Kniga-Online.club
» » » » Виктор Эмский - Без триннадцати 13, или Тоска по Тюхину

Виктор Эмский - Без триннадцати 13, или Тоска по Тюхину

Читать бесплатно Виктор Эмский - Без триннадцати 13, или Тоска по Тюхину. Жанр: Русская классическая проза издательство неизвестно, год 2004. Так же читаем полные версии (весь текст) онлайн без регистрации и SMS на сайте kniga-online.club или прочесть краткое содержание, предисловие (аннотацию), описание и ознакомиться с отзывами (комментариями) о произведении.
Перейти на страницу:

И он, вскинув трость, как шпагу, сломя голову несется через Суворовский, лавируя между легковушками, грозя кулаком успевшему в последний момент тормознуть водителю троллейбуса.

Ай да Ричард Иванович, ай да слепой!.. Минуточку, минуточку - то есть как это - через Суворовский?!

И во рту у меня пересыхает. Я отступаю на пару шагов от стены и, силы небесные, сразу же натыкаюсь на нее окаянными своими глазами. Господи, на табличку. На уличную табличку углового дома, хоть и полуразрушенного, выгоревшего изнутри, но того самого. Слышите?! Того - на всю жизнь памятного, из послевойны, из детства. И хоть в глазах все плывет, хоть картинка, лишенная фокуса, смазывается, я читаю, читаю надпись на эмалированной железяке:

Улица Красной Конницы

Читаю и не верю глазам своим... И трясу головой и снова - по буковке, по слогам: ул... Кра... нни... цы...

Но позвольте, позвольте - а почему же не Кавалергардская?!

И вообще... Что это все значит: эти серые тени, эти серенькие весенние листочки на деревцах, сероватое небо над головой?..

Я перевожу взор на здешнее, потустороннее блеклое солнце и смотрю, смотрю, елки зеленые. Смотрю, пока слезы ручьями не начинают струиться по щекам. И я громко, так что прохожий шарахается, сглатываю и, забыв все на свете, по-детски, обоими кулаками начинаю тереть глаза...

И все гаснет, меркнет. И в ушах, угасая, запоздалый, отчаянный, как перед вечной разлукой, крик Ричарда Ивановича:

- Да вы что?! Да вы в своем ли у-мме?! Что ж вы это делаете со мной, товарищ Тю...

Когда я наконец проморгался, Ричарда Ивановича уже не было. И шел снег. И на ветру полоскались опять же - некрасные, но зато с серпом и молотом флаги. А по Суворовскому, чадя и взрыкивая, шла тяжелая военная техника. И все это до странности напоминало кадры архивной, в царапинах, кинохроники. Ну, скажем, пятидесятых годов, только почему-то - с развалинами.

Где-то за углом бумсал невидимый духовой оркестр. И уже не тени, а почти что люди, уже как бы проявившиеся почти, с шарами, с пищалками празднично толпились вокруг, а я, как идиот, сиротливо жался промеж них, в сером своем на голую грудь пальто, без шапки, да еще, как фанатик "детки" - босой...

Место действия было прежнее: угол Суворовского и Красной Конницы. Только, повторяю, отсутствовал товарищ Зоркий. И хлопьями валил снег, уж никак не весенний. А на транспаранте, натянутом поперек проспекта, было белым по серому написано:

ДА ЗДРАВСТВУЕТ 38-я ГОДОВЩИНА

ВЕЛИКОЙ НОЯБРЬСКОЙ СОЦИАЛИСТИЧЕСКОЙ

РЕСТАВРАЦИИ!

...Окончательно привел меня в чувство остановившийся рядом гражданин - хоть и в шляпе, хоть и в габардиновом плаще, но, судя по выправке, конечно же, бывший военный.

- Хорошо идут! - громко сказал он, подразумевая проходивших мимо в пешем строю десантников. - Молодцы герои неба и земли! - покосившись на меня, добавил он.

Глава четвертая О том, как меня все-таки "зафиксировали"

Ничего сверхестественного не произошло. Меня просто-напросто сшибло, переехало, проволокло по мостовой. Я даже ни на секунду не терял сознания, ну разве что с перепугу обмер с открытыми, как у покойника, глазами.

