Максим Горький - Последние
П ё т р (тихо, упрямо). Мне нужно знать правду...
Л ю б о в ь (оборачиваясь к нему). Ты не рассказывай маме о твоей ссоре.
П ё т р (подозрительно). Почему?
В е р а (с досадой). Как ты мне мешаешь, Петька!
Л ю б о в ь. Зачем волновать её?
П ё т р (упрямо). А если он был прав, Максимов-то?
В е р а (горячо, упрекая). Как тебе не стыдно, Пётр! Ты не смеешь думать о папе скверно!
П ё т р (задумчиво). Молчи, Верка, ты глупая...
В е р а. А ты - зазнаёшься...
П ё т р (настойчиво). Почему ты не отвечаешь, Любовь?
В е р а. Познакомился с интересным человеком и задираешь нос...
Л ю б о в ь (сходит со стула). Что я тебе отвечу!
П ё т р. Ты старшая, ты должна знать... Он кричал, что папа взяточник и трус, и...
В е р а (вскакивая). Не смей повторять при мне эти гнусности, а то я скажу маме...
П ё т р (пытливо смотрит на неё). Иди, скажи! Ну?
В е р а (бежит). И пойду! Думаешь - нет?
Л ю б о в ь (обеспокоена). Вера, не надо! Это - плохо, Пётр!
П ё т р. Да, плохо, когда про отца так говорят... Любовь, правда, что он приказал избить арестованных и двое умерли? И что этого не нужно было делать?.. Правда?
Л ю б о в ь (не вдруг). Послушай, Пётр, я не уверена, что нужно говорить правду...
П ё т р. Мне?
Л ю б о в ь. Всем здесь...
П ё т р. Почему?
Л ю б о в ь. Мне кажется - это бесполезно.
П ё т р (недоверчиво). Правда - бесполезна! Не понимаю...
Л ю б о в ь. Если ты станешь сеять хлеб на болоте - разве он созреет?
П ё т р (подумав, обиженно). Ага, ты считаешь меня ничтожеством, да? Ты - злая, ты злишься на весь мир за свой горб...
Л ю б о в ь (усмехаясь). Если бы тебе сказал правду красивый человек красивыми словами - ты, может быть, поверил бы ему, а мне ты не поверишь я горбата. Кассандра, наверное, была уродом, вот почему ей не поверили...
П ё т р (вдумчиво). Не путай, это не нужно мне. Все равно я узнаю. (Помолчав, печально.) И прости меня... мне - нехорошо... я тоже злюсь...
Л ю б о в ь (тихо). Тебя - жалко.
П ё т р (угрюмо). Но я... не хочу лгать - мне, кажется, никого не жалко! (Идёт.)
Л ю б о в ь (серьёзно). Ты думаешь, молчание ложь?
П ё т р. А что же? Конечно - ложь.
(Л ю б о в ь стоит среди комнаты, лицо у неё суровое, брови нахмурены. По столовой идёт Надежда в капоте, с распущенными волосами.)
Н а д е ж д а. Верка здесь? Вот дрянь девчонка - растаскала все мои шпильки. Что это у тебя такое совиное лицо?
Л ю б о в ь. Да?
Н а д е ж д а. Мне страшно подумать, что будет из этой Верки! По-моему, она опасная девочка, так своенравна. Не понимаю, чего смотрит мама. И ты тоже становишься какой-то ненормальной. Впрочем, ты всегда такая была. Ты ничего не делаешь, это вредно! Вот помогала бы маме следить за Верой, право, это нужно...
Л ю б о в ь. Отец лёг спать?
Н а д е ж д а. Как всегда. А я начала одеваться на вечер к прокурору, да рано ещё.
Л ю б о в ь (улыбаясь, осматривает её). Тебе не скучно жить, Надя?
Н а д е ж д а. Н-но! С таким красивым телом, как моё? Скучают только ненормальные люди.
Л ю б о в ь. Это говорит твой Лещ?
Н а д е ж д а. У меня есть свой язык.
Л ю б о в ь. А - мысли?
Н а д е ж д а. Не трудись напрасно, меня не уколешь... Ага, вот Верка! Ну, я ей покажу, как хватать чужие вещи.
(Надежда быстро уходит. Из двери справа идёт Федосья.)
Ф е д о с ь я. Любушка, милая! Александр, озорник, вязанье у меня спрятал куда-то, - поискала бы ты...
Л ю б о в ь (берёт с дивана вязанье и даёт няньке). Вот оно.
Ф е д о с ь я. Ишь, бездельник. Нянчила, гадала - богатырь растёт, вынянчила - миру захребетника... Вот так-то и все мы, няньки. Ещё ладно, когда дурака вынянчишь, а то всё жулики.
Л ю б о в ь (усмехаясь). Это верно, няня, не удались тебе питомцы... не удались.
Ф е д о с ь я. Ась? (Оглядывается, садится у стола, распутывая своё вязанье, и, как всегда, что-то шепчет. По столовой, разговаривая, проходят Пётр и Софья, потом Софья садится на кушетку, Пётр на пол, к её ногам. Затем вбегает Вера, садится рядом с матерью, поправляя растрёпанную причёску.)
П ё т р (задумчиво). Мы пили чай, и он говорил, что настанет время, когда люди будут летать по воздуху так же легко и просто, как теперь ездят на велосипедах...
С о ф ь я. А о политике вы с ним не говорили?
П ё т р. И о политике. Он обо всём говорит удивительно интересно.
С о ф ь я (настойчиво). А что он говорил о политике?
Л ю б о в ь (иронически). Эх, мама, мама! Жена полицеймейстера.
