А также их родители - Тинатин Мжаванадзе
Большой стакан налит, вручен и выпит в торжественной обстановке. Мы вздохнули и расслабились. А как легко Мишкиной многострадальной заднице! Кто знает, когда и по какому поводу она будет получать в следующий раз?
Спасительный туалет
Сандрик находит любую лазейку, чтобы не готовить уроки.
Есть хочу, пить хочу, спать хочу, голова болит – классика жанра. Ну, и в туалете сидеть по полтора часа – альфа и омега любого приличного лоботряса. Но вчера он палку перегнул – я забеспокоилась и стукнула пару раз в дверь:
– Ты что там, утонул?!
– Мам! Дверь не открывается!!! – ликующе орет лоботряс.
Я приношу нож и пробую открыть снаружи, но замок заклинило намертво.
– Дато, – отрываю я папочку от застольной беседы, – там ребенок заперся, сделай что-нибудь.
Папочка дергает дверь.
– Не придуривайся, поверни защелку!
– Да я поворачиваю! А она все равно не открывается!
Подозреваю, что пленник унитаза на радостях прыгает по всей ванной комнате.
Дато притаскивает инструменты.
На шум прибегают дед и бабка с ахами-охами и кучей бесполезных советов.
– Саныч, ты не боишься? – кричу я: вроде бы чего бояться, но сердце заколотилось вдвое быстрее.
Дверь не поддается.
Иду звонить в справочную службу.
– У нас ребенок в туалете заперся, есть у вас какие-нибудь службы по чрезвычайным ситуациям?
– Записывайте телефон мастера… Зовут Григол Данелян.
Звоню Григолу Данеляну:
– Я пьян, сударыня, и ничем вам помочь не могу. Может, сломаете замок сами, а?!
Мысленно отправив пьяного Данеляна в геену огненную, кладу трубку.
Дверь не поддается.
Тем временем Мишка партизански прошмыгивает мимо меня: улучив беспризорный момент, он вымазался с головы до ног в каких-то красках.
– Где я тебя буду отмывать, ирод?!
Мишка сопит, пока я оттираю его синие руки и нос кухонной тряпкой.
– Почему у вас окно в ванную наглухо закрыто?! – возмущается дед. – И почему затвор в ванной, как в сейфе?! Вот ведь молодежь: старших не спросят, а у самих мозгов нету!
– Папа, иди смотреть новости, – скрежеща всяческими железками, отвечает Дато.
– Придется ломать дверь, – решительно вмешиваюсь я. – Сандро, может, и рад сидеть там хоть до утра, но мы в туалет хотим!
Галдеж перекрывает оглушительный свисток: Сандрик развлекается, как может.
Мое бурное воображение представило ванную как безвоздушный сейф, к которому нет никакого доступа.
– Ломай дверь!
– Ну ничего себе: дверь из цельного каштана ломать! Вы мне надоели, отойдите все!
Еще немного, и я начну ломать стену.
– Хорошо в Америке: двери фанерные, ткнул разок – она и разлетелась!
А вот цельная каштановая дверь оскорбленно молчит и не сдается. Под нажимом общественности Дато вырезает кусок двери вместе с замком.
Сандрик выходит на волю, получает подзатыльник и отправляется доделывать уроки.
– А как же будем ходить в незапирающийся туалет?
– Как хотите, – кровожадно отвечает Дато. – Надо было всего лишь ручку опустить, этот лоботряс не додумался, а вы меня поторопили!
И ушел, насвистывая, подкормить злорадство.
Математика и какашки
Ад.
Круг шестой.
– Мам, вот тут задачка, и нам дан прямоугольник, а в нем известна длина и периметр, и надо вычислить ширину и эту, как ее… а, площадь.
– Ну? Что тут делать-то? Давай формулу вспоминать. Длина – «а», ширина – «бэ». Периметр?
– «А» плюс «бэ», помноженное на два.