Когда я наконец сморгнул, раздался голос. Такой, знаете, невозможно-родной, с легким грузинским акцентом.

- Это правакация! Это загавар! - воскликнул откуда-то сверху, с небес горестный Эдуард Амвросиевич. - Слышите, я еще раз гаварю вам: грядет диктатура! Я пака еще точно не знаю, кто канкретно будит диктатаром, но диктатура, павтаряю, грядет!

Итак, я лежал на мостовой, рядом с роковым трамваем, совершенно голый и почему-то мокрый. Я лежал, с ужасом пытаясь представить себе самого же себя, на части разрезанного, а он, взмахивая кулаком скорбно продолжал:

- Гатовится демакратический рэванш! Нэ за гарами путч, переварот! так он, товарищ якобы Шеварнадзе, говорил, и правая его рука рубила воздух в такт словам, а в левой он, дорогой друг и соратник товарища Горбачева, держал баллон огнетушителя с надписью: "Гипосульфит натрия. (Фиксаж)".

- Зреет темный загавар! - говорил он. - В этой ситуации, кагда правакации практически на каждам шагу, я нэ магу аставаться вадителем трамвая! Я ухажу! Да, да, - ухажу, и нэ нада меня угаваривать астаца! Я сейчас же, сию же минуту ухажу дабравольцем на Кавказский театр ваенных действий! В знак пратеста, слышите?!

И он, сунув странный огнетушитель обомлевшей Кастрюле, то есть, пардон, Ираиде Прокофьевне Ляхиной, действительно ушел, бросив вверенный ему транспорт на месте происшествия. Ушел, чтобы сменить форменную фуражку вагоновожатого на шлем водителя танка.

Прощальная речь человека, которого я при жизни боготворил, не могла не взволновать меня. Я пошевелился и, на всякий случай, застонал. Тотчас же надо мной склонились участливые старческие лица.

- Вам, товарищ, не по себе? - поинтересовалось первое, кажется, мужеского рода.

- Идет снег? Двоится? Мерещится несусветное? - осведомилось второе.

- Это ничего, касатик, это пройдет! - утешило третье при пионерском галстуке, правда, непонятно какого цвета.

- Когда? - прошелестел я.

- Так, судя по всему, очень скоро! - обнадежила бабуля-пионерка, что-то заботливо поправив у меня там, за животом.

- Ну вот что, - сказала пришедшая в себя Ираида Прокофьевна. - На-кося вот, держи-ка лучше это! - и всучила замечтавшейся старушке агрегат неизвестного назначения. - Пользуй, Перепетуя!..

И захлопала в ладоши, бывшая массовица-затейница:

- А ну - живенько, живенько - строиться! В затылочек - равняйсь, на первый-второй - рассчитайсь!.. Отряд, сми-ирна!.. На пра!.. На ле!.. Ноги на пле!.. Раз-два, раз-два!.. И с песенкой, дружненько! И - прямо на Тентелевку, на свалку мировой истории!..

И задудела труба, затарахтел барабан, задребезжал голос:

- Кто шагает дружно, в ряд?

- Верных левинцев отряд!

Хорошо подхватили, бодро, будто и не покойнички вовсе.

- И чтоб духу тут вашего, могильного не было! - сказала в сердцах Ираида Прокофьевна и, ухватив мое пальто за ворот, потащила меня на нем по мостовой, как санитарки на войне тащили раненых на плащпалатках...

На том самом моем, злополучном, непонятно откуда на вешалке взявшемся, однобортном, с хлястиком, о четырех пуговицах...

О, если б знал, если б только мог представить себе!..

Затащив меня в самые что ни на есть крапивные кущи соседнего скверика, Ираида Ляхина перевела дух.

- Ну и здоровый же ты кобел, - с уважением констатировала она, по-хозяйски меня разглядывая. - Греблей, поди, увлекаешься?

Я прикрылся ладонями.

- Ладно, ладно, - сказала Кастрюля. - А я, думаешь, не стеснялась, не сгорала, думаешь, со стыдобушки, когда вы, микробы малолетние, за мной подглядывали?!

