Французская косичка - Энн Тайлер
– Наш золотой юбилей.
– Правда?
– Пятого июля 1940 года, в четверг будет пятьдесят. Просто я подумал, что воскресенье гораздо удобнее для празднования.
– Ох, боже правый, – выдохнула Мерси, и лицо ее наконец разгладилось, и она принялась обнимать всех подряд, и целовать, и говорить Николасу, как он вырос. – О боже, я просто… – повторяла и повторяла она. – Я просто не…
– Ты не ожидала? – теребили они ее. – Ты не догадывалась? Не надеялась, что мы вспомним?
– Да как я могла надеяться, если я сама не помнила?
– Вот это новость, – поразился Моррис.
– Мам, как это ты не помнила? – возмутилась Элис. – Пятьдесят лет, ты представляешь вообще?
– Откровенно говоря, нет, – улыбнулась Мерси.
И еще раз обняла Дэвида, хотя уже обнимала его раньше, и сказала:
– Эмили, не может быть! Ты прямо барышня уже.
– Это папа все организовал, с начала до конца, – сказала Элис. – Время, место, приглашения, меню…
– О, как жаль, что я не знала, – сокрушалась Мерси. – Могла бы все это время предвкушать праздник!
В разговоре возникла неловкая заминка. Все оглянулись на Робина.
– Ой, – растерялся он.
Но тут из кухни возник Кевин с двумя бутылками шампанского.
– Тост, немедленно тост! – возгласил он и отправил Эдди с Эмили в столовую за бокалами. Потом последовало целое действо с откупориванием первой бутылки и привычная смиренная гримаса Кевина, когда принесли бокалы, потому что это были старомодные креманки, доставшиеся Мерси от бабушки. Кевин сто раз уже повторял, что в наше время люди пьют шампанское из флютов.
Тосты были короткими, слава богу, «С юбилеем» несколько раз подряд и «За следующие пятьдесят лет!» (от Морриса). Робин не был уверен, следует ли ему пить, если он, так сказать, объект тоста, но подглядел, как Мерси помедлила мгновение, потом улыбнулась, кивнула и сделала глоток, и тогда последовал ее примеру. Пузырьки защекотали в носу.
– Упс, надо проверить духовку, – громко сказал он и убежал с бокалом в кухню.
Элис, разумеется, поспешила за ним, тоже с бокалом в руке:
– Чем помочь?
– Ну, может, воды нальешь?
– Конечно.
Он опрокинул в миску пластиковый контейнер с картофельным салатом, отнес его в столовую, вернулся, подхватил прихватки и вытащил из духовки две формы.
– Что ты приготовил? – поинтересовалась Элис, сунувшись в кухню с кувшином в руках.
– Запеканку с лососем.
– Запеканку с лососем, – повторила она.
Подошла поближе и задумчиво взглянула на готовое блюдо. Корочка аппетитно зарумянилась, да и сама запеканка получилась довольно пышной, соблазнительно поднималась над бортиками формы. Но Робина насторожил тон Элис, и он встревоженно поднял голову:
– Что-то не так?
– Все замечательно! – заверила она. И даже чмокнула его в щеку, так что напрасно он, видать, волновался.
* * *
Но Мерси, похоже, до сих пор не поверила до конца в идею сюрприз-вечеринки. Усевшись на свое место во главе стола, она спросила Дэвида:
– Так куда вы направляетесь, милый?
– В смысле?
– Я имею в виду, куда вы ехали, когда заглянули к нам. Папа сказал, что вы путешествуете и просто заглянули по пути.
– Нет, я… – вмешался Робин, увидев, что Дэвид озадаченно смотрит на мать. – Нет, это я выдумал, дорогая, чтобы вызвать тебя сюда.
– Они не путешествуют?
– Понимаешь, этот обед – сюрприз для тебя, и они специально на него приехали, просто я не хотел, чтобы ты знала заранее.
– Но я хотела бы знать заранее.
Робин опять растерялся и занервничал, потому что, ради всего святого, что тут непонятного? Как ей растолковать?
– Папа имеет в виду, совсем заранее, – объяснила Элис. – Если бы он рассказал тебе, что они приедут к обеду, ты могла бы догадаться, что папа устраивает праздник.
– Но я бы все равно узнала рано или поздно, – сказала Мерси. – Сейчас-то я уже все знаю, правильно? – Она обвела взглядом сконфуженные лица. Теперь уже озадачены были все собравшиеся. – Я же права?
– Робин боялся, что вы могли бы отказаться, – чуть громче, чем нужно, произнесла Грета.
Мерси недоуменно уставилась на нее.
– Он боялся, что вы не захотите праздновать юбилей свадьбы.
– Ааа… – наконец поняла Мерси.
Ответ, кажется, вполне ее удовлетворил, но Робину от всей этой беседы стало немного не по себе.
Чуть позже Мерси вернулась к этой теме. К тому моменту общая беседа уже разделилась на несколько диалогов – Элис и Лили обсуждали письмо Малыша Робби, маленькие внучки наперебой развлекали Эмили, которая явно показалась им гораздо более привлекательной, чем Эдди, а Моррис рассказывал Кевину и Дэвиду одну из своих тягомотных риелторских баек, бесконечно повторяясь, как всегда, отвлекаясь и возвращаясь к подробностям, с которых следовало бы начать. Вот тут ни с того ни с сего Мерси и заявила:
– Когда я вошла и увидела, как вы сидите тут все в гостиной, я решила, что кто-то умер.
– Умер! – потрясенно выдохнули они.
А Элис уточнила:
– Кто?
– Может, Дэвид?
– Дэвид!
– Ну, я сразу увидела, что ошиблась, – сказала Мерси. – Но вы сидели так тихо!
– Мы притихли, потому что вы выглядели испуганной, – признался Моррис.
Робин удивленно воззрился на него.
– Я испугалась, потому что подумала, что кто-то умер, – сказала Мерси.
Так, разговор явно зашел в тупик. Робин решительно отодвинул стул и встал. Откашлялся.
– Я не мастак говорить речи, – начал он. Чем тут же привлек внимание. И ринулся дальше: – Но я хотел бы рассказать про эту лососевую запеканку.
– Очень вкусно, – вставила Грета.
– Спасибо.
– А можно рецепт?
– Рецепт я взял из церковной кулинарной книги, которую моя двоюродная бабушка подарила нам на свадьбу. Я вам перепишу. – И вернулся к первоначальной теме: – Мы долго женихались, как вы знаете. Я водил Мерси по всяким ресторанам, старался произвести впечатление. Практически по миру пошел! – сдержанные смешки за столом. – «Краб Империал» в тончайших фарфоровых раковинах, жареные цыплята с кружевными манжетами на ножках, десерт, который при тебе поджигают…
– «Вишневый юбилей», – пробормотала себе под нос Мерси.
– Чумовая еда! А потом мы поженились. Медового месяца у нас не было, не могли себе позволить. Наверное, из-за тех дорогущих ресторанов. (Опять смешки.) И вот первый вечер в своей квартире, маленький домик в Хэмпдене, вы, девочки, помните тот дом. Первый семейный ужин. Мерси уходит в кухню и начинает готовить. А я сижу в гостиной и читаю вечернюю газету. Прямо как в кино или в театре, не знаю. И мне любопытно, чем же это она меня будет кормить, – надеюсь, не французской едой. Я не огорчился бы, если б вообще никогда в жизни больше не попробовал французских блюд. А потом она зовет меня к столу. Я складываю газету, иду в кухню… И перед моей тарелкой стоит запеканка с лососем, дожидается. С такой румяной
