Джозеф Д’Лейси - DARKER: Рассказы (2011-2015)
— Себя вы к этой категории людей, очевидно, не причисляете, — заметила мадам Ледук.
— Я поддался страсти, и я признаю это. Она очень красива, она соблазнила меня. Но это не значит, что теперь я должен оставить все как есть.
— Винсент… а вам не приходило в голову, что это единственный способ для нас заработать себе на хлеб? Ни одна из нас не может покинуть эти стены, так что же еще нам остается делать? Хоть мы и не стареем, но мы по-прежнему нуждаемся в еде и обязаны платить по счетам.
Винсент рассмеялся, а затем резко умолк. Посмотрев на мадам Ледук, он сказал:
— Знаете, что? Да вы и в самом деле спятили. Если верите в то, что в тысяча девятьсот двадцать четвертом году вы пропали, а теперь не стареете… что ж, у меня нет слов. Я и понятия не имел, с кем связался.
В комнату вошла Катерина, одетая в длинную белую ночную рубашку. Она собрала волосы в пучок и от этого выглядела еще более юной и уязвимой. С момента их встречи прошло всего три дня, но он уже успел забыть, как она очаровательна. Ее взгляд из-под длинных ресниц. Пухлые губы. Грудь под свежевыглаженной хлопковой тканью.
Мадам Ледук взяла ее за руку.
— Мистер Джеффрис хотел забрать тебя с собой, Катерина. Мне пришлось объяснить ему, почему это невозможно.
— И я, конечно, поверил каждому вашему слову, — съязвил Винсент. — О каком-то пикнике на Кровавом озере. Вы что, всегда с собой на пикники таскаете запас бутербродов на двадцать четыре года вперед?
Мадам Ледук сказала:
— Катерина, почему бы тебе не поговорить с Винсентом наедине, в твоей комнате? Думаю, он и сам этого хочет.
Не сказав ни слова, Катерина взяла его за руку и повела по коридору. Она открыла дверь, и он вошел внутрь.
— Я просто хочу поговорить, — сказал он.
— То есть, я тебя больше не привлекаю?
— Я пришел убедить тебя покинуть это место. Я хочу, чтобы ты позаботилась о своем ребенке.
Катерина отошла от него на пару шагов, а затем покружилась, стащила ночную рубашку через голову и осталась перед ним обнаженной.
— Ну, скажи теперь, что я больше тебе не нравлюсь.
— Катерина, я так больше не могу. Я нашел тебе квартиру. Она небольшая, но хозяйка о тебе позаботится, а в двух кварталах есть хорошая клиника.
Катерина подошла к нему, на ее лице появилась ее обычная мечтательная улыбка. Соски были твердыми и выпуклыми; она прижалась тугим округлым животом к его стремительно набухающему члену.
— Ну вот, — сказала она. — Все-таки я тебе еще нравлюсь.
— Ты мне не просто нравишься, Катерина.
— Так докажи, — поддразнивала она. Она расстегнула молнию на его брюках и вытащила наружу член.
— Не надо, — он пытался сопротивляться, но она так умело сжала его несколько раз, что он не мог сдерживаться.
Он наблюдал за тем, как она опустилась перед ним на колени, закрыла глаза и обхватила его член пухлыми губами. Она взяла его глубже, и на щеках у нее появились ямочки; она ласкала его теплым мягким языком. Он запускал пальцы ей в волосы, касался ее ушей и чувствовал такую слабость и в то же время такое блаженство, что решил: она должна принадлежать только ему. Он воспитает и ее саму, и ее ребенка. Он будет заботиться о ней, защищать ее, и ночи напролет будет любить ее.
Его сперма жемчужинами поблескивала на ее волосах. Катерина подняла на него взгляд и улыбнулась. На улице гремела гроза, ветер бил в стекла.
— Ты хочешь жить со мной? — спросил он.
Она играла рукой с его обмякшим членом.
— Конечно… если бы у меня была такая возможность.
— Тогда позволь мне забрать тебя отсюда. Завтра вечером я приеду за тобой, хорошо?
Она протянула ему руку, и он помог ей встать на ноги.
— Если бы только это было возможно, — повторила она и просто поцеловала его в губы.
* * *— Ты свихнулся, — сказал Боубей. — Ты вообще представляешь, чем грозит похищение человека?
— Она сама этого хочет, — возразил Винсент. — Она сказала, что хотела бы жить со мной, если бы я забрал ее оттуда.
— Эти девицы скажут тебе что угодно, если видят, что ты хочешь это услышать. Они за это получают деньги.
— Катерина не такая.
— Знаешь, в чем ее единственное отличие? У нее пирожок в духовке.
— Франсуа, если ты не хочешь мне помочь, то я сделаю все сам.
— Ты все-таки свихнулся.
Они подъехали к дому. Винсент сказал Боубею, что хочет провести еще один вечер с мадам Ледук и ее девочками и даже готов заплатить за них обоих, и только подъезжая к борделю, раскрыл ему свой истинный план и признался, что хочет забрать Катерину.