– А скобки открыть?
– Два «а» плюс два «бэ», равно «пэ».
– Прааавильно. А если мы периметр уже знаем, как узнать ширину, то есть «бэ»?
(Глазки забегали.)
– Нууу? (Тон постепенно теряет мягкость.)
– Эта…
(Вдох-выдох, оммм-уммм – Будда, помоги сохранить душевное спокойствие.)
– Дитя мое, вот берем самый простой пример. Даже примитивный, можно сказать. Один плюс два – равно трем. Так?
Преданность во взгляде:
– Так.
– А если мы вместо двух поставим «икс», как его вычислить? «Икс» плюс один равно трем – ну, что надо сделать?
– Разделить.
(Будда, помоги – быстро, я сказала.)
– Ой, нет. Помножить.
– Я тебе сейчас за такие шутки башку отвинчу!!!
(Вдох-выдох, пора уходить на балкон.)
– Так. Объясняю еще раз: вот тебе слагаемые, а вот сумма. Как узнать одно неизвестное СЛАГАЕМОЕ? Вот тебе один, а вот два, в сумме – три! И допустим, мы не знаем, какое у нас одно слагаемое, что надо сделать?!
(Взгляд туманится и приобретает концентрические круги по зрачкам.)
– Щас… Эта… Ну, отнять.
– Таак, видишь, как легко. И что мы теперь делаем с периметром?
– «Пэ» раздел…
(Стул падает с грохотом.)
– Нет, ты смерти моей желаешь! Ты же разумное существо, как тебе еще понятнее объяснить, чтобы ты голову включил! Вот тебе говно на лопате, так? Как определить, какая лопата?! Надо выкинуть говно, правильно? А если мы желаем узнать, какое говно? Надо убрать лопату! А вместе они – сумма!
Истерический хохот и просветление во взгляде:
– ААА! Периметр минус два, помноженное на длину, – это будет две ширины!!!
– Идиот. Наконец-то.
(Шаркающей походкой – к аптечке, капать корвалол.)
– Ыыыыхахаха… говно… йяхахаха… на лопате… ииийяхахаха!! Мам, а почему на лопате?
– Я тебя умоляю как человека – отстань от меня со своей математикой! Лепи, что хочешь, только дай мне дожить мои два дня!
Искусство и какашки
– Иди сюда, неуч, тащи свое искусствоведение, – сказала я Сандро, приготовившись насильно впихнуть в его голову хоть малую толику полагающихся к концу учебного года знаний.
– А Миша читал что-нибудь? – пискнул из последних сил потенциальный обучаемый, пытаясь вырваться из моих цепких лап.
– Читал, представь себе, – по-змеиному мотая головой, невыносимо сыронизировала я. – Две главы «Маленького принца»!
Сандро поник и пошел за учебником.
– Итак, начнем «аб ово», таскать, все равно ты ни фига не читал. Подумай и скажи – чем отличается обыкновенный предмет от произведения искусства?
– Ну, – мало кто может подумать, что этот остановившийся взгляд принадлежит мало-мальски вменяемому ребенку, – стул, например, обыкновенный, а… «Мона Лиза» – искусство.
– Тааак, неплохо, неплохо. А может ли быть стул произведением искусства?
– Может, – запас слов явно поменьше, чем у Эллочки Людоедки, – если там будут эти… золотые ангелочки.
– Ага. Ангелочки. – Помолчав, я приступила к ярким наглядным примерам: – Вот если какашка – это не искусство, а всего лишь отходный продукт организма, то она же, выполненная художником, – суть искусство. Понятно?
Сандро в приступе лютого восторга выл в подушку минуты три.
– Дальше! – грозно перевернула я страницу. – Какие есть теории о происхождении искусства?
– Магическая, – испытуемый судорожно нащупывал в памяти ошметки знаний, – и эта… игровая!
– Ну и что утверждает игровая теория?
– Люди
