по всему эфиру. Купюра, опущенная в карман блейзера, автоматом зажгла в глазах интерес. Переговорив по рации, охранник показал на трибуну, Игорь взглянул вверх и увидел человечка под крышей. Спасибо, братан, пробормотал он.
- Вон твой воробушек, - сказал он Анжелке.
Они полезли по бесконечной лестнице: Игорь первым, за ним Анжелка с бутылкой шампанского и бокалом. Музыка, свет, тепло остались внизу - настоящее восхождение - вокруг обнаружилось серое, холодное, бездушное пространство бетона. Серега, оцепенев, смотрел на них пустыми глазами. Игорь добрался до него первым, отдышался, потом сказал:
- Это твоя последняя гастроль, гарантирую. Таким, как ты, самое место на телефоне. Теперь слушай сюда. По твоей милости, придурь, мы вляпались в кучу дерьма. И если не хочешь, чтобы нас соскребали совками...
Серега пустыми глазами смотрел на Анжелку, карабкающуюся по ступенькам.
- Надо быстро, очень быстро линять из этого балагана. Здесь Андрюша, мать его в задницу, а с ним мордовороты типа варяжских. Надо сматывать, Серый, притом без машины, потому что твоя замечательная подружка видела на стоянке какую-то подозрительную возню...
Анжелка вскарабкалась, прошла нижним рядом, поставила им в ноги бутылку шампанского и бокал.
- Ты давал слово, - сказала она с упреком. - Обещал не бросать. Ты клялся.
Серега кивнул.
- Ну да, ты человек слова...
- Я не человек слова, - ответил он. - Я вообще не человек. Я буква "о". Боль, тоска, любовь, пустота, ничто. Сплошное круглое "о", похожее на сплошной ноль. Нельзя жить с буквой, Анжелка, тем более похожей на ноль. Мне твое счастье дороже клятв.
- Кончайте базар! - возмутился Игорь. - Потом разберетесь, кто, блин, какая буква...
- Я палочка перед всеми твоими нулями, - отважно сказала Анжелка. - Вот выберемся отсюда, я тебе покажу...
Стали думать. Серега сказал, что без машины стремно.
- Здесь такие пространства вокруг - без машины не выбраться. Что ты там видела, Анжелка?
- Какой-то человек крутился возле "линкольна", увидел меня и убежал... Они могли заминировать машину!
- Запросто, - согласился Игорь.
- Не факт, - возразил Серега. - Заминировать машину на охраняемой стоянке у ЛИС'Са не так-то просто. Скорее, могли установить датчик слежения. В любом случае это можно проверить. Дай-ка ключики.
- Не говори ерунды, - возразил Игорь. - Берем тачку и едем на тачке.
- Дай ключики, - повторил Серега. - И учти: охотятся за тобой, а не за нами. Можешь ехать на тачке, если хочешь. Только имей в виду, что тачка остановится по первому требованию, если ее подрежут хлопцы на "оппель-асконе". А мы с Анжелкой поедем на "линкольне".
- Вот так, да?
- Я вытаскиваю Анжелку, - объяснил Серега. - Могу и тебя, если не будешь дергаться.
Игорь подумал, взглянул на Анжелку - та смотрела на Сережку во все глаза и понял, что возражать бесполезно.
- Ладно, - сказал он, передавая ключи. - Только не пори горячку, герой. Проверь машину досконально, потом заводись.
Они пошли вниз.
- На выходе жмитесь к охране и ждите меня, - говорил Серега. - Я проверяюсь, подъезжаю, прыгаете на заднее сиденье - и вперед, с песней по жизни... А шампанское? Шампанское забыли!
- Плевать, - сказал Игорь. - Анжелка нам еще купит - правда, Анжелка?
- Запросто, - пообещала Анжелка. - Тебе - бутылку шампанского. Сережке все остальное.
- Это не слабо, - согласился Игорь.
- Что значит не слабо?! - возмутился Серега. - Это больше, чем ты можешь себе представить, - правда, Анжелка? Ты в мою девушку не хами, пожалуйста...
Они спустились вниз, благополучно прошли по тоннелю до гардероба и разобрали одежку.
- Дай-ка свою тужурку, чувак, - сказал Серега, отбирая у Игоря дубленку.
- Зачем? - не сразу догадался Игорь - а догадавшись, отобрал дубленку обратно. - Нет уж, фигушки. Тебя, пацана, грохнут, потом дубленку не отстираешь.
- Я серьезно.
- Может, еще трусами и тельняшками поменяемся? - возмутился Игорь. - Давай без патетики, Серый: давай собранно, внимательно, без патетики.
- Будь осторожней, Сереженька, - напутствовала Анжелка. - Я тебя очень люблю, помни об этом. Ты для меня не буква "о", а буква "ё", самая кайфовая буква на свете, самая...
