Иван Тургенев - Холостяк
Фонк (поднимая руку). Помилуйте...
Мошкин. Сейчас, сейчас. (Уходя с Пряжкиной, он ей высказывает свое неудовольствие.)
Фонк (один; глядит им вслед, пожимает плечами, начинает ходить по комнате. Подходит к зеркалу, охорашивается, потом с гадливостью приподнимает щетку, взглядывает на ширмы). Что это такое? Что это? (Расставляя руки.) Куда это меня привели? Что это за смешная женщина, и старик этот тоже, болтает, плачет... и что за фамилиарность такая? Мальчик в каком-то мерзком казакине; все нечисто... Постель вот - и квартира наконец,- что это такое? Должно быть, обед будет прескверный, и шампанское скверное... прийдется пить...
Стратилат входит и прицепляет зажженные лампы к стене. Фонк глядит на него скрестя руки. Стратилат с робостью взглядывает на
него и выходит.
Что это? как это можно наконец? Решительно не понимаю... Ослепление какое-то. Впрочем, посмотрим невесту.
Из боковой двери выходит Вилицкий. А! Вилицкий!
Вилицкий. Мне Михайло Иваныч сказал, что вы здесь одни остались... Извините его, пожалуйста... старик совсем захлопотался.
Фонк. Помилуйте, что за беда?
Вилицкий (жмет ему руку). Вы очень добры и снисходительны... Я вас предуведомил... Михайло Иваныч отличный человек... Я его могу назвать своим благодетелем... но вы видите сами: он довольно простой...
Вилицкий ждет, чтоб Фонк его прервал; Фонк молчит.
Не правда ли, он...
Фонк. Отчего же?.. нет. Господин Мошкин мне кажется весьма порядочным человеком. Конечно, он, сколько я мог заметить, не получил блестящего образования... Но это вопрос второстепенный. Кстати, я здесь видел одну даму... Она тетка вашей невесты?
Вилицкий (слегка краснея и принужденно улыбаясь). Она... небогатая женщина - впрочем, тоже весьма добрая... и...
Фонк. Я не сомневаюсь. (Помолчав.) Вы с господином Мошкиным давно знакомы?
Вилицкий. Года с три.
Фонк. А в Петербурге он давно на службе?
Вилицкий. Давно.
Фонк. Сколько господину Мошкину лет?
Вилицкий. Лет пятьдесят, я думаю, будет.
Фонк. Долго ж он остается столоначальником! А скоро ли я буду иметь удовольствие увидеть вашу невесту?
Вилицкий. Она сейчас явится.
Фонк. Господин Мошкин мне очень лестно об ней отозвался.
Вилицкий. В этом нет ничего удивительного. Михайло Иваныч в ней души не чает... Но в самом деле Маша очень милая, очень добрая девушка... Конечно, она выросла в бедности, в уединении, почти никого не видала... Ну, и робка немного, даже дика... Нет этой развязности, знаете... Но вы, пожалуйста, не судите ее строго, с первого взгляда...
Фонк. Помилуйте, Петр Ильич, я, напротив, уверен...
Вилицкий. Не судите с первого взгляда - вот все, о чем я вас прошу.
Фонк. Вы меня извините... но ваша доверенность... ваша истинно лестная доверенность ко мне... дает мне некоторое право... Впрочем, с другой стороны, я не знаю...
Вилицкий. Говорите, сделайте одолжение, говорите.
Фонк. Ваша невеста... ведь она... не имеет большого со-стояния?
Вилицкий. У ней ничего нет.
Фонк (помолчав). Да. Ну, впрочем, я понимаю... Любовь..
Вилицкий (тоже помолчав). Я ее очень люблю.
Фонк. Да. Ну, в таком случае больше нечего желать, и если этот брак может составить ваше счастие - я вас от души поздравляю. А что, вы сегодня вечером не намерены ли в театр? Рубини поет в "Лучии".
Вилицкий. Сегодня вечером? Нет, не думаю. Я на днях собираюсь, съездить с моей невестой и с Михаилом Иваны-чем... Но вы как будто еще что-то мне хотели сказать насчет... насчет моей свадьбы...
Фонк. Я? Нет... А скажите, пожалуйста, вашу невесту, кажется, Марьей... Марьей Васильевной зовут?
Вилицкий. Марьей Васильевной.
Фонк. А фамилия как?
Вилицкий. Фамилия... (Глянув в сторону.) Белова... Марья Васильевна Белова.
Фонк (помолчав немного). Да. А кстати, отправляемся мы завтра с вами к барону Видегопф?
Вилицкий. Как же... если вы хотите меня представить...
Фонк. Я с величайшим удовольствием... Однако который час? (Глядит на часы.) Без четверти четыре.
Вилицкий. Пора бы обедать... Да что ж это Михайло Иваныч?
Оглядывается... Из передней входит Шпуньдик. На нем старомодный черный фрак с крошечной тальей и высоким воротником, белый тесный галстук с пряжкой, весьма короткий полосатый бархатный жилет с перламутровыми пуговицами и светло-гороховые панталоны; в руке у него пуховая шляпа. Увидя двух незнакомых людей, он начинает кланяться, косвенно шаркая вперед правой ногой, приподнимая левую и прижимая обеими руками шляпу к желудку. Он вообще изъявляет большое смущение. Вилицкий и Фонк оба молча ему кланяются.
Фонк (вполголоса Вилицкому). Что это за господин?
