Вторая жена - Луиза Мэй
Но этим утром он садится рядом с Матиасом за обеденный стол и говорит с ним мягко, просматривая его тетради, в том числе для рисования. Матиас рисует то же, что и все, но как только предлагается свободная тема, на листах появляются странные птицы с распростертыми крыльями и клювами, полными зубов. Отец хвалит сына, потом предлагает ему поиграть в футбол во дворе. Обычно в это время он занимается садом, выравнивает живую изгородь и стрижет газон, но сегодня исключение из правил.
Сандрина одним ухом прислушивается к ударам по мячу, а сама крутится в прачечной. Она знает, ему понравилось бы, если б его сын рос более бойким, более уверенным в себе, настоящим мальчишкой; и часто, когда они вот так играют, это плохо заканчивается: Матиас, не проявляющий никакой напористости, задиристости, разочаровывает отца. Он не умеет делать обманные движения, не уводит мяч из-под ног соперника. Его отец хочет, чтобы Матиас занялся спортом, где самое главное – победить, но мальчику, похоже, чуждо желание взять верх над кем-то. Однако этим утром отец терпелив, и сквозь открытую стеклянную дверь доносится смех обоих. Погода стоит довольно мягкая, так что можно проветрить дом, и это нормальное, счастливое утро успокаивает Сандрину.
Они обедают на воздухе; на десерт Матиас ест печенье, макая его в шоколадный крем (Сандрина этот крем терпеть не может), царит мирная тишина, которую нарушают лишь довольные причмокивания мальчика. Ее муж смотрит на сад, и Сандрина боится, что он заметит какой-нибудь непорядок: сорняк, опавшие листья, – и это испортит то хрупкое спокойствие, которого нет уже две недели, с тех пор как они увидели первую жену на экране телевизора. Она кладет руку на живот, думает, что это подходящий момент, но раздается шум мотора, и ее муж напрягается всем телом.
Первыми прибывают полицейские, за ними Каролина и ее родители, последней появляется незнакомка, которая, едва успела зайти, без всякого стеснения рассматривает диван, стол, стулья, книжные полки и все остальное. Сандрина думает, что это, наверное, и есть социальный работник. Женщина пожимает ей руку, у нее крепкая холодная ладонь, она говорит: «Доктор Бенасса», и Сандрина не решается спросить: «Доктор – в смысле врач?» Так, может, это не социальный работник? Но почему тогда первая жена пришла в сопровождении врача?
У ее мужа веселый голос, хотя ему нелегко держать марку, она знает это. Он говорит:
– Присаживайтесь! – Потом смотрит на Сандрину: – Кофе?
Она просит ее извинить и идет на кухню. Матиас на диване уже прилип к матери, которая выглядит не такой неуверенной, как в прошлый визит.
Сандрина готовит кофе, убеждая себя, что это случится сегодня вечером: да, сегодня вечером она скажет ему про крошку. Ее муж хоть и делает над собой усилие, но выглядит так, будто хочет показать свою добрую волю; кто знает, может, у него это получится?
Она слышит, что доктор Бенасса – психотерапевт, она из тех специалистов, кто по мере необходимости сотрудничает с полицией. Она будет помогать Каролине, пока та не найдет врача, который будет ее вести постоянно. Доктор Бенасса говорит, что с целью восстановить память они попробуют разные методы, в частности гипноз, но главное, чтобы Каролина как можно больше находилась в знакомых местах.
– Да, разумеется, я понимаю, – говорит муж Сандрины.
Повисает тишина, Сандрина оборачивается к гостиной и бросает на него взгляд. На лице мужа натянутая улыбка, обнажающая клык; напротив него сидит полицейская, та самая, которая всю неделю каждый вечер дежурила у дома и которую он обзывал сукой. У полицейской широко распахнутые удивленные глаза.
– Я хочу сделать так, чтобы все прошло как можно лучше для Матиаса, – добавляет он. – Полагаю, все согласятся, что в этой истории главное – мой сын.
Мальчик сидит на диване рядом с Каролиной, она поглаживает большим пальцем его ладошку, которую он вложил в ее ладонь; две пары бездонных черных глаз напоминают Сандрине о паспортах, спрятанных в комнате для шитья.
Она выносит поднос с кофе, и полицейская по-доброму улыбается ей, говорит:
– Большое спасибо, Сандрина.
Сандрина спрашивает себя, почему эта женщина все время смотрит на нее так, будто они с ней в одной связке, тогда как с ее мужем ведет себя холодно, чуть ли не кривясь от отвращения. Зачем она следит за ними по вечерам? Зачем она портит им жизнь? В этой комнате собрались одни притворщики, делает она вывод, все взрослые лгут; единственный, кто не лжет, это Матиас. То есть как… Он говорит слишком мало, чтобы врать, но и он таится, скрывает свои мысли и чувства. В ее голове мгновенно проносится: «Забирай ребенка и уходи», мысль приходит неизвестно откуда, и Сандрина не понимает, почему это она должна уйти, если муж любит ее, хочет ее. Зачем ей уходить, когда она вот-вот создаст семью, когда у нее уже есть семья? Зачем ей разрушать то, о чем она так долго мечтала?
Это все беременность, успокаивает она себя, это нормально, ну конечно, это просто гормоны. Она вспоминает, как однажды ее муж сказал, что мозг беременной женщины теряет до десяти процентов своего веса, а потом рассмеялся и добавил: «Оно и к лучшему». Она обиделась, и он сказал: «Да, ладно тебе» – и Сандрина заставила себя улыбнуться, потому что знала: если она рассердится, то он, в свою очередь, вскипит и разозлится. К тому же он говорил не о ней, а о жене Кристиана, которая после рождения последнего ребенка несколько недель ни на что не годилась: ныла, валяясь в постели, а под конец очень коротко подстриглась и потребовала развода. Он часто рассказывает ей о жене Кристиана, занозе в заднице, которая сама не знает чего хочет, но Сандрина никогда ее не видела и вряд ли теперь увидит. Если он заводит речь о Кристиане, то говорит о нем с жалостью или даже с презрением: мужчина, которого бросили, это не мужчина. У нее нет своего мнения о Кристиане. Когда ее муж приглашает друзей к ним на ужин, она озабочена тем, чтобы не ударить в грязь лицом, и по большей части крутится на кухне. Но она, конечно же, знает, что муж умнее ее, образованнее, что у него более значимая работа, и старается не опозорить его. Однажды вечером Кристиан предложил ей сигарету, и
