Десять поколений - Белла Арфуди
– Тогда давайте поедем туда завтра. – Ари отдался на волю судьбы.
– Значит, завтра утром выезжаем. Тебе понравится деревня. Там такая красота! Воздух невероятный!
Дядя Мсто накладывал домашнюю брынзу в свежий лаваш, скручивал себе традиционный бртуч. Он продолжал нахваливать свою малую родину, потеряв всякий интерес к племяннику. Предоставленный самому себе за столом, где мало кто пытался долго говорить на русском, Ари снова предался воспоминаниям о матери.
Каждое утро она делала ему бутерброды с докторской колбасой. Несколько Ари проглатывал за просмотром утренней порции мультиков, оставшиеся брал с собой в школу. В двухтысячных в московских школах часто не было не только бесплатных обедов для детей, но и дверей в кабинках туалетов. Заходя туда, каждый надеялся, что никто не войдет. Порой везло, порой дни были менее удачными.
Ари любил смотреть на мать, когда она была занята делом. Она до блеска натирала полы, сосредоточенно чинила потрепанную одежду (на новую вечно не хватало денег), с азартом выдумывала разные блюда из одного и того же скудного набора продуктов. В такие моменты маленький Ари думал, что для его мамы нет ничего невозможного. Временами она говорила это вслух, вселяя в сына надежду на лучшую жизнь:
– Мы сейчас с тобой будем жарить пирожки с картошкой. Твои любимые. Знаешь, кто их еще очень сильно любил? Твоя бабушка. А кто ее научил их жарить? Нет, не ее мама, а ее няня. У твоей бабушки была няня.
Мама прерывалась, чтобы насыпать еще муки на стол перед лепкой очередной партии пирожков.
– Времена не всегда были трудными, Ари. Однажды они снова станут легче. Нам надо просто дождаться. Мы с тобой знаем, что все возможно. Это наш с тобой секрет.
Отец Ари, грузный мужчина почти на десять лет старше жены, был иного мнения. С сыном он проводил не много времени, практически полностью предоставив его воспитание жене. В редкие минуты, удостаивая Ари своим вниманием, он давал ему наставления, которые в корне отличались от материнских:
– Чертов Горбачев и его шайка! Такую страну разрушили, а вместе с ней и миллионы жизней. Я ведь учился в университете. А теперь пашу как мул в городе, где все чужое. Да и люди такие злые от творящегося вокруг. Как с ними жить?
В детстве Ари часто размышлял, почему папа с мамой такие разные. Может, они нашли друг друга случайно и это не было судьбой? Став старше, Ари злился на умерших родителей матери, которые выдали дочь за того, кто ей совсем не подходил. Уже будучи подростком, он понимал, как все устроено в езидском мире. Вряд ли его мать могла сама выбирать мужа. Череда потенциальных мужей могла лишь проходить перед ее глазами, но последнее слово было за главой семьи. Он выбирал мужей своим дочерям, надеясь, что отдает их в добрые руки. Шиван – отец Ари – хоть и был надежным, но не был лучшим для юной Тары.
Ари часто думал над тем, что по-своему любил отца, но так и не мог простить ему безразличного отношения к матери. Ему казалось, что отец мог бы хоть иногда быть ласковым с ней. Тот же лишь выполнял свой долг: заботился о том, чтобы была крыша над головой, еда, деньги на учебу сына. Возможно, думал Ари, будь у него получше отношения с отцом, смерть матери не создала бы между ними эту ужасающую пропасть.
Глава II
Османская империя, 1912 год
Ава Бяли сурьмила глаза. Сегодня ей предстояло сватать своего любимца. Другие, когда им переваливало за пятьдесят, уже считали себя стариками, но в Аве всегда бил источник жизни. И даже в свои почти семьдесят она сохраняла ясность ума. Чем бы ее ни огорчала судьба, Ава находила повод для улыбки и верила, что расположение Ходэ еще вернется. Главное – не гневить его своими жалобами. Вот и сегодня, несмотря на ноющую боль в пояснице, Ава тщательно собиралась. Она всегда была готова к новым поворотам жизни.
Надевая на морщинистые руки золотые браслеты с узорами в виде перьев павлина, она удивлялась тому, как изменчива судьба. Она, полуграмотная езидская вдова, умудрилась благодаря упорному труду, хитрости, выносливости и своему отчаянному стремлению к лучшей жизни сначала выучить троих сыновей, а потом дождаться плодов этих зерен. Езидских семей, которые, как и они, владели ковровыми мастерскими или мануфактурами, можно было пересчитать по пальцам. В основном богатства этой земли скапливались в руках мусульман да евреев. С недавних пор стали богатеть армяне и греки, что не нравилось радикально настроенным оттоманам. Разговоры о столкновениях между мусульманами и христианами вызывали у Авы смутное беспокойство, но она настойчиво подавляла его, стремясь всеми силами сохранить благополучие своей семьи.
Большая часть езидов жила в небольших деревнях и занималась преимущественно скотоводством. Ава, считавшая, что выживают только те, кто умеет поддержать друг друга, покупала продукты обычно у езидских торговцев, привозивших их в определенные дни на местный рынок. Невесток она приучала к тому же:
– Если мы не поможем друг другу, никто не сделает это за нас.
Те безропотно подчинялись старшей Бяли и не смели ей перечить. Каждая из невесток знала, что за тихим голосом Авы скрывается жесткий нрав. Своими старческими руками она крепко держала всю семью и вела ее по намеченному пути.
Сыновья Аву любили, прислушивались к ее наставлениям и считали ее путеводной звездой всего рода. Внуки и правнуки же относились к ней как к надзирательнице. Строгой, но справедливой. Один лишь Джангир видел в ней родную душу. Ей он доверял все тайны и переживания. И даже, вопреки всем традициям, рассказал о первой влюбленности.
– Бабушка, я точно решил. Больше не хочу ходить на свадьбы, подыскивая себе невесту. Мне нравится дочь нашего соседа. Стыдно было сознаться родителям, что я ходил по утрам вокруг их дома и высматривал, как она пойдет с матерью в хаммам. Не выдавай меня, прошу. Скажи, что ты сама мне ее выбрала.
– Кого твое сердце выбрало, та и станет тебе женой. Но при одном условии: обещай мне, что каждого своего ребенка, будет то сын или дочь, ты одинаково обучишь грамоте.
– Я обязательно сделаю это, бабушка. – Джангир широко
