Гори, гори моя звезда. «Suum cuique – Каждому своё» - Равиль Нагимович Бикбаев
Личность в нашем городе я малоизвестная, если честно, то совсем не известная, но знакомых у меня полно. Через них я довольно быстро нашел новую работу, но так как в профессиональном плане человек я вполне порядочный, то перед трудоустройством честно предупредил своего нового работодателя:
— Должен вам признаться, что я пописываю …
Крупный солидный немолодой мужчина с сомнением посмотрел на меня и соболезнуя тихо спросил:
— И давно это у вас?
— С детства, — стыдливо прошептал я.
— У меня есть знакомый, он хороший врач уролог, могу вас направить к нему, — быстро принял решение принять меня на работу мужчина и дорогой ручкой стал писать резолюцию на моем заявлении.
— Я пописываю в другом смысле, — поспешил уточнить я, — пишу всякие там рассказы, повестушки.
Директор задумчиво смотрел на мое заявление о приеме на работу. Там уже стояла его виза: "Отделу кадров: В приказ!" Я видел как он мучительно размышляет: Что делать? Скомкать заявление и выбросить его в корзину или рискнуть и принять на работу этого … Конечно рекомендации у него не плохие, но при этом он не только пописывает, но еще и не стесняется в этом признаться. Да, есть над чем подумать.
— У вас есть изданные книги? — полюбопытствовал работодатель перед принятием окончательного решения.
На коленях у меня лежала сумка от ноутбука и я стал судорожно рыться в ее содержимом. Нашел и с гордостью достал книжку в мягком переплете, где на обложке красовалась моя фамилия.
— Вот, — скромно, но внутренне ликуя, сказал я, — это моя книга. Я писал ее больше года, а шел к ней всю жизнь.
Директор бегло просмотрел печатное издание. Я затаив дыхание молчал. Но этот с позволения сказать читатель, был деловым человеком. Он разом оценил обложку, переплет, тираж и сухо спросил:
— И сколько вам заплатили?
Мне было очень стыдно сказать сколько, и под его пристальным взглядом я жалко проблеял о процентах, роялти и другой чепухе.
Не прибегая к помощи калькулятора, деловой человек мигом произвел расчет и озвучил постыдный результат:
— Если считать по дням, то нищий на пешеходном переходе собирает значительно больше.
Я только жалобно вздохнул и неуверенно предложил:
— А хотите, я вам подарю свою книжку и еще подпишу ее?
В его ответном негодующем взгляде, было всё. Жалость, насмешка, и радостное сознание того, что он не пишет ничего кроме деловых бумаг.
Деловой человек отрицательно покачал головой, он явно не хотел книжки и ее творца в деловых рядах своей организации.
— И после всего этого вы еще продолжаете пописывать? — с сильнейшим сарказмом спросил он.
Я сказал ему правду. Она была горька.
— Признайтесь честно, — он уставился мне в глаза, — Вы пьете? Употребляете наркотики? А может вы полагаете, что вы тайный, не признанный современниками гений?
— Нет! — самым искренним тоном открестился я от этих грехов.
— Тогда почему вы продолжаете пописывать? — язвительно подчеркнув последнее слово, спросил он.
Почему? Да черт его знает почему! Нравится мне так, вот и всё. И в конце то концов в нашей стране никому не запрещено каждому по-своему сходить с ума. И потом я же не пристаю к людям с ножом к горлу: читайте меня! Не заваливаю издательства своими творениями, а получив отказ, не строю в тиши планы как бы придавить хоть одного редактора, но при этом избегнуть уголовного преследования. Или я просто еще не до конца прошел по своей дороге и всё у меня впереди? Нож, редактор, дурдом … как знать, как знать.
Отвечать директору на его вопрос я не стал, а он опять призадумался. Мысли явно проступали на его немолодом брезгливо холеном лице: вежливо выставить этого безнадежного идиота и графомана из своего кабинета и вернуться к текущим делам.
— В детстве я мечтал стать космонавтом, — негромко прервал он затянувшееся молчание, — но это не значит, что сейчас я буду строить космический корабль и полечу на нем к звездам. Надо быть реалистом.
— И вы стали от такого решения счастливее? — мрачным тоном поинтересовался я и встал:
— Было приятно с вами пообщаться, до свиданья,
— Рабочий день у нас заканчивается в восемнадцать часов, тогда и скажите: "до свиданья", — ворчливым и недовольным тоном заметил не глядя на меня директор, — а пока просмотрите состав дебиторской задолжности и в семнадцать часов выскажите мне свои предложения по ее взысканию.
Я проследил за его взглядом. Он смотрел на великолепно исполненную карту звездного неба, закрепленную на стене его кабинета. Звезды на ней как живые — близкие и далекие, нежно зовущие и недосягаемые. Наверно эта карта кусочек его детской мечты, запретная для других территория его души где все еще живет мальчик мечтающий о своём полете к звездам.
Мы все мечтали достичь звезд. И каждый сам выбирал огонек своей мечты. Далеко, далеко в черно — синем бездонном небе неугасимым пламенем горит солнце-звезда твоей мечты, а рядом еще одна и еще. Видишь? Их целая россыпь созвездий. Это других манят и дарят им свет и надежду звезды их мечты. Это целая вселенная огня человеческой надежды. И пусть ты никогда не дотянешься до своей звезды, но зато ее далекий манящий свет всегда с тобой. Гори, гори моя звезда, твоё тепло и свет всегда согреют меня в минуту душевной непогоды. А когда чувствую, что ее свет постепенно блекнет и затухает, то пусто, постыло и холодно становиться на душе. Человек живет полной жизнью, только тогда у него еще есть желание стремиться к своей мечте, когда он хочет долететь до своего солнца — звезды. Долететь даже если знает, что может сгореть.
Иногда я выхожу ночью во двор и смотрю в бездонно — прекрасное небо и вижу, пока еще вижу свою звезду. Ну здравствуй! Ты еще не устала? Нет?! Тогда гори, сияй моя звезда!
И твоя тоже и его, пусть они сияют и
