Великие рыбы - Сухбат Афлатуни
И тогда вспомнили о нем, о слепом Стефане, который все эти годы тихо жил в Смедерево.
Возник недолгий триумвират. Елена Палеолог. Воевода Михаил Ангелович. И он, Стефан Бранкович, единственный законный представитель династии.
Но уже через год Елена устроила свадьбу своей дочери с сыном боснийского короля, который и занял сербский трон. Он, Стефан Бранкович, не держался за власть; быстро собрался и покинул столицу.
Больше в Сербию он не вернется.
Через год Смедерево захватили турки, и Сербска деспотовина перестала существовать. На четыре столетия сербы окажутся под турецкой властью.
Началось странствие Стефана.
Венгерская Буда (часть нынешнего Будапешта), где его младшая сестра Катерина была замужем за местным вельможей.
Из Буды – вместе с сестрой – в Дубровник.
В 1460 году – в Албанию, где у него также была родня.
Ему исполнилось тридцать пять.
Ангелине, дочери албанского князя Арианити, было девятнадцать.
Сватовство было недолгим. В начале 1461 года они были повенчаны, и Ангелина стала именоваться деспотисой.
Он не мог видеть ее лица. Когда они остались впервые наедине, он осторожно провел по нему ладонью.
Остро и быстротечно
действо любви,
всех добродетелей она выше.
Странствия Стефана не закончились.
В начале 1461 года из-за опасности турецкого вторжения он и Ангелина покинули Албанию и отправились в Венецию. Венецианцы приняли их хорошо; Стефан еще в отрочестве был причислен к их патрициату.
Во время пребывания в Венеции их посетил епископ Мантуи, Галеаццо Кавриани. «Невозможно представить себе человека более достойного, – писал он о Стефане. – Он высокого роста, лицо чрезвычайно серьезное и умное».
Венецианцы выделили Стефану заброшенный замок во Фриули, к юго-западу от Удине. В нем была церковь Святого Николая и несколько вспомогательных построек. Замок был большой, но ветхий.
Семья жила в бедности, иногда получая милостыню от Дубровника и Венеции.
Здесь у них родится пятеро детей. Иоанн, Георгий, Ирина, умершая в детстве, Мария и Милица.
Старший, Иоанн, унаследует титул деспота, будет победоносно сражаться с османами, щедро покровительствовать православным монастырям.
Георгий пострижется в монахи с именем Максим, станет митрополитом, прославится миротворчеством и строительством церквей.
Но это пока в будущем, которое он, Стефан Бранкович, видеть не мог. Он не мог видеть даже настоящего. Он видел его глазами Ангелины.
Она читала ему вслух книги. Особенно любила она Толкование Иоанна Златоуста на Евангелие от Матфея.
– «Любовь есть мать всех благ, она одна содержит в себе все наши совершенства…» – читала она, и он молча слушал.
Потом брал ее лицо в ладони и любовался ею – не видя ее. Так проходили дни.
– «Любовь, имеющая основанием Христа, тверда, постоянна, непобедима. Кто так любит, хотя бы и терпел тысячу поражений за свою любовь, не оставит ее…»
Он был нищ. Он был нищ, бездомен и слеп. А последние годы еще постоянно болел.
Лежа под тяжелыми одеялами, он тихо повторял: «Остро и быстротечно… действо любви… всех добродетелей она выше».
Осенью 1476 года, на пятнадцатом году их брака, он увидел сон. Ему приснилась Сербия, луга под Смедерево после быстрого и теплого дождя. Он увидел себя – молодого, зрячего и бегущего через мокрое поле. На другом конце поля стояли отец и мать. Они кричали, махали руками и звали его к себе.
Проснувшись, он долго молился. Потом призвал слугу и потребовал бумагу и чернила.
Он писал правителям Дубровника, прося их позаботиться после его смерти о семье.
«…Смиренно молю вас, ваши светлости, и препоручаю вам мою Ангелину и моих детей, Георгия, и Мару, и Иоанна, перед Богом, и перед Пречистой Девой, и перед всеми святыми. Что вы сотворите с ними, то и Бог – с вами. У меня же нет ничего, что бы я мог завещать в моем убогом доме; ни злата, ни сребра, ни другого имущества, которое я мог бы оставить Ангелине и моим детям».
Наговорив письмо, он велел прочесть его Ангелине. Она прослушала молча. Что у нее выражалось на лице, он не видел, но знал.
В октябре 1476 года Стефан скончался.
Были рядом мы, один близ другого,
и телом, и духом,
но что разлучило нас —
то ли горы, то ли реки…
Горы, реки… Сколько их придется ей перевидать? Ангелина переживет его на долгих сорок четыре года. Все эти годы он будет рядом с ней. Она будет возить с собой его мощи, и они сохранятся нетленными.
Сначала в Венгрию, в Срем, куда она прибудет с детьми по приглашению венгерского короля в 1486 году. Затем в изгнание в Валахию. Затем снова в Срем, где ее сын, ставший митрополитом, построит Сретенский монастырь под Крушедолом; там она упокоит останки Стефана. Там же примет монашеский постриг.
Постоянно нуждаясь, она будет щедро жертвовать на церковные нужды. Она станет помогать и афонским монастырям, как это делали предки ее мужа. Когда у нее самой не будет хватать на это средств, она обратится за помощью. Сначала к валашскому воеводе Иоанну Радулу. А затем и в далекое Московское княжество, ко князю Василию Третьему.
Впрочем, Василий был для Бранковичей не таким уж далеким: и его мать, Софья Палеолог, и вторая жена, Елена Глинская, приходились Ангелине родней.
Особенно тревожилась Ангелина за судьбу афонского Пантелеимонова монастыря. Когда-то в нем селились совместно и сербские, и русские монахи, но в ордынские времена приток русских насельников и ктиторская помощь из Руси иссякли. «Смиренна монахиня Ангелина, бывша деспотица» просила Василия возобновить над ним ктиторство.
«Инши монастири имают своего хтитора, некотори Иверского (грузинского) цара, а други Власкога (валашского) воеводу, а монастир святого Пантелеимона иншего хтитора не има, котори жалует святи монастир, тачию (только) твое царство».
Василий откликнется на письмо Ангелины и отправит на Святую гору богатые дары; русское покровительство Пантелеимоновой обители и другим афонским монастырям будет возобновлено; имя деспотисы Ангелины по сей день поминается в них с благодарностью. Пожертвует московский князь по ее просьбе и на строительство монастыря в Крушедоле.
Ангелина будет вышивать церковные ткани, украшая их золотыми нитями и жемчугами. Будет заказывать уцелевшим от турецкого нашествия книгописцам переписывание и украшение священных книг.
Она переживет обоих своих сыновей, Иоанна и Георгия (Максима), омоет их слезами и погребет в Крушедоле. Вскоре их
