Шломо Вульф - Банка
"Я должен объяснить дорогим дамам, - боцман дипломатично перевел разговор с опасного сучка, - что такое экспедиционный завоз в Арктику. Много лет я лично руководил матросами-грузчиками при доставке самых разных товаров от стоящего на рейде судна-снабженца на необорудованный берег. Проще говоря - в поселки за диким пляжем, заливаемым непредсказуемым прибоем. Представьте себе. Стоим мы милях в двух от кромки берега - ближе не подойти по осадке. Спускаем баржу типа десантной. На нее ставим трактор. И все это при том, что волны колотят баржу о борт, трактор весит ого-го сколько, а человеку на барже на только места почти не остается, а даже и держаться на за что. Но надо этот трактор направить точно по центру палубы баржи и хоть как-то раскрепить там по-походному. Температура воды около нуля, брызги, качка, можно сверзиться и попасть между бортами судна и баржи. Представили? Отлично. Отходим к берегу, а там - пенный накат заливает галечный пляж метров на сто! Пришвартоваться не к чему. Пирса или там причала, не говоря о волнорезе, нет и в помине. Кидаемся строго носом вдоль хода волны. Не дай Бог повернет поперек - смерть. Ткнулись, как с чем-то столкнулись в аварии все едва на ногах, за траки только и держимся. И открываем по-быстрому носовую аппарель, пока волной не развернуло и не выбросило на берег навсегда. Не успевает аппарель коснуться гальки, а трактор уже прет на берег, прямо в волны. И ведь не сам идет, его ведет кто-то по качающейся барже и не куда-нибудь, а прямо в крошево из волн и гальки. Лишь бы мотор не залило - заглохнет в прибое... Ага. Насобачились мы, однако, работать, сам за рычагами много раз сидел: на полной скорости к линии осушки, куда волны не достают. А баржа идет обратно. Снова с треском швартуется к судну, с которого на нее грузовая стрела опускает груженые "мыльницы". Это такие открытые контейнеры-волокуши. Население полярного поселка только на нас и надеется. Так как доставлять им надо все от угля и бочек с горючкой до водки, муки и телевизоров. Снова лезем в прибой, уже пешком - двое ребят соскакивают по пояс, а то и по грудь в ледяную воду и волокут за собой стальные концы - волокуши с трактором сочленять. Накинули гашу на крюк и обратно к барже, принимать следующие "мыльницы". От ледяной воды все тело ломит, никаким спиртом не согреешься. И так в некоторых пунктах по две недели. А если еще появится "язык" льдин, через которые баржа не проходит, то судно с грузом ждет иногда на якорях месяц. А грузу каково на пути от баржи до сухого места, можете представить! До трети его ломается, подмокает, а то и смывает нахер. Тут же оформляют акт о потерях. А все, что признано по акту негодным, а на самом деле ничего - в чей-то карман. Только бой стекла иногда поит кое-кого месяца два. И вот приходит Гешкин вертолетоносец. Становится там же, даже якоря не бросает. Вертолет летит с грузом на внешней подвеске, взятым прямо с палубы судна. Надо льдом и прибоем." "То-то небось все были счастливы!" - ахнула Лаура. "Как бы не так, - парировал боцман. Груз-то доставлен не к кромке берега, а к складу, за забор! Ничего не украдешь по дороге, ничего на экстремальные морские условия не спишешь. Катастрофа! Враг народа... Я правильно обрисовал ситуацию, Ген?"
