Мо-Менты - Алексей Константинович Смирнов
- Ром, предупреждаю сразу, я их в машину не посажу, - сказал Роману второй сержант.
- Да боже упаси, на кой они нужны, - успокаивал тот.
- Ребята, я что-то его никак не растормошу, - пожаловался первый сержант, тщетно колотивший резиновой палкой по заднице лежащее тело.
Рома выплюнул сигарету, которую тут же подобрал хозяин, и потащил особь за шиворот. Но когда, рискуя заразиться, прикоснулся к телу, тут же почувствовал неладное, ибо оно было необыкновенно твердым и холодным. Роман схватил Витю за волосы; из носа и полуоткрытого рта Вити вытекала сукровица.
- Ну, пиздец! Не дай бог, мокруха!
- Ребята, ну он же спит - не трогаете его, пожалуйста, - вразумляла хозяйка.
Роман, не обращая на нее внимания, достал рацию, стал связываться с дежурным. Искать в этой норе телефон было глупо и нелепо. Доложил обстановку и стал дожидаться группы, руководства и скорой.
- Татьяна, -обратился он к хозяйке, - давно он у вас дохнет?
- Да уже второй день, - ответил за нее хозяин, - я его около "биржи" встретил (так называлась на местном диалекте поганая пивная). У него три бутылки водки было. Я его в гости пригласил.
- И замочил! - рявкнул Роман.
- Как можно!.. Все нормально...
Роман уже не слушал - зачем? Если выяснится, что труп криминальный, то время для общения будет. А если криминала нет, то и говорить не о чем. Пускай участковый работает. А вот и он, легок на помине, с папкой.
- Что у тебя здесь?
- Не у меня, а у тебя. Труп. Возможно, криминал. Посмотри - может, знаешь его.
- Нет, ни разу не видел, - ответил участковый.
Тут подоспели доктора, Роман их знал, хорошие ребята.
- Боже мой, Рома, опять ты нам какую-то гадость подсовываешь, - заворчал доктор Игорь с напускным недовольством. - Держи перчатки, я пока насилия не вижу.
Приехали Бойков и начальника розыска.
- Ну что тут, криминал? Нет?
- Похоже, сам, - ответил доктор.
Бойков что-то шепнул на ухо начальнику розыска, тот кивнул и подозвал Романа.
- Роман. Так, чтобы никто не видел - сунь этому красавцу в карман патроны, штук пять. Потом с понятыми изыми и через дежурку отправь на экспертизу.
Брат натянул перчатки, оставленные докторами, и стал обшаривать карманы трупа. Нашлась справка об освобождении: "Чугунов Виктор Александрович, 1963 г.р., уроженец... г. Куйбышев...Осужден на 9 лет лишения свободы... суд Воронежа... ст. 146 ч. 2 п.п .... УК РСФСР. Ранее имел судимости... по ст. 144 ч. 2 УК РСФСР... к З-м годам лишения свободы... 1980 г..."
То есть кража и квартирный разбой.
- Хороший Витя парень! - злобно сказал Роман, обращаясь к хозяевам.
Вскоре протокол был готов, патроны изъяты. Можно было ехать. Тут вмешалась ранее равнодушно молчавшая хозяйка:
- Ребяты, а что случилось?
- Подох ваш Витя!! Когда же вы наконец сдохнете! Хоть бы черный маклер какой-нибудь вас прибил! Только не на нашей территории! - орал участковый, которому поддакивали понятые-соседи.
- Витя... что же умер, да? Правда? - блажила хозяйка - Как же так... он же где-то бутылку спрятал.
Операция "Арсенал" успешно закончилась. Патроны обнаружены, а преступник, незаконно их хранивший - выявлен. Это ранее неоднократно судимый Чугунов Виктор. То что он умер, "не зависело от воли субъекта преступления".
-...Ну, хорошо. А как же Вихрь и Антитеррор? - спросил я. - Участвовал?
- Конечно, - пробасил счастливый Роман.
- По той же схеме?
- Естественно.
Про "Путину" я не спрашивал, не тот профиль, не водоплавающий. Но так и видел дохлого браконьера без имени и возраста, а рядом, на песочке - подброшенную мертвую щуку из рыбного магазина.
17. Не вооружены и не очень опасны
Улица полна неожиданностей. Тем более, когда улица понимается не буквально, а в обобщенном смысле, с оттенком личностного профилирования.
Вот поймали менты бомжа, страшного и ужасного, в валенках, летом.
Приволокли в отделение.
- Раздевайся!
Одежда отламывается пластами и ломтями, состригается шапка, открываются сокровенные чесоточные тайники.
Валенки остаются.
- И валенки снимай!
Ни в какую.
- Ты что, урод, капризничать собрался? А ну, снимай!
Нет, и все.
Взяли в замок, растянули, зафиксировали, сорвали валенки. А в валенках - доллары, тысяч восемьдесят: набиты, примяты, утрамбованы.
Роман в этом задержании не участвовал, потому что иначе моментально оставил бы службу и зажил полноценной жизнью.
- Что, - спрашиваю, - с бомжом?
- В бомжатник отправили.
- А с долларами?
Загадочное молчание.
Другого придонного жителя Роман отлавливал сам. Состоялась операция по задержанию банды, но состоялась чуть раньше, чем следовало, поторопились, пришли в пустую хату. Основные уголовные преступники еще не подтянулись, и сидел там одинокий наркоман, почти уже перешагнувший грань между былью и небылью.
Менты - руки в боки, разочарованно вздыхают.
Наркоман, огорченный за оперов, вынул гранату и бросил им под ноги.
"Ну, все", - подумал Роман. Но взрыва не вышло, граната была без взрывателя.
Навалились всем миром, ногами негодяя, сапогами, кулаками, палками. Потому что случилось покушение на милиционера, подрасстрельная статья.
Правда, на суде наркоман виртуозно выкрутился. Сказал, что и не покушался, потому что знал, что граната плохая.
- Ничего, - сказал Роман. - Все равно скоро сдохнет.
Так и вышло.
18. Расстрига
Помимо доктора скорой помощи Золотарева (ныне мента) в милиции служил еще один незаурядный человек, Дима Ляхов. Он закончил институт прикладной математики на родине, во Владивостоке. А потом пошел учиться в духовную семинарию С первого же курса его прикрепили к духовнику, которому Дима через несколько месяцев поведал о том, что он полгода вообще не пьет. Духовник, услышав о таком достижении своего подопечного, тут же налил ему и себе водки в большие глиняные кружки и повелительно произнес: "Пей!" Когда Дима беспрекословно подчинился, духовник спросил: "Сын мой, ответь, что близит человека к дьяволу?" Дима стал перечислять: "Не убий, не укради.." "Нет не только это, -оборвал его духовник, - Гордыня, гордыня нас губит, ибо возрадуется сердце Люцифера если возгордится сын человеческий! Когда ты сказал мне о том, что уже полгода не пьешь, я понял, что ты возгордился. Поэтому и велел тебе выпить, чтобы победить в тебе гордыню."
Дима это понял по-своему и со своим соседом по келье начинал каждое утро с вопроса: "Брат мой, а мы не возгордились?"- после чего выпивал с ним
