Рассказы. Сборник - Марк Михайлович Вевиоровский
А Юрий Долгушин перед войной написал фантастическую повесть «Генератор чудес», которая печаталась в журнале «Техника молодежи».
Там было полно международных шпионов, предателей среди близких знакомых и всякой прочей шпионской ерунды. Но главное там были описания будущей войны с японцами с применением этого генератора – танки останавливаются, пехота бежит и ложится, все враги засыпают …
После войны, в 1959 году эта книга была издана с существенными переделками и затем неоднократно переиздавалась.
Но для меня Юрий Долгушин более знаменит популярным изданием «Оружие пехоты» (1943 год) с подробным и наглядным описанием всех распространенных тогда видов стрелкового оружия – очень жаль, что эта книга у меня не сохранилась …
Вот такой Диарбекир …
Обменный фонд
(из рассказов Свиридова)
– Мы разыскивали эти пластинки со скромными невзрачными этикетками и надпечаткой «Обменный фонд» – кто сейчас помнит, что это такое …
– А все было удивительно просто – раньше пластинки изготавливали с использованием шеллака, тропической смолы, которая стала дефицитом с началом войны. Эта смола использовалась для изготовления изделий электроники военного назначении, и с началом войны эти пластинки сразу стали изымать, меняя на более дешевые, и даже на такие, что перед этим считались дефицитом и вообще отсутствовали в продаже.
– Записи многих популярных исполнителей до этого купить было затруднительно – якобы малые тиражи, а некоторых вообще не выпускали – к примеру, Вадима Козина.
Ограниченными тиражами выпускали самые популярные записи Шульженко и Утесова, а уж о пластинках Вертинского и Петра Лещенко и говорить не приходится. Было много записей танцевальной и джазовой музыки, в особенности джазовой, которая была вообще под запретом.
– Но среди всякой музыкальной макулатуры встречались вещи, остающиеся на всю жизнь. Такой вещью, занимающей сразу обе стороны грампластинки, была эта песня Утесова.
Свиридов помолчал, тронул струны:
Широкие лиманы,
Зеленые каштаны,
Качается шаланда на рейде голубом,
В красавице Одессе
Мальчишка голоштанный
С ребячьих лет считался
Заправским моряком.
Никакой хрипотцы, ничего, напоминающего голос Утесова – и все равно это был Утесов с его незабываемой интонацией.
И если горькая обида
Мальчишку станет донимать -
Мальчишка не покажет вида,
А коль покажет -
Скажет ему мать:
Ой, Мишка!
Как не стыдно плакать!
Ведь ты одессит, Мишка,
А это значит,
Что не страшны тебе
Ни горе, ни беда.
Ты моряк, Мишка,
А моряк не плачет
И не теряет
Бодрость духа
Никогда.
Гитара пела настолько складно с голосом Свиридова, что ее почти не было слышно.
Тревожные лиманы,
Поникшие каштаны
Красавица Одесса
Под вражеским огнем.
С горячим пулеметом
На вахте неустанно
Молоденький мальчишка
В бушлатике морском.
И эта ночь, как день вчерашний,
Несется в крике и пальбе -
Мальчишке не бывает страшно,
А станет страшно -
Скажет он себе:
Ты ж одессит Мишка.
А это значит …
В зале стояла настороженная мертвая тишина – мало кто помнил эту песнь-поэму Утесова.
Разбитые лиманы,
Поникшие каштаны.
Без слез, без барабанов
Одессу покидает
Последний батальон.
Хотелось лечь,
Прикрыть бы телом,
Родные камни мостовой -
Впервые плакать захотел он,
Но комиссар обнял его рукой …
Наверное, слушатели не заметили, что голос Свиридова предательски дрожит …
Ведь ты одессит, Мишка,
А это значит,
Что не страшны тебе
Ни горе, ни беда.
Ты моряк, Мишка,
А моряк не плачет
И не теряет
Бодрость духа никогда.
Спокойные лиманы,
Зеленые каштаны
Еще услышат шелест
Развернутых знамен,
Когда войдет обратно
Походкою цекавой
В красавицу Одессу
Усталый батальон.
И уронив на землю розы
В знак возвращенья своего
Мальчишка наш не сдержит слезы,
Но тут никто не скажет ничего …
Свиридов немного удивился, но зал стал петь вместе с ним:
Ты одессит, Мишка,
А это значит,
Что не страшны тебе
Ни горе, ни беда,
Ты моряк, Мишка,
А моряк не плачет,
Но этот раз
Поплакать, право, не беда …
– Мы с Виктором назвали сегодняшний вечер «Моя память». В памяти каждого человека зарыто множество воспоминаний, иногда приятных, иногда постыдных, но всегда дорогих – потому, что они были в нежной юности. Тогда время казалось бесконечным, вечерний сумрак – волшебным, а тепло девичьего тела – таким восхитительным …
– Все было покрыто какой-то нежной дымкой нереальности, а город кругом казался несуществующим, отсутствующим… Был только волшебный голос:
В бананово-лимонном Сингапуре
В бурю,
Когда поет и плачет океан,
И гонит в ослепительной лазури …
– Мало кто из вас знает, что означало пройтись в полночь по Броду, с сияющими огнями и прекрасными девушками … Кто не знает, это улица Горького так называлась, и вот идешь снизу, мимо ярких витрин, к памятнику, который еще не поставили, а кругом такие же возбужденные ночью ребята и девушки … А из ресторана, в который не попасть, несется:
О любви не говори –
О ней все сказано.
Сердце, верное любви,
Молчать обязано.
Без причины не гори,
Умей владеть собой …
– Как это действовало! Правда, после ноль семьдесят пять портвейна, но все равно – это тогда было как стакан газировки …
– «Три семерки», «Кокур», «Акстафа» – это добавил Скворцов.
Случайно встретясь
С тобой на матче
Мы разошлись
Быть может навсегда.
Но это ровно
Ничего не значит -
У всех мой друг
У всех своя мечта …
– Это потом поехали из Европы широким потоком победители и повезли трофеи, в том числе грампластинки – они были тяжелые, плотные и, как правило, с заигранными первыми дорожками, ведь большинство таких пластинок приобретали на барахолках Вены, Праги или Берлина.
– Вертинский, Петр Лещенко, Эдит Пиаф, Луи Армстронг, и даже наш отечественный Вадим Козин, кукующий в Магадане …
– Позже появились станки, позволяющие нарезать грампластинки на целлулоиде, и за неимением листов чистого целлулоида в ход пошли рентгеновские снимки, и из-под полы в народ пошли «записи на ребрах».
– Эти записи чаще всего были не особо высокого качества, но зато сами записи – это были и иммигранты, и запрещенные у нас Петр Лещенко и американские негры …
– Эта эра «Пластинок на ребрах» постепенно сменилась магнитофонной эрой – сперва небольшие бытовые магнитофоны привозили из Европы (и из Прибалтики), потом освоили производства бытовых магнитофонов у нас, чаще всего воспроизводя зарубежные модели …
– Качество магнитофонных пленок улучшалось, скорость движения ленты снижали, и от бобинных и катушечных магнитофонов стали переходить к кассетным. При этом частотный диапазон
