Аркадий Белинков - Россия и Черт
В свете всех этих данных, заимствованных из характеристик, официальных документов, дневниковых записей, а также агентурных сведений, имеющихся в распоряжении архива отдела кадров Генерального штаба, где, между прочим, в одной из характеристик была следующая фраза: "Трудно сказать, не то Черт, не то жупел", трескучие фразы об империализме, лондонских безработных и их семьях не следует рассматривать как проявление классовой ненависти или природного демократизма или чего-нибудь еще в этом роде.
Здоровенная дверь мрачного здания с шумом распахнулась, и Черт, забыв о курсе конспирации, сданном на "3 с плюсом", выскочил на улицу, громко ругаясь:
- Сволочи, - прорычал он, - шляешься под дождем, голодаешь, как сукин сын, а она: "Без справки не могу выдать пи копейки, знаете, какая сейчас финансовая дисциплина..." Плевал я на вашу финансовую дисциплину, - рычал он и действительно плюнул. - Дурак партийный! Надо было лезть без командировочных. Пока получишь несчастные 3 % авторских, сдохнешь с голоду. - Он скверно выругался. Несколько успокоившись, он подошел к фонарю и в тусклом его мерцании прочел адрес, написанный мелким почерком на обрывке газеты. - Хрен его знает, где это, - проворчал он, - Покровское-Стрешнево, трамвай 12-й номер. Тьфу!
Мутный, как моча почечного больного, сочился на город рассвет. Где-то вдали забрякали трамваи, кто-то заорал: "Каррраул!" Откуда-то свистнули.
Черт взглянул на часы и заспешил к Кудринке. Проходя мимо особняка Союза советских писателей, он ехидно улыбнулся, просунул голову между прутьев ограды и заглянул во двор. Длинный дворник ковырял лопатой мокрую землю у длинной скульптуры.
- Эй, Никита, - тонким голосом окликнул его Черт и отскочил от ограды, зацепив ухом за прут.
Черт хотел есть. Он опять стал шарить в карманах, но все крошки были съедены.
- Нечего сказать, хорошая работенка, - скривившись, процедил он, почти сутки не жравши. Прошли, кажись, наши времена. Еще в 37-м году кончились. После ежовщины много не заработаешь. Небось, дураков мало осталось идти к нам. - Он тяжело вздохнул и, спохватившись, бросился за трамваем.
Сонная кондукторша стала привязываться насчет билета.
- Служебный, - нахально отрезал Черт и сел сразу на два места, испокон веку во всех московских трамваях на вечное пользование отданные государством женщинам с детьми. Кондукторша начала было привязываться и на этот счет, несмотря на то, что все места в вагоне были пустыми, но, не дотянув до конца нудной фразы, захрапела перед самым словом "штраф", клюя носом пятаки и гривенники в своей сумке. Вожатый завывал широкую русскую песню об одном каторжнике, зарезавшем 6 фраеров и 12 ментов, и что из этого вышло. В наиболее патетические и опасные моменты песни он наваливался всем телом на свою рукоятку, и трамвай, вздрогнув от припущенного в него до самого верха току, срывался, как окаянный, и с визгом, шатаясь во все стороны, несся к чертовой матери. Черт испуганно высовывался в окно и ежился от страха.
Постепенно вагон стал наполняться рабочими, колхозниками и прочими строителями коммунизма. Кондукторша считала пятаки и озверело ругалась с бабой, навьюченной бидонами, требуя с каждого бидона но гривеннику.
- Слсдущая Покровское-Стрешнево, - сипло заорала она, - слазь кому охота.
Черт вскочил, рванул дверь и вылетел на площадку, угодив острым носом прямо в шею вожатому.
- Куда прешь, - заревел вожатый, бросив песню о каторжнике, зарубившем 6 фраеров и 12 ментов, - лезь в кузов до полной остановки!
Черт нахмурился и огрызнулся. Трамвай засипел и резко сдал ход. Черт не удержался и влип пятерней в харю вожатому. Вожатый помотал мордой и зарычал душераздирающую матню.
- Посоли, - презрительно огрызнулся Черт и выскочил из трамвая, не доехав до остановки.
- Сейчас штрафану! - орал вожатый.
Черт пробежал несколько шагов рядом с трамваем, остановился, показал хаму вожатому одно из неприличнейших мест своего организма и свернул в переулок.
Он шагал по переулку и, размахивая руками, говорил хаму вожатому все то, что он должен был, но не успел ему сказать. Одно мгновение он готов был броситься догонять трамвай, но мысль о том большом и опасном деле, которое ему предстояло, остановила его.