П ё т р (вспоминая). Я позабыл... Это тоже было хорошо. У него такие умные глаза. Но, мне кажется, он не жалеет людей - он сказал: погибнут сотни сильных, тысячи слабых...
С о ф ь я (тревожно). Отчего - погибнут?
П ё т р (улыбаясь). Не помню... или, скорее, не понял я...
С о ф ь я (осторожно). Тебе не кажется, что он - революционер?
П ё т р (протестуя). Нет, мама, что ты!
С о ф ь я (вздохнув). Они хитрые, Петя...
В е р а (матери). Ты поругала Петьку?
С о ф ь я (торопливо). Да, да... Ну, рассказывай...
П ё т р. Потом пришла барышня, Наталья Михайловна, и стала говорить о книгах...
В е р а (ласкаясь). Мама, пусти меня к нему! Ведь вот у него бывают барышни...
С о ф ь я. Это неудобно. Я не знаю его.
Л ю б о в ь. А ты находишь удобным для Веры знакомство с Якоревым?
С о ф ь я. Якорева знает отец...
Л ю б о в ь. Разве это делает его приличнее?
С о ф ь я. Подожди, Люба... (Пётру.) Он знает, что ты сын Коломийцева?
П ё т р (не сразу). Ну, конечно! (Встаёт, отходит прочь, сердито бормочет.) Сын Коломийцева... Ты говоришь об этом, как о заразной болезни...
В е р а. Слышишь, мама? Вот дрянь Петька!.. Мама, пригласи его к нам, хорошо?
С о ф ь я. Я подумаю.
В е р а. Ах, господи, у нас так скучно! Ходят одни полицейские, притворяются военными...
(Иван вошёл в столовую, заложил руки за спину, посмотрел на часы и погрозил им пальцем. Открыл буфет, налил вина, выпил, покачал головой и, расправляя усы, заглянул в гостиную.)
Ф е д о с ь я. Софьюшка, ты бы женила Александра-то! Верочке замуж пора... Детей-то сколько будет, а? (Беззвучно смеётся.)
(Пётр остановился перед ней, смотрит хмуро.)
И в а н. Тут есть кто-нибудь?
С о ф ь я. Дети.
И в а н. А ты?
С о ф ь я. Что я?
И в а н. Ты с ними?
С о ф ь я. Ну да...
И в а н. Так ты должна была сказать: я и дети. Почему так темно? Вы знаете, что я люблю свет, огонь!
Ф е д о с ь я (бормочет). В поле выехали, горе выманили, а огнём его печь, востры саблями сечь...
(Пётр зажигает все лампы; Софья смотрит печально, Вера робко, Любовь насмешливо.)
И в а н (медленно шагает по комнате и важно жестикулирует). Вынужденное безделье утомляет того, кто привык видеть вокруг себя людей, занятых серьёзным государственным делом. Ты почему не учишь уроки, Пётр?
П ё т р (внимательно рассматривая отца). Я уже кончил.
И в а н. Вероятно, врёшь. А завтра тебя, как болвана, оставят без обеда в классе, и отец будет страдать от стыда. Меня удивляет, как вы живёте, - никто ничего не делает.
Л ю б о в ь. Научи нас работать.
И в а н. Х-хе! Работать! Что ты можешь?
Л ю б о в ь (спокойно). Я недурно рисую и могла бы, например, делать фальшивые деньги.
И в а н (шагает к ней). Я тебя... (встречая её взгляд, кончает мягче) прошу выйти! Пётр и Вера - тоже марш! Мне нужно поговорить с матерью.
Вера и Пётр уходят быстро; Любовь идёт медленно, в столовой конец её шали зацепился за стул, она останавливается. Федосья поднимает голову, смотрит на Ивана, он замечает её.)
И в а н. А эта старая сова зачем здесь торчит? Ей в богадельню пора, я говорю!
С о ф ь я. Оставь, Иван...
И в а н (громко). Нянька - уйди! Слышишь?
Ф е д о с ь я (поднимаясь). Слышу, чай... Не из дерева сделана... (Идёт в столовую.)
И в а н. Вот что, Софья, я решил заняться благоустройством дома...
С о ф ь я. Чужого.
И в а н (строго). Это дом моего брата! А когда Яков умрёт - дом будет мой. Не перебивай меня глупостями. Итак, мне, я вижу, необходимо лично заняться благоустройством дома и судьбою детей. Когда я служил, я не замечал, как отвратительно они воспитаны тобой, теперь я имею время исправить это и сразу принимаюсь за дело. (Подумав.) Прежде всего, нужно в моей комнате забить окно на улицу и прорезать дверь в коридор. Затем, Любовь должна работать, - замуж она, конечно, не выйдет - кто возьмёт урода, да ещё злого!
(Любовь уже распутала шаль; при словах Ивана о ней, она делает движение, видимо, хочет идти в гостиную, тихий голос матери останавливает её.)
С о ф ь я. Не забывай, по чьей вине она горбата...
И в а н (негромко). Я помню, помню-с! Вы двадцать тысяч раз упрекали меня этим. (Тише.) Ты, может быть, сказала ей, и потому она так злится на меня? Сказала?
С о ф ь я (озлобляясь). Нет, я не говорила... я не знаю - нечаянно ты уронил её или бросил нарочно, из ревности. Но нянька... она видела, знает.
И в а н (грозит). Раз и навсегда - молчать об этом! Я не знаю, кто уронил её.
С о ф ь я. Ты, - пьяный.
И в а н (тихо, наклоняясь к ней). А почему не ты? Как ты докажешь, что не ты? Ага! Ты не бывала пьяной? И прошу не забывать: я не уверен, что Любовь моя дочь, а не племянница.