Она шепнула ему на ухо, какая - Сережка заулыбался, поцеловал ее, вышел за турникет и в дверь. Воздух сиял: туман просеивал свет фонарей, распыляя его пушистым слоем серебристых ионов. На стоянке не было ни света, ни тени, сплошь сияние воздуха, тусклый блеск машин и асфальта. Он выключил сигнализацию, дважды обошел вокруг "линкольна", пнул задний бампер и отскочил, потом открыл дверцу, вставил ключ и, не садясь, включил зажигание. Потом достал фонарь из багажника и гусиным шагом прошелся вокруг "линкольна", осматривая колеса, крылья, ощупывая испод. По уму, наверное, надо было разостлать ветошь и осмотреть днище, но глуповато как-то это выглядело бы на стоянке у ЛИС'Са, да и ребята заждались; Серега сел, завелся, послушал мотор, работавший как часы, и поехал.
Он успел вырулить за ворота стоянки, успел просигналить, чтобы они выбегали, а больше не успел ничего: ослепительная буква "ё" лопнула в голове и высыпалась из глаз, он полетел куда-то вниз, мир вздыбился и прихлопнул сверху асфальтом. Сверкнуло и бабахнуло так, что толстая стеклянная дверь вестибюля рассыпалась бисером. Охрана залегла. Анжелка рванулась на улицу, увидела падающие на асфальт звезды, горящий остов машины, развернутый поперек проезда, закричала и побежала к костру, едва не пробежав мимо Сережки. Его выбросило метра на три, куртка горела. Она стала сбивать пламя ладошками; подбежал Игорь, накрыл Серегу дубленкой, потом осторожно, вместе с дубленкой перевернул на спину. Вокруг кричали люди, ревели на стоянке машины. Одной ноги у Сереги не было, другая запуталась в полуоторванной штанине, но он был в полном сознании и смотрел то на Игоря, то на Анжелку ошарашенным правым глазом, а левый, вся левая половина лица была стерта в кровь.
- Я накрылся, - отчетливо сказал он. - Плывите, ребята.
Игорь кивал, дрожащими руками пытаясь разорвать на себе сорочку, чтобы наложить жгут.
- Скидавай и трусы, чего уж, - сказал Серега. - Теперь все можно.
- Ты говори, говори, - бормотал Игорь, пытаясь затянуть жгут - ему подали жгут из автоаптечки - пытаясь наложить жгут на бедра, но Серега захрипел, застонал, Игорь не выдержал и заорал на толпу: - Врача, живо!
- Потерпи, Сереженька, - умоляла Анжелка. - Потерпи, миленький!..
Она лежала на боку, придерживая двумя руками его голову и разбухая через дубленку его кровью: они вдвоем плыли на дубленке по луже крови, все остальное было в тумане.
- Не плачь, - проговорил он. - Мне не больно. Только скажи, чтоб не трогали.
Анжелка кивала, подвывала и целовала его, чувствуя, как тяжелеет окровавленная голова, как тяжело удерживать ее даже двумя руками.
- Скажи, чтоб не трогали...
Его единственный правый глаз закрылся.
- Держись, Сереженька! Сереженька! Миленький!..
- Отпусти, - прохрипел он изменившимся голосом. - Отпусти меня, Анжелка... Плыви...
Потом ему все-таки наложили резиновые жгуты, но он уже ничего не чувствовал.
Послесловие
Хоронили Серегу в Конаково, рядом с матерью и сестренкой. Гроб был роскошный, море цветов - денег приказано было не жалеть. На кладбище Анжелка вложила ему в руку сотовый телефон. Так и похоронили.
Поминали в отцовском доме, вычищенном и выскобленном до неузнаваемости. Бедный Серегин отец, которому Анжелка обещалась быть вместо дочери, сидел вместе со всеми. На кухне хозяйничал столичный повар, вышколенные официанты дышали гостям в затылки, и гости сидели скованно-чинно, пока не помянули как следует. Потом расслабились, заговорили-загоревали наперебой: Игоревы подружки, армейские кореша, сослуживцы. Анжелку никто не знал, но очень жалели за горе и незадачливую любовь... И смотрели прозрачными глазками кумушек, как увивается вокруг лихоборской принцессы Игорь.
А Игорь не увивался - Игорь ухаживал за Анжелкой именно так, как положено ухаживать за невестой погибшего друга. С маленьким "но": он был потрясен уровнем Анжелки не меньше, чем Серегиной гибелью. Теперь казалось, что он почувствовал этот уровень сразу: еще до того, как их доставили в отделение и вся милиция встала на уши, проведав, какая такая Анжелка Арефьева проходит свидетельницей по взрыву. Еще до того, как к отделению подкатил шестисотый мерседес с мамашей. Еще в той жизни, где они разговаривали с Серегой.