"Очень даже верно. Но я хочу пояснить, - заторопился доктор Кацман. Последние испытания... Хотя каждый вертолетоносец грузоподъеменостью пять тысяч тонн заменяет несколько обычных судов, на нем может базироваться только пятитонный вертолет. Все более тяжелые грузы, как их ни мало, нуждаются в тех же баржах с теми же проблемами. Вот мы и пошли дальше задействовать самое новое на бассейне судно - огромный ледокольно-транспортный лихтеровоз-контейнеровоз, атомоход, на котором можно базировать 20-тонный вертолет. Такое судно, к тому же, может не только доставлять грузы, но и монтировать на берегу рыбные и рудные комбинаты, современные жилые многоэтажные поселки из контейнерных модулей, вдохнуть вторую жизнь в край!" "Или наоборот, - подхватил Антон. - Эвакуировать никчемное население из брошенных рудников в Арктике в зараннее построенные модульные поселки на пустынных берегах Приморья. С модульным строительством предприятий для эвакуантов с Севера! Проект, как сказали по телевизору, на контроле у Правительства. Так что Гена - кандидат на Госпремию."
"И вполне еще симпатичный, - сияла Лаура распутными глазами. - Правда, тетя Рая? Вы, правда, тоже еще ничего. И директор, к тому же. Так что нечего на меня так подозрительно смотреть."
"А я и не смотрю, - отмахнулась Ада. - На всех не наревнуешься. И вообще мне пора на электричку. Мне, между прочим, завтра утром на работу, в отличие от моего вечного отпускника-мужа." "Я провожу тебя, - заторопился Гена, - а то уже через десять минут будет ночь." "А там-то как? - Антон явно намекал на мачете с собой на всякий случай. - А то у вас там тоже через лес идти. Ночью-то..." "Лева с Ваней встретят," - хором невпопад ответили супруги, и все рассмеялись.
А соседи уже знали, что зять Гены с Адой один заменит оба мачете. Да и пацан Левушка в свои тринадцать лет - чемпион края по борьбе в своем весе.
"А здесь я этот ножик все-таки с собой возьму, - объявил Гена, вставая. - Иначе Антон обидится." 5.
На подходе к станции они увидели стоящий товарный состав - бесконечная череда коричневых вагонов, цистерн, платформ с бревнами, контейнерами. "Приехали, - вздохнула Ада. - Снова задержка. И домой опять доберусь ночью."
На перроне чернела толпа дачников, обреченно смотревших в одном направлении - на кровавый глаз светофора у въезда в туннель, где вечно велись какие-то ремонтные работы. Люди ждали молча. Как привыкли безропотно терпеть все, что подсовывает судьба. Естественно, не было никакой информации, а толпа все росла за счет тех, кто спешил на следующий по расписанию поезд. Когда уже начала угасать всякая надежда, по мертвому монстру прокатилась железная судорога, звякнули и мощно заверещали сцепки. Чудовищная махина пришла в движение, втягиваясь в туннель. Почти сразу возник прожектор первой электрички, началась паника на перроне. Двери с трудом открылись, прижатые изнутри плотным мессивом из тел и бледных перекошенных лиц. Тем не менее, толпа с перрона ринулась в духоту человеческих испарений, кто боком, кто спиной, каждый в меру своего богатого опыта штурма общестенного транспорта от школьных лет чудесных до того узкого пенала, что, казалось, только и мог освободить, наконец, человека от этого вечного свинства.
Ада имела богатый опыт! От солидного директора в одно мгновение не осталось и следа. В битком набитое чрево зеленого вагона она, прежде всего, умело вставила ногу, потом протиснула руку между двумя спинами, схватилась за одну из них и поддала всем телом вперед, наперед зная, что следом лезет не менее наглая баба с той же неодолимой волей найти свое место в жизни! А следом, огрызаясь на все четыре стороны, перли в, казалось бы, сплошную массу умельцы реализовать право сильного занять четверть квадратного метра в тамбуре на ближайший час своей единственной жизни в родной стране... Когда зашипели и захлопнулись двери, запрессовав новых везунчиков. Больше половины толпы осталась ждать следующего поезда.
Гена едва выдрался с перрона на лестницу и свернул с насыпи в лес, направляясь домой в привычной душистой тишине и темноте. Тропинка едва угадывалась в густой тени деревьев и кустарника. На небе недвижно и равнодушно сияла полная желтая луна.
