Украденная страна. Сборник рассказов - Михаил Исаакович Шнейдер

При звуке хлопнувшей двери ученики бросились от окон к партам.

– Добрый день, ребята! – бодро поздоровался с ними преподаватель истории.

– Приветствуем вас, учитель! – хором ответил класс, замерев в ожидании.

– Чему будет посвящен наш сегодняшний урок? – располагаясь за своим столом, спросил он. – Кто знает?

– Языкам прошлого.

– Верно! А какой язык мы разбирали на предыдущем уроке?

– Русский.

Преподаватель кивнул.

– На каких языках раньше говорили на наших землях? Назовите их.

– Русский, украинский, венгерский, румынский, польский, староболгарский и общий!

– Сегодня мы обратимся к украинскому языку. Что вам известно о нем?

– Он стал мёртвым задолго до Великих времен.

– Правильно! – учитель потер нос, пытаясь сдержать чихание. – При каких обстоятельствах?

– Это произошло, когда Украина распалась на несколько государств, в результате чего украинский язык стал невостребованным.

– Да, все так. Еще некоторое время после этого, в течение где-то тридцати лет, он существовал как основной язык немногочисленной группы людей, но область его применения неуклонно сужалась, что и привело к тому, что этот язык попросту перестали использовать, – рассказывал преподаватель. – Кто знает, какова историческая особенность украинского языка?

– Это был последний язык человечества, который насаждался насильственно.

– И поэтому стал одной из причин конфликта, – добавил учитель.

Услышав последнее слово, некоторые ученики поморщились, а другие, сидящие на задних партах, захихикали.

– Почему вы смеётесь? – дружелюбно поинтересовался преподаватель.

– Конфликтов давно не было, – ответила, вставая из-за парты, рослая белокурая девочка. – И когда я представляю, что люди могли ругаться и тем более убивать друг друга из-за того, что говорят на разных языках, мне становится смешно.

– К сожалению, человечество долго существовало именно в такой парадигме. Люди всегда жили и живут исключительно в пределах заданных координат, то есть имеющихся у них знаний.

– Учитель, но ведь это дикость! Как можно ссориться, вредить друг другу из-за способа общения, коммуникации, речи? – подхватил серьезный юноша с длинными волосами. – Можно понять даже воровство, ложь, территориальные споры, ставшие следствием нехватки продовольствия, ресурсов и прочего… Но конфликтовать из-за языка – это так нелогично!

– Дикость – очень верное слово. Да, дети, тогда были именно дикие времена. И наша с вами задача – сделать так, чтобы они никогда не повторились.

– А вы думаете, что такие времена могут вернуться? – скептически спросил кто-то из учеников с задней парты.

– Мы, конечно, кое-чего достигли и благодаря этому ушли от цикличности ошибок, но помнить о заблуждениях прошлого, быть собранными и сконцентрированными нужно всегда.

– А почему те люди считали необходимым конфликтовать по этой глупой причине? Ведь они уже относились к виду Homo sapiens, человеку разумному.

Класс засмеялся.

– Да, конечно, – ответил учитель. – Однако в то время язык был для людей одним из индикаторов их общности, и потому его насаждение в другой группе или поддержание внутри своей являлось обязательным условием для увеличения такой группы или сохранения её идентичности. Вы помните, из-за чего произошел распад Украины? Какая череда исторических событий привела к этому?

– Смутные времена… – ответил высокий парень с ясными глазами. – Я читал историю ХХI века. Неоднократная смена власти, в том числе и насильственным путем, войны, обман населения…

– Но учитель, – уточнил другой ученик, – я читал, что Украина находилась тогда на нашей территории.

– Да! – подтвердил преподаватель.

– Смутное время началось с переворота, в котором участвовали люди, считавшие, что выступают во имя развития и света, а противостоит им темная империя – Россия. И я очень удивился, когда узнал, что они называли жителей России… не по гражданству – россиянами, а по национальности – русскими… или орками. Если я правильно понял, они использовали это слово в качестве ругательства, и означало оно генетически отсталых людей, смешавшихся с ордой. Они желали смерти им, их детям и внукам.

Учитель улыбнулся:

– А вы слышали, чтобы кто-нибудь хоть раз после этого назвал россиян орками?

Дети отрицательно покачали головами.

– Нет, Россия существовала до Великих времен.

– Ну вот, видите. Начнём с того, что одной из главных причин смуты стало как раз то, что полстраны не желало госпереворота. А другая половина, которая все-таки его добилась, проигнорировала остальных, сделав вид, будто их и их мнения не существует.

– А почему половина страны была против света?

– Они просто придерживались другого взгляда на то, как этого света можно достичь, – ответил преподаватель: – А госпереворот привел к нарушению одного из главных принципов современного общества – толерантности и уважения личности. Помните тезис: свобода одного человека заканчивается там, где начинается свобода другого человека? Они пренебрегли этим законом. Горстке людей позволили вершить чужие судьбы и делать все, что им заблагорассудится во имя их иллюзорных идей. Такая безнаказанность всегда становится причиной ожесточения одних и порождает ненависть других. Если бы мы сегодня позволяли себе такое же поведение по отношению друг к другу, мы бы очень быстро превратились в настоящих дикарей.

Класс не отрывал взгляда от учителя.

Он грустно улыбнулся, вздохнул и продолжил:

– Ну а теперь подумайте: дикари, которые способны убивать и оскорблять других из-за того, что те говорили не на их языке, люди, пришедшие незаконным путем к власти, называющие себе подобных орками и желающие им смерти, – какой свет они могли принести? – преподаватель снова улыбнулся. – Во времена, о которых мы с вами сейчас говорим, люди еще не утвердились в понимании, что свет и развитие нужно искать в книгах и знаниях, а не на улицах с взрывчатыми веществами. Нам не дано выбирать ни страну, ни язык, ни время рождения. У нас один выбор – быть людьми.

БОГ УСТАЛ НАС ЛЮБИТЬ

Бог устал нас любить.

Бог просто устал нас любить.

Бог просто устал…

Сплин, «Гранатовый альбом», 1998 год

В начале 2014 года Киев был чёрным и мрачным. С самой Гражданской войны 1917 года он не выглядел настолько ободранным – словно сгорбленный под тяжестью отвратительной отравляющей ненависти и всеразрушающей злости. Людей как будто прорвало, то, что ранее сдерживалось рамками добродушия, трезвости и внутренних тормозов, сейчас хлынуло наружу. И волна эта не хотела останавливаться, сметала всё на своём пути – здравый смысл, свет, радость, мягкосердечие… будущее, желание и дальше жить спокойной жизнью.

***

И когда Ангел спустя почти год шёл по заснеженному и холодному Донецку, вспоминая весну, он и подумать не мог, что может дойти до такого.

В городе уже почти не бомбили, самые страшные месяцы были позади. Но выбоины от пуль в стенах и огромное количество военных вокруг постоянно напоминали о случившемся. Донецк, ранее