Вилицкий (тоже вполголоса). Я, право, не знаю. (Шпуньдику.) Позвольте узнать... Вам кого угодно?
Шпуньдик. Шпуньдик Филипп Егорыч, тамбовский помещик... Впрочем, не извольте беспокоиться. (Вынимает платок и утирает лоб.)
Вилицкий. Мне очень приятно... Вы, может быть, Ми-хайла Иваныча желаете видеть?
Шпуньдик. Не извольте беспокоиться... Я уже того-с... Я-с... (Краснеет, смеется и боком отходит в сторону направо.)
Фонк (Вилицкому). Что за чудак?
Вилицкий, Должно быть, знакомый какой-нибудь Ми-хайло Иваныча... Я его, впрочем, никогда здесь не видал... (Громко Шпуньдику.) Михайло Иваныч сейчас явится.
Шпуньдик делает неопределенный знак рукою, улыбается и отворачивается. Вилицкий обращается почти с умоляющим видом к Фонку.
Родион Карлыч... пожалуйста... вы извините...
Фонк (пожимая ему руку). Полноте, полноте... (Оборачивается.) А! да вот, кажется, и сам господин Мошкин...
Из двери налево выходят Мошкин и Маша. Он ведет ее за руку.
Вслед за ними выступает Пряжкина. Маша вся в белом, с голубой
лентой вокруг пояса. Она очень сконфужена.
Мошкин (с торжественностью, сквозь которую проглядывает робость). Маша, честь имею представить тебе господина Фон Фонка.
Фонк кланяется. Маша приседает. Пряжкина приседает сзади ее. Мошкин Фонку, указывая на Машу.
Вот-с, Родион Карлыч, моя Маша...
Фонк (Маше). Мне очень лестно... Я почитаю себя счастливым... Я давно желал иметь удовольствие...
Маша не отвечает ни на одну из его фраз и наклоняет голову.
Вилицкий. Я надеюсь, Марья Васильевна, что вы полюбите моего приятеля...
Маша исподлобья взглядывает на Вилицкого... она видимо робеет. Маленькое молчание.
Мошкин (увидя Шпуньдика). А, Филипп Егорыч, милости просим. (Берет его за руку и представляет всему обществу.) Шпуньдик, Филипп Егорыч, мой сосед, тамбовский помещик... Сегодня из деревни приехал... Филипп Егорыч Шпуньдик... Шпуньдик, Филипп Егорыч...
Шпуньдик (раскланивается со всеми и приговаривает). Много благодарен, Михайло Иваныч, много благодарен...
Мошкин (громко ко всему обществу). Милости прошу присесть.
Маша садится на диван.
Родион Карлыч! Сюда не угодно ли? (Указывая на место возле Маши.)
Фонк садится. Филипп Егорыч! (Указывая на кресло напротив.)
Шпуньдик садится. Катерина Савишна! (Указывает на диван подле Маши.)
Пряжкина садится, сильно сжимая ридикюль руками. Мошкин сам садится на кресло налево.
И ты, Петруша, присядь.
Вилицкий делает знак головою и становится возле Фонка.
Молчание.
Гм. Какая сегодня приятная погода...
Фонк (улыбаясь). Да.
Опять маленькое молчание
(Он обращается к Маше.) Петр Ильич мне сказывал, что вы имеете намерение на днях съездить в оперу.
Маша. Да-с... Петр Ильич... нам предложил... (Голос у нее прерывается.)
Фонк. Я уверен, вы останетесь очень довольны.
Мошкин, Шпуньдик и Пряжкина слушают его с напряженным
вниманием.
Рубини - удивительный артист. Метода необыкновенная... голос... Это удивительно, удивительно! Вы, наверное, любите музыку?
Маша. Да-с... Я очень люблю музыку.
Фонк. Может быть, вы сами играете?
Маша. Очень мало-с.
Мошкин. Как же-с, она играет на фортепианах-с. Ва-рияции и прочее все. Как же-с...
Фонк. Это очень приятно. Я тоже немножко играю на скрипке.
Мошкин. И наверное очень хорошо.
Фонк. О нет! Так, больше для собственного удовольствия. Но я всегда удивлялся тем родителям, которые пренебрегают, так сказать, музыкальным воспитанием своих детей. Это, по-моему, непонятно. (Ласково обращаясь к Пряжкиной.) Не правда ли?
Пряжкина от испуга передергивает губами, моргает одним глазом и издает болезненный звук.
Мошкин (поспешно приходя ей на помощь). Совершенную истину изволили сказать-с. Я тоже этому не раз удивлялся. Что за пентюхи, подумаешь, живут на свете!
Шпуньдик (скромно обращаясь к Мошкину). Я с тобой, Михайло Иваныч, совершенно согласен.
Фонк оборачивается на Шпуньдика, Шпуньдик почтительно кашляет в
руку
Фонк (продолжая поглядывать на Шпуньдика). Мне весьма приятно заметить, что у нас, в России, даже в провинции, начинает распространяться охота к искусствам. Это очень хороший признак.
Шпуньдик (трепетным голосом, ободренный вниманием Фонка). Именно-с, как вы изволите говорить-с. Я вот-с, человек небогатый-с - вот даже можете спросить Михаила Ива-ныча,- я тоже для своих дочерей фортепианы из Москвы вы-писал-с. Одно горе: в наших палестинах учителя сыскать довольно затруднительно.