Несмотря на все это, нужно сказать прямо: его почти не интересовало общественное служение. И долг, возложенный на него, был интересен только в связи с абсолютно спешной необходимостью поскорее развязаться с этим делом и получить положенные 3 % авторских, существование без которых было совершенно немыслимым. Это и только это погнало его ни свет ни заря в холодный и мокрый апрельский рассвет, в чужой, враждебный город, где смертельная опасность стерегла его на каждом шагу, и привело к двери с табличкой, на которой было написано: "Квартира № 6. Профессор В. А. С. X. Н. И. Л. А. В. Чижов".
3
Еще вчера в это время она была спокойна и счастлива. Она проснулась и, увидев и зеркале улыбавшееся личико, не сразу сообразила, чья это улыбка и к кому она относится. Со страшной быстротой, меньше чем за час двадцать минут она проделала трудоемкую и отнимающую массу времени работу по раскрашиванию этого самого улыбающегося личика и, оставив неотделанными только губы, наспех проглотила чашку какао и кусочек французской булки с маслом. Не теряя ни минуты времени, она возобновила прерванную работу над проработкой губ и меньше чем за 15 минут эта ответственнейшая деталь была готова. Она всего четыре раза переменила пальто и, решительно остановив свой выбор на белом драповом с серым воротником из шелковистой каракульчи, выскочила на улицу.
Она захлопнула дверь и в мгновение, когда язычок английского замка, щелкнув, ушел в скобку, вспомнила, что ключи остались в зеленой крокодиловой сумке, которую она вчера вечером брала с собой. Она нерешительно дернула дверь и, убедившись в бесполезности попытки, застучала каблучками вниз по лестнице.
Через 2 часа 40 минут, в 11 часов 8 минут по московскому времени она возвратилась домой и, только машинально открыв белую лосевую сумку, вспомнила, что забыла ключ в зеленой крокодиловой. Мгновение она постояла, беспомощно глядя на дверь, потом достала копейку и попробовала с ее помощью проникнуть в квартиру. Но из этого решительно ничего не вышло.
Она уныло смотрела на блестящую клеенку, на кнопку звонка, на табличку с именем владельца квартиры, на холодно поблескивающий диск замка.
Свист и скрежет вывели ее из задумчивости. Она испуганно подняла вверх голову и увидела летящего по перилам с громким криком сына знаменитого академика с крупными ошибками.
- Вовка, - позвала она, - иди сюда.
Вовка затормозил свое стремительное движение вниз и, выставив под прямым утлом к туловищу ногу в рваном башмаке прямо к ее носу, спросил:
- Чего тебе? Ты останавливаешь мое стремительное движение вперед к коммунизму.
- Ты умеешь открывать замки без ключа? - спросила Симочка Сексуалова. Я забыла свой ключ в другой сумке.
- А-а, - понимающе, но без тени сочувствия протянул Вовка, - забыла. Гм. Ну и что же?
- Ну, открой, Вовка!
- А чего дашь?
- А чего ты хочешь? - осторожно спросила Симочка. Вовка задумался. Потом с ног до головы циничным взглядом осмотрел ее и, сплюнув, произнес такие замечательные слова:
- Чего я хочу, ты уже все равно отдала в давние времена. А чего осталось, того я сам не возьму. Ладно, давай пососу титю и на этом покончим, чтобы долго не торговаться.
- Как тебе не стыдно, Вовка? - нахмурившись, заявила Симочка, - ты еще не перешел в 6-й класс и уже говоришь такие гадости. Стыдно.
Вовка расхохотался.
- А ты и вовсе с 4-го класса начала шляться по бардакам. Чья бы уж корова мычала, а твоя бы молчала. Понятно?
- Не твое дело, где я шлялась, - отрезала Симочка. Вовка презрительно сплюнул и, сказав: "Не хочешь, дело твое", покатил вниз по перилам.
- Постой, Вовка, - закричала Симочка, - ладно, открывай. Я согласна. Только недолго.
- Чего недолго, - осведомился Вовка, - открывать?
- Да нет же, сосать, - вздернув губку, пояснила Симочка.
- А-а, - важно заметил Вовка, - ладно уж, пусть будет по-твоему.
Он подошел к двери, скептически осмотрел замок, ковырнул ногтем, дунул, и дверь распахнулась.
- Молодец, - искренне восхитилась Симочка.
- Пригодится на черный день, - деловито сказал Вовка, - ну давай.
- Да ты зайди хоть в переднюю, - с укором сказала Симочка, - нельзя же прямо на лестнице.
- Зайдем, - равнодушно согласился Вовка.
Симочка закрыла за собой дверь, расстегнула пальто, подняла кофточку и, достав грудь, сунула ее в губы Вовке. Вовка скептически осмотрел сосок, промычал:
- Почему не красный, - и зачмокал.
- Будет, - сказала через минуту Симочка, - уже хватит. Вовка нахмурился, посмотрел на нее исподлобья и отрицательно помотал головой.
Через минуту она толкнула его ладонью в нос и спрятала грудь под кофточку.
