Рай - Абдулразак Гурна

— Нас ограбили, — гневно шепнул Мохаммед Абдалла.

— Мы оставили у вас двоих наших в прошлом году, — с улыбкой напомнил купец. — Они были больны, и вы согласились позаботиться о них до выздоровления. Как они? Поправились?

— Они ушли, — спокойно заявил молодой человек, но лицо его выражало презрение и вызов.

— Куда же они направились? — кротко уточнил дядя Азиз.

— Я им родич? Поднялись и ушли, — разгорячился юноша. — Ступайте, ищите их там. Думаете, я не знаю таких, как вы?

— Я вверил их попечению султана, — сказал дядя Азиз, но по его интонации Юсуф понял — или ему так показалось, — что купец уже смирился с потерей.

— Вы в Марунгу хотите попасть или как? — напомнил молодой человек.

Их проводили к лодочнику по имени Каканьяга, маленькому жилистому человечку, который переводил взгляд с них на воду, тихо выслушивая их надобности и уточняя число и вес. Вместе с лодочником они вернулись туда, где дожидались носильщики и груз, чтобы Каканьяга сам мог оценить предстоящую работу. Переправляться будем на четырех больших каноэ, решил он, назначил плату для себя и своих помощников и хотел было уйти, предоставив купцу время подумать, но цена оказалась столь умеренной, а Мохаммед Абдалла так спешил покинуть это место, что лодочника позвали обратно прежде, чем он отошел на несколько шагов.

Отправление завтра утром, предупредил лодочник. И товары, о которых сговорились, следует передать ему до отъезда.

— Почему бы не отбыть прямо сейчас? — настаивал Мохаммед Абдалла, с тревогой вспоминая, сколько пива потребляет султан. Кто знает, что еще взбредет в голову пьяному дикарю?

— Моим людям нужно все приготовить, — ответил лодочник. — Вы так торопитесь попасть к Чату? Если отправиться сейчас, будем плыть ночью. В такой час на воде небезопасно.

— Злые духи бродят по ночам, а? — спросил мньяпара. Лодочник расслышал насмешку, но не стал возражать. Поплывем утром, повторил он.

— Ты хорошо говоришь на нашем языке, — с любезной улыбкой вставил дядя Азиз. — Как и сын вашего султана.

— Многие из нас работали на торговца-суахили Хамиди Матангу, он путешествовал в этих местах и тоже переправлялся на ту сторону, — неохотно ответил лодочник и больше ничего не прибавил, хотя дядя Азиз и пытался его разговорить.

— Когда мы тут проходили в прошлый раз, ваш султан, помнится, и сам немного объяснялся на суахили, но теперь, похоже, забыл, — с той же улыбкой продолжал купец. — Время обирает нас всех. Скажи мне, а те двое раненых, которых мы оставили тут, когда уходили от вас в прошлом году… что сталось с ними? Они выздоровели?

Задавая вопросы, он вручил лодочнику небольшую пачку табака и мешок гвоздей, за которым послал Юсуфа. Лодочник выдержал паузу, прежде чем ответить, перевел взгляд с купца на мньяпару и присоединившегося к их группе Симбу Мвене, потом на Юсуфа. Глаза его слегка блеснули, и он ответил, намекая на возможные неприятности:

— Они нас покинули. Не думаю, чтобы они выздоровели. Они лежали в той хижине и плохо пахли. Они принесли нам болезнь. Животные умирали, рыба ушла. Потом умер юноша, совсем без причины. Его возраста. Совсем такой, как он, — кивком он указал на Юсуфа. — Это было чересчур. Люди сказали, те двое должны уйти.

Когда лодочник ушел, Симба Мвене поинтересовался:

— Они умеют колдовать?

— Не кощунствуй! — одернул его Мохаммед Абдалла. — Просто невежественные дикари, которые верят в собственные детские выдумки.

— Не следовало нам оставлять их здесь. Моя вина, моя ошибка, — произнес дядя Азиз. — Теперь я знаю свою ошибку — но это не поможет ни им, ни их родным.

— Много ли нужно знать, сеид, чтобы догадаться: эти твари пожертвуют чем угодно, лишь бы и дальше жить по своим невежественным обычаям! Я бы поступил так же. А ты попроси их поколдовать и вернуть двоих наших, — презрительно бросил мньяпара Симбе Мвене.

Симбу передернуло:

— Я к тому, что надо получше присматривать за этим юнцом, — пояснил он. — Чтобы с ним беды не стряслось. Помните, как о нем говорили у Мкаты и как лодочник поглядел на него?

— Что они сделают? Скормят его своим голодным бесам? Ты слишком всерьез принимаешь ободранных лодочников, вот что я думаю. Пусть только попробуют! — вскричал Мохаммед Абдалла, гневно размахивая тростью. — Что ты несешь? Я этих гнусов погоню палкой до самого ада. Я залью их блевотиной. Я воткну колдовство в вонючие зады этим грязным дикарям.

— Мохаммед Абдалла! — резко остановил его дядя Азиз.

— Всем смотреть в оба! — приказал мньяпара, будто и не услышав купца, но голос все-таки понизил. — Симба, растолкуй людям насчет колдовства и дурных болезней. Ты это умеешь. Ты в это веришь. И посоветуй не углубляться по надобности в заросли, а то дух — или змея — ужалит в задницу. И от женщин пусть держатся подальше. А ты, молодой человек, все время оставайся при сеиде и не дрожи.

— Мохаммед Абдалла, ты наживешь расстройство желудка, если будешь так орать, — предупредил купец.

— Это дурное место, сеид, — отозвался мньяпара. — Убраться бы отсюда поскорее.

4

Наутро, прежде чем они успели уйти, двое носильщиков подрались. Один украл из запаса товаров мотыгу, чтобы расплатиться с женщиной, другой наябедничал мньяпаре, и тот перед всеми объявил, что доля первого носильщика в доходах от этой экспедиции уменьшится на цену двух мотыг. Приговор свой мньяпара сопровождал множеством грязных ругательств. Носильщик уже не впервые совершал кражу, чтобы провести время с женщиной, и мньяпара устроил целое представление: якобы он едва сдерживается, чтобы не обрушить на плечи преступника свою трость. Прочие усугубили унижение, смеясь над злосчастным вором и осыпая его насмешками. При первой же возможности, как только ритуал посрамления завершился, обиженный набросился на доносчика и все расступились, криками поощряя их задать друг другу трепку. Большая толпа сбежалась поглазеть, зрители заполонили пространство у воды, следя за дракой, вопя, подзуживая. Наконец сеид послал Симбу Мвене остановить драку.

— Нам своих дел хватает, — сказал он.

Лишь поздним утром они приготовились продолжить поход. Когда настал момент садиться в лодки, к возбуждению путников явственно примешивалась тревога. Лодочник, Каканьяга, сам распределил груз и пассажиров и пригласил дядю Азиза с Юсуфом в свое каноэ.

— Юноша принесет нам удачу, — сказал он.

Лодочники равномерно гребли, жара нарастала, голые спины и плечи блестели от пота. Каноэ держались вплотную друг к другу; если на одной лодке запевали, на другой подхватывали или смеялись в ответ. Путники сидели, притихшие, их пугало огромное водное пространство и эти сильные мужчины, которым они доверили свою