Он пересек сухой ручей, с удовольствием отметив новый журчащий звук от ручейка, вытекавшего из их с Антоном водохранилища, и стал подниматься туда, где радостно здоровался со своей любимой дачей. На этот раз, после всего лишь часовой разлуки, он нисколько не беспокоился, а потому картина, представшая перед глазами на переломе тропки, была особенно неожиданной.
Веранда и окна спальни и мезонина тускло светились ровным фосфорическим зеленоватым светом на фоне темного силуэта дома и черных деревьев позади него!..
Это отражение луны, попытался успокоить себя Гена, чувствуя позорное влажное жжение сзади и волны озноба оттуда до затылка вдоль позвоночника. Но рядом стояли пустые в эту ночь чужие дачи. Их черные окна чуть поблескивали стеклами. В окнах дачи Антона трепетал живой огонек свечи или керосиновой лампы - электричества в поселке не было. И только от одного места шло кладбищенское сияние. Поняв, что это такое, Гена не удержался сбежать с тропинки в заросли - освободиться от медвежьего стула. Ему пришлось заставить себя снова взглянуть на свое убежище. Там был все тот же мертвенный оскал в ночи.
Не могло быть и речи о том, чтобы идти туда. Но не было смысла и возвращаться на станцию - деньги и проездной остались на даче. да и скоро должен был пройти последний поезд. Гена с тоской подумал о крохотной комнатке в мезонине, где он обычно ночевал, и чуть ли не ползком стал пробираться к Антону. Тот сидел себе на ступенях крыльца и курил трубку. "Ты че это? - удивился он при виде скособоченного соседа. - Снова вступило?" "Там... - едва произнес несчастный владелец зловещей банки. - Свет..." "Ну и что? - удивился боцман. - Я давно замечаю в твоем доме разные странности. Не бери в голову." "Как это? А что... что это там светится?" "А ты как думал? Раз мы все влезли в эту яму, то то ли еще будет. Какая тебе разница, что у тебя светится? Ты че? Ну, пошли вместе посмотрим, если ты так струсил. На тебе ж лица нет." "Что там, пап? - раздался веселый голос Лауры и засветились в темноте голые ноги под накинутой на плечи шалью. - А, дядя Гешка? Ну, проводили директора? А чего так долго? Опять состав ждал у туннеля?" "Свет у него в окнах, - пояснил Антон, доставая с полки мачете. Пошли. Против оружия бардугас ни одна нечистая сила не устоит." "Свет? удивилась девушка. - Какой свет? Откуда? Свечку что ли забыли? Или, может, воры снова залезли?" "Фосфорический... как на кладбище... Да вы сами посмотрите!" "Ну-ка, - выглянул за угол Антон, держа мачете наготове. Ничего нет, - объявил он. - Показалось тебе, соседушка. Смотри сам. Темные окна, как и у всех вокруг, кроме нас." "У вашей нации галлюцинации, радовалась Лаура. - Сильно вы впечатлительные. Потому что непьющие. Пьяный проспится - еврей никогда." "Блядка, уймись! - прикрикнул отец. - А вообще-то она права, - нахмурился он. - Не иначе воры там хозяйничали, фонариком светили. А ты тут же черт-те что себе вообразил. Ты дверь запирал?" "Да нет, я же туда и обратно. Кто знал о составе? Только как это может фонарик так ровно освещать весь дом?" "А вот мы сейчас это и проверим, - Антон решительно поднялся на крыльцо и ногой отворил входную дверь, держа мачете двумя руками перед собой. - Выходи, кто живой, сам, а то совсем мертвый будешь! - гаркнул он внутрь веранды почему-то с кавказским акцентом. - Никого, - зажег он лампу. - Наверху сам проверишь, или опять мне? Ладно, ты уже готов. Блядинька, - кивнул Антон дочери, - давай со мной. Пусть ему стыдно будет."