— А что, если Виолетта сказала тебе правду насчет того озера?
— Ох, Франсуа, прекрати. Вернись в реальность. Бордель с бессмертными школьницами?
— Ну… когда ты так говоришь, звучит не очень правдоподобно.
Они постучали в дверь, и им открыла мадам Ледук, одетая в алый шелковый халат.
— Так-так-так, — сказала она, впуская их внутрь. — Как пчелы на мед, да, Винсент? Не можете устоять?
Винсент виновато пожал плечами.
Все девочки были в гостиной, Минетта играла Брамса на фортепиано. Когда вошли Винсент и Боубей, они встали и подбежали к ним, целуя их в знак приветствия и поглаживая по волосам. Одна лишь Катерина не сдвинулась с места, и Винсент намеренно не смотрел в ее сторону.
— Кого ты выберешь сегодня, Франсуа? — спросила мадам Ледук.
Боубей оглядел комнату. Наткнувшись взглядом на Винсента, он сказал:
— Тебя, Виолетта. Сегодня я хочу тебя.
Чуть позже, после шампанского, Боубей с Виолеттой поднялись наверх под хихиканье, хлопки и одобряющий свист девушек. Как только они ушли, Винсент подошел к Катерине и взял ее за руку.
— Теперь наша очередь, — сказал он.
Они вышли из гостиной и пошли по коридору, и все это время он крепко держал ее за руку. Вдруг, проходя мимо парадного входа, он одернул ее и сказал:
— Пора! Ну же, Катерина, это наш шанс!
Катерина попыталась вывернуться:
— Нет! — вскрикнула она. — Что ты делаешь! — но Винсент повернул дверную ручку, широко распахнул дверь и вытащил Катерину на крыльцо.
— Нет! — кричала она. — Нет, Винсент, я не могу!
Она подогнула колени и опустилась на пол, но Винсент наклонился и поднял ее.
— Нет! — визжала она. — Мне нельзя! Нельзя! Винсент, ты меня убьешь!
Она хватала его за волосы, пыталась расцарапать ему лицо, но боль только сильнее раззадоривала его. Он вытащил ее на улицу и поволок к припаркованной машине. Открыв дверь со стороны водителя, затолкал ее в салон и посадил на пассажирское место. Затем сел в машину сам, завел двигатель и под свист шин помчался прочь от дома.
— Вернись назад! — кричала она, хватаясь за руль. — Нам надо вернуться!
— Послушай! — прикрикнул он на нее. — Что бы там ни наплела тебе Виолетта, знай: это полная чушь! Она придумала все это, чтобы напугать тебя, чтобы ты не могла уйти! Так что прекрати думать о ней, подумай лучше о себе и своем малыше.
— Назад! — стонала Катерина. — Боже мой, за что мне это? Боже, прошу тебя, не надо! Боже, Винсент, верни меня назад!
— Да замолчи же ты, наконец! Замолчи и пристегни ремень. Если ты не думаешь о безопасности ребенка, я буду думать об этом за тебя.
— Отвези меня обратно! Обратно! Я не могу поехать с тобой, Винсент! Не могу!
Она снова толкнула его, попыталась дернуть за ухо, и машину едва не занесло. Но в итоге он сумел обездвижить ее, схватив правой рукой оба ее запястья. Она прекратила попытки ударить его, повернулась на сидении и тихонько заплакала.
К тому времени, как они въехали в Монреаль, она уже спала. Он припарковал автомобиль перед жилым домом и заглушил двигатель. Посмотрел на нее и откинул ей волосы со лба. Она была так прекрасна, что ему с трудом верилось, что она настоящая. Он взял ее на руки и занес в подъезд. В этот поздний час ярко освещенный холл был безлюден. Он зашел в лифт и к тому моменту, как они поднялись на шестой этаж, уже чувствовал усталость.
Он открыл дверь и занес ее в квартиру. Квартира была самая обыкновенная: обставленная мебелью, с двумя спальнями, ванной и маленькой кухней. Днем из окна открывался прекрасный вид на Ривьер-де-Прери, частично скрытый другими жилыми домами. Он отнес ее в спальню и уложил в кровать. На белом изголовье висела до смешного нелепая картина, изображающая осенний лес.
Он сел рядом и взял ее за руку.
— Катерина, — сказал он. — Катерина, проснись. Вот мы и приехали, милая. Мы сбежали.
Она моргнула и открыла глаза. В ее взгляде читалось непонимание, постепенно перерастающее в неподдельный ужас. Она села и огляделась.
— Боже мой, — сказала она. — Боже мой, нет, этого не может быть.
— Успокойся, все не так уж плохо. Поставим здесь пару комнатных растений, поменяем обивку на мебели.
Но Катерина не обращала на его слова ни малейшего внимания. Она встала с постели и подошла к туалетному столику с зеркалом.
