Мать велела герань не поливать - Таша Муляр
– Следующая остановка «Москва третья», – объявили по радио.
«Господи, чуть не проехала!» – Надежда Семеновна резко встала и начала аккуратно пробираться мимо закончивших жевать соседей. На выход можно было повернуть налево – это более короткий путь. Однако она свернула направо, чтобы пройти мимо седовласого мужчины и получше его разглядеть.
Вот и почти Москва. Георгий Константинович начал потихоньку собираться на выход. Еще одну станцию осталось проехать. Он на самом Ярославском вокзале выходит. Москва третья – предыдущая. Он выдвинул из-под сиденья корзину с клубникой, встал, чтобы снять с верхней полки рюкзак. Тот получился объемным и еле уместился на той полке. Он вез с дачи постельное белье в стирку. Там машинки не было, стирать неудобно, а он любил, чтобы все было чисто и аккуратно. Это, кстати, еще один пункт, по которому Георгий расходился с Ларисой Петровной. Та была неряхой и лентяйкой: участок неухоженный, по всем заборам давно забытый мусор свален, в дом вообще зайти страшно.
С трудом стащив с полки объемный рюкзак, он повернулся лицом к проходу между сиденьями и оказался лицом к лицу с той женщиной. Та пробиралась к выходу и шла мимо него.
«Да тут не только глаза!» – пронеслось у него в голове буквально за долю секунды.
Удивительная способность человека на интуитивном уровне опознать другого по принципу «свой-чужой», и он определил ее как «свою».
Миниатюрная, среднего роста, со стрижкой каре, седыми волосами затонироваными в жемчужный оттенок, красиво и аккуратно уложеными. Серо-зеленые глаза смотрели на него так же глубоко и с интересом. На бежевом летнем платье по фигуре выделялись два ярко рыжих пятна. В руках большая сумка, видимо, с дарами природы, судя по торчащим из нее веселым ромашкам, и маленькая дамская сумочка, которой она пыталась тщетно прикрыть пятна.
На выход скопилась очередь, и женщина стояла как раз напротив места, где сидел, а теперь тоже стоял Георгий Константинович. Пару минут до остановки они стояли друг напротив друга и бесстыже рассматривали один другого, ведя внутренний диалог каждый сам с собой.
«А он и правда очень интересный. Такой, как я и думала», – молча анализировала незнакомца ОНА.
«Так странно, я же ее не знаю, а чувство, будто знакомы», – думал про себя ОН.
«Может, заговорить с ним первой? А что спросить? Глупо все как-то», – уговаривала себя ОНА.
«Сейчас спрошу у нее что-нибудь. Нужно придумать что-то, чтобы не выглядеть дураком. Хотя зачем ей одинокий старик. Она, наверное, замужем, вон и кольцо на руке», – подумал ОН. Отвернулся, сел на лавку, поставив рюкзак себе на колени.
Электричка остановилась, очередь шустро продвигалась к открытым дверям, увлекая за собой Надежду Семеновну. Георгий Константинович сидел и смотрел в окно, наблюдая, как незнакомка грациозно идет по платформе в сторону выхода, даже большая сумка с ромашками, с укоризной покачивающими веселыми растрепанными головами в такт походки хозяйки, не портила впечатление и не мешала ей выглядеть элегантно. Напротив, на контрасте с размером сумки она выглядела еще более хрупкой и изящной. Сходя с платформы, женщина обернулась, и их взгляды снова встретились, простившись навсегда.
«Эх ты, трус! Такую женщину упустил. Может, это был тот самый шанс», – укорил он себя.
* * *Прошло около месяца. Заканчивался июль. Московское лето набирало обороты. Жара с каждым днем завоевывала город, нагревая тротуары и дома, прочно поселившись в камне города и щедро отдавая тепло ночами, которые теперь не дарили горожанам прохладу, а, напротив, экранировали переизбыток дневной жары в ночь. Спасения не было нигде. Только счастливые обладатели кондиционеров могли свободно дышать в помещении, правда рискуя при этом подхватить ангину.
Надежда Семеновна жила на последнем этаже типовой хрущевской пятиэтажки рядом с парком «Сокольники» со стороны второго Лучевого просека. Парк имеет радиально лучевую структуру аллей. Вход был буквально около ее подъезда. Женщине нравилось, что он не центральный. Народу почти никогда не было, и, сделав пару шагов от дома, ты оказывался в диком лесу посреди города. Ощущения необыкновенные и доступные не каждому жителю мегаполиса. В такую погоду дышать дома было совершенно нечем, дачи у нее не было, стеснять своим присутствием подруг на их дачах не хотелось, вот и гуляла в «домашнем лесу», как она называла «Сокольники».
В Москве сегодня огромное количество ухоженных парков и скверов, зеленых зон отдыха. Все с удобными дорожками, лавочками, шезлонгами и качелями. Утром, переделав домашние дела и позавтракав любимой овсянкой, она собирала в свой городской рюкзачок, купленный для таких маленьких походов, – пару яблок, бутылку воды, книгу – и шла гулять. Старалась выйти пораньше, до жары, чтобы успеть пройти по асфальтовым тротуарам в прохладу парка. Только там не было столько камня – больше живой земли, которая так сильно не нагревалась.
В парке она познакомилась с женщиной примерно своего возраста. Разговорились, сидя на лавочке. Она тоже была одинокой, сын жил в другом городе, с мужем развелась много лет назад.
На пенсии стала заниматься здоровьем: ходить с палками, осваивая скандинавскую ходьбу, много двигаться, задумалась о правильном питании.
На этой почве и подружились. Теперь они с Марией Антоновной созванивались утром и выходили вместе. Так было, с одной стороны, веселее, а с другой – иногда хотелось побыть наедине со своими мыслями: новая знакомая была очень разговорчивой и остановить ее невозможно, да и неудобно как-то.
Насчет мыслей. Весь этот месяц она то и дело возвращалась к той электричке и мужчине. Честно сказать – жалела, что не заговорила. Представляла, что если бы была смелее, то сейчас, возможно, гуляла по этому парку не одна. Ей было стыдно перед собой, однако за этот месяц она несколько раз ездила на вокзал, придумав какую-то смешную и не существующую причину. Приезжала к той же электричке, возвращавшейся с дач, стояла, пропуская через себя весь строй таких разных пассажиров, и ждала его. Сумасшедшая, одним словом. Сама от себя не ожидала.
Мария Антоновна ожидала новою приятельницу на входе в парк «Сокольники», расположившись в тенечке на лавочке чуть правее входа. На улице с утра стояла тридцатиградусная жара.
– Доброе утро, Надя! Мне кажется, ходить у нас сегодня долго не получится, – поприветствовала Мария Антоновна компаньонку. – Я пока сюда от дома дошла, вся взмокла, представляете! Что с погодой творится, непонятно. Может, и правда та самая катастрофа озонового слоя. Как мы следующее лето переживем, вообще не понятно, у меня и давление, похоже, поднялось. – Она шла тяжело дыша, то и дело вытирая под носом мелкие бисеринки пота.
Она говорила и говорила, остановить ее не
