Хулиганка и бунтарь - Виктория Александровна Килеева
— У меня касса почти пустая. Да и зачем мне ваши тысячи? Мне бы что помельче.
В этот момент в магазин зашёл паренёк в спортивной куртке. Немного помявшись, он вынул из кармана явно дедовский наган.
— Деньги из кассы — быстро! — тоненьким голосом рявкнул он.
— Боже мой… Да сколько вам говорить — касса пустая, в ней и тыщи не наберётся! — чуть не плакала продавщица.
Голодный взгляд паренька наткнулся на три пятитысячные купюры в руках Хордина… Наган упёрся в сторону Андрея.
— Отдай деньги — живо!
Хордин без сожаления расстался с тремя фантиками. Завладев пятнадцатью тысячами, горе-грабитель резво выбежал из магазина. Очевидно, он думал, что сегодня его день.
Толик вышел из оцепенения и возмутился:
— Слышь, Андрюха, ты мент или кто? Почему ты его не задержал?
— Во-первых, у меня обед, — спокойно начал Хордин, — а во-вторых, следователи не носят оружия.
— Как это не носят? А чем вы тогда работаете?
— Мозгом. — Андрей показал на висок.
— Но ты его хоть запомнил?
— Зачем мне его запоминать? Пусть идёт. Ему с твоими сувенирными бабками ещё достанется — он ещё не рад будет, что за наган взялся…
— Ну теперь-то ты убедился, что их легко можно спутать с настоящими? — спросил Толик.
— Нет, не убедился? — покачал головой Андрей. — Просто все видят только то, что хотят.
-4-
В напрасной попытке забыться уставший Хордин сунулся в пасть к Волкодавам.
— Хэллоу, Снупи. Как дела на работе? — спросила Настя, даже не сообразив его поцеловать.
— Всё как всегда и лучше не становится. Вчера перестрелка между группировками была. Двоих ранило.
— Жалко, — равнодушно отозвалась Настя. — Жалко, что не убило.
— А у вас что нового?
— У нас утюг сломался, глянешь?
— Гляну, конечно.
— Вот видишь, хоть не зря пришёл.
— Ты одна? — с надеждой спросил Андрей.
— А? Нет. Сейчас Аська из универа приедет. — Настя схватила телефон. — Алло, Ась, купи что-нибудь к чаю — к нам следователь Хордин изволил зайти… Утюг? Да чинит уже.
К чаю диетически настроенная Ася купила яблок и винограда.
— Эгоистка, — проворчала Настя. — Могла бы хоть зелёный взять. Знаешь же, что я красный виноград не люблю.
— Так я его поэтому и взяла.
Пока Настя кормила Андрея обедом из водянистой яичницы, Ася стоически пила кефир и отворачивалась всякий раз, когда сестра открывала холодильник. Увидев это, Настя нарочно стала открывать его почаще. В общем, сёстры, как обычно, были взаимно добры.
— Надо будет повесить на холодильник табличку «Не влезай — убьёт», — задумчиво пробормотала Ася.
— Нормально! — громовым голосом отозвалась Настя. — А обо мне ты подумала? Мне ведь тоже с этой табличкой жить придётся.
— Подумала. Тебе, кстати, тоже полезно будет.
Настя собралась было ответить что-нибудь гадкое, но быстро придумала издёвку потоньше:
— Асенька, подай нам, пожалуйста, колбасы.
— «Что искушаете меня, лицемеры?»[56] — воскликнула Ася, нервно бросая палку колбасы на стол.
— Благодарю.
Заметив, как неспешно Хордин ест глазунью из одного яйца, Ася преисполнилась сочувствия.
— Настька, душегубка доморощенная, свари мужчине макароны.
— Сама и вари.
— Я не могу, я на диете.
— Зачем тебе диета? — удивился Андрей. — Ты и так очень стройная.
— Ага, а это ты видел? — Ася попыталась задрать сбоку юбку, но на неё накинулась поборница нравов Настя:
— Пошла вон, либертина десадовская!
— Какая? — переспросил Хордин, расстроенный её ненужным вмешательством. — Детсадовская?
— Ты такой чистый, такой неиспорченный — даже маркиза де Сада не читал, — умилилась Ася, потрепав Андрея по волосам.
— Это мой парень, не трогай его! — отрезала Настя. — И вообще пошла вон!
— Уже ухожу. Сегодня ночью моей эротической фантазией будут бутерброды…
— Хордин, помнишь карманника, которого ты месяц назад допрашивал? — пристал к нему на работе Павел Вялый.
— Ну?
— Снова задержан. Не повлияли на него твои наставления, только руки сильнее зачесались. Что ты им такого говоришь? Это ведь уже не в первый раз.
Андрей напрягся.
— Я всё как надо говорю. Как учили.
Тогда Хордин впервые отметил для себя эту странную тенденцию — после его допросов преступники ещё больше наглели и становились рецидивистами.
Начало ноября ознаменовалось новым нелогичным нарушением.
— Очередной бессмысленный взлом квартиры, четвёртый за месяц, — объявил Костя Розги.
Андрей оторвался от ЭВМ.
— И снова ничего не взяли?
— И снова ничего. Хозяева приходят: дверь открыта, всё на месте.
— Открыта — в смысле прикрыта или распахнута настежь? — педантично уточнил Хордин.
— Да какая разница!
— Большая. Если дверь прикрыта, значит, преступник прикрыл её специально; если распахнута — преступнику было всё равно, что он оставляет дверь открытой, то есть он, скорее всего, торопился…
— Хордин, ты такой дотошный, — проворчал Розги. — Какое нам дело до того, всё равно было преступнику или нет, торопился он или уходил с места преступления прогулочным шагом? Никаких следов он не оставил. Совершенно непонятно, на кой хрен он взламывает двери и уходит ни с чем.
— Ты думаешь, это один и тот же человек?
— Конечно. Таких идиотов не может быть много.
— Костя, это неправильно.
— В смысле?
— Неправильно считать преступника идиотом. Наоборот, нужно всегда быть готовым к тому, что он окажется умнее тебя.
— Чтобы какой-то непутёвый взломщик был умнее меня?..
— Это, по-твоему, он непутёвый, а у преступника наверняка есть какой-то мотив. Должен быть, по крайней мере.
— Ты ещё скажи, что в его действиях кроется сакральный смысл, — издевался напарник. — Я