И я вспомнил, вспомнил, прости Господи, как мы у Скочи, выключивши свет, блудливо посапывая... Тьфу, аж вспоминать тошно!.. Как она появлялась наконец в окне напротив, за тюлевой занавесочкой, в синем, до колен, халатике, с мокрым полотенцем на голове. Вот она, взрослая такая, поочередно задирая ноги, натягивает капрон. И вдруг вскакивает и, высунув язык, вся вдруг распахивается перед нами!.. Мамочка ты моя родная! Да как же она их носит-то?! А соски-то, соски - глянь! - как две рустемовых тюбетейки!..

Я вспомнил этот срам, неполовозрелые наши, с групповым рукоблудием, мерзопакости, я вспомнил все это и, запоздало устыдившись, прошептал:

- Ну и сволочь же я!

- А то нет! - шумно дыша, согласилась Ираида Прокофьевна. - Все вы, здешние мужики, сволочи! Вона до чего бедную девушку довели!

И она, как тогда, в детстве, распахнула импортный, на голое тело, плащец и предстала предо мной во всем своем на диво сохранившемся великолепии.

О!.. Даже сейчас, по прошествии, стоит только зажмуриться - вижу, вижу ее, стервозу, точно живую, в одних чулках, широко расставившую надо мной ноги. И, о Господи, - эти шары, убийственные тыквы эти, кокетливо подхваченные обеими ладонями! И она садится. Эдак медленно. Покачивая бедрами. И у меня... у меня, елки зеленые... О-о!.. Ну, в общем, как в солдатской молодости. В общем, этот самый мой агрегат, с некоторых пор несколько непонятного, как тот огнетушитель, назначения, он уже торчит, елки зеленые, как ручка игрального автомата типа "однорукий бандит".

И все уже совершенно непоправимо, Господи!..

- Мо-нстр!.. Эротическое чудовище!.. Василиск!.. - бормочет она, опускаясь все ниже и ниже. - А еще язвенником прикидывался!..

И вот тут-то, в самый, так сказать, кульминационный момент, кусты, жутко вдруг затрещав, раздались в стороны и над нами, теперь уже обоими, нависла страшная нечеловеческая морда, а над ней - другая, - человеческая, но еще более страшная!

- Та-ак! Значится, культурно развлекаемся на лоне природы? - вопросил сидевший верхом на коне милиционер, и я, холодея, узнал его. Это был мой последний в жизни секретарь писательской парторганизации, тоже в некотором роде поэт, как и я, и даже некогда - мой ученик - Кондратий К. Комиссаров.

- Караул! На помощь! - неуверенно вякнула Ираида Прокофьевна.

Перейти на страницу:

Виктор Эмский читать все книги автора по порядку

Виктор Эмский - все книги автора в одном месте читать по порядку полные версии на сайте онлайн библиотеки kniga-online.club.


Без триннадцати 13, или Тоска по Тюхину отзывы

Отзывы читателей о книге Без триннадцати 13, или Тоска по Тюхину, автор: Виктор Эмский. Читайте комментарии и мнения людей о произведении.


Уважаемые читатели и просто посетители нашей библиотеки! Просим Вас придерживаться определенных правил при комментировании литературных произведений.

  • 1. Просьба отказаться от дискриминационных высказываний. Мы защищаем право наших читателей свободно выражать свою точку зрения. Вместе с тем мы не терпим агрессии. На сайте запрещено оставлять комментарий, который содержит унизительные высказывания или призывы к насилию по отношению к отдельным лицам или группам людей на основании их расы, этнического происхождения, вероисповедания, недееспособности, пола, возраста, статуса ветерана, касты или сексуальной ориентации.
  • 2. Просьба отказаться от оскорблений, угроз и запугиваний.
  • 3. Просьба отказаться от нецензурной лексики.
  • 4. Просьба вести себя максимально корректно как по отношению к авторам, так и по отношению к другим читателям и их комментариям.

Надеемся на Ваше понимание и благоразумие. С уважением, администратор kniga-online.


Прокомментировать
Подтвердите что вы не робот:*
Подтвердите что вы не робот:*