Эрановум - Яна Батчаева
– …Сам факт рождения в семье военного ко многому обязывает, – рассказывает Сандр. – С самого детства учишься не столько послушанию, сколько беспрекословному исполнению приказов, а еще выдержке, порядку и сдержанности. Учишься не заводить близких друзей, поскольку частые переезды не позволят сохранить дружбу и никогда не жаловаться, если условия жизни далеки от комфорта. Как любой ребенок, я приспособился к семье, в которой родился. Мать не смогла. Ушла, когда мне было восемь и с тех пор я ее не видел. К сожалению, не смотря на всю свою строгость и напускное бесчувствие, отец действительно ее любил. Этот удар он перенес тяжело. Ушел с головой в работу, а от меня совсем отстранился, ведь я был постоянным живым напоминанием о женщине, что его предала. Чтобы меньше видеться, отец сослал в военную академию едва мне исполнилось десять, где снова учили выполнять приказы с утра до вечера. Но на самом деле я всегда хотел уйти от правил, от предопределенности. Я отчаянно жаждал свободы. Однако понял это лишь недавно, а тогда просто шел дорогой, которую выстроили передо мной сложившиеся обстоятельства. Мне даже и в голову не приходило, что можно жить иначе. И вот сейчас, каждый раз покидая стены города, я ощущаю себя свободным, а когда услышал, что и ты тоже, то не смог отказать. Я не смею лишать тебя воздуха – это слишком жестоко.
Многое мне стало понятно. Его холодность и закрытость – проявление воспитания, а некоторое пренебрежение правилами сферы Схит, да и города в целом наверняка теперь ему приносят даже некоторую степень удовольствия, ведь раньше он себе этого не позволял.
– Так и знала, что ты имеешь прямое отношение к военной службе, – выпаливаю я.
– Почему?
– Ну как же? Осанка и походка выдают тебя или, как говорят, военная выправка.
– Значит, засматриваешься на меня, – говорит он, слегка блеснув плутовской улыбкой.
Я растерянно замолкаю и тут же лицо начинает печь от горячего прилива смущения. Представляю, как мои щеки мгновенно становятся пунцовыми и это еще больше подливает масла в огонь. К счастью, Сандр не стал ничего говорить более и кивнув в сторону уходящего вправо коридора, велел следовать за ним.
Коридор пещеры по тридцать седьмому маршруту несколько минут петляет изогнутой линией, то слегка уводя наверх, то снова спуская вниз. В конечном итоге, он заканчивается высокой стеной, по которой предстоит взобраться. Куратор закрепляет свою страховку и начинает карабкаться. Стараюсь не отставать. Здесь действительно все по-другому, не так как на скалодроме. Жаль, что я не могу почувствовать под пальцами прохладный рельеф пещеры, хотя в созданной реальности это было доступно. Выходит, что та реальность была более настоящая, чем та, которой живу. Примерно на высоте четырех метров Сандр указывает на огромный выступ и когда добираемся до него, то перед нами открывается еще один коридор пещеры, настолько узкий, что даже я со своим невысоким ростом не могу идти по нему не согнувшись. Свет из Z 20–32 довольно яркий, но тем не менее остаются почти не проглядываемые участки каменного прохода. Я боюсь, что мы пропустим места, где растет схистотега, но вспоминаю, что она светится даже в такой темноте. Мы уходим все дальше и дальше от выступа. Тоннель углубляется и впереди мелькает необычное изумрудное свечение. Оно начинается у большого валуна, а за ним и вся стена светится зеленоватым золотом и чем дальше, тем это золото все гуще разрастается по ней. Я вглядываюсь вглубь и, кажется, что там, в бездонном мраке, рассыпаны груды драгоценностей. От такой красоты у меня захватывает дух.
Сандр достает из рюкзаков два металлических контейнера и как только он открывает их, высвобождается ледяной пар. Он приседает на корточки перед поразительным растением.
– Срезать нужно аккуратно и сразу же помещать в холодильник. Схистотега очень быстро теряет свои свойства.
Я повторяю все в точности, как и куратор. Когда дело сделано, мы выдвигаемся в обратный путь. Его шаги как всегда четкие и уверенные, что создается впечатление будто ему и маршруты никакие не нужны. Он знает эту пещеру так хорошо, словно давно изучил каждый уголок. Не верится, что это можно сделать всего лишь за три года, но видимо Сандру это под силу.
Ступаю за ним след в след. Из темноты справа слышится странный шелестящий звук, как хлопанье крыльев…птиц? Я останавливаюсь, стараясь не упускать из виду Сандра, и направляю в карман пещеры свет – ничего. Усмирять свое любопытство вовремя и следовать инстинктам самосохранения – это отличный навык, коим, к сожалению, я владею далеко не всегда. Вот и сейчас шум, доходящий до моего уха, побуждает заглянуть внутрь. Вхожу, свечу по сторонам и снова ничего. Я вдруг понимаю, что смотрю совсем не там и поднимаю голову, освещая при этом потолок пещеры, уходящий на несколько метров вверх. Летучие мыши. Большая часть из них облепливают стены со всех сторон, иногда даже держась друг на дружке в два ряда, а некоторые в беспокойном танце летают по кругу.
Я в изумлении рассматриваю летучих мышей, которых до этого видела всего лишь пару раз и точно не в таком количестве. Неожиданно позади раздаются крадущиеся звуки, вспоминаю, что в пещере есть и другие ее обитатели и, вздрогнув, резко оборачиваюсь. Перед моим лицом всего в пол шаге оказывается Сандр. Я облегченно вздыхаю.
– Испугалась? – лукаво спрашивает он.
– Да, – отвечаю я, при этом имея ввиду, что испугалась его внезапного появления, а не крылатых зверьков. Похоже, он понял это, потому что уголок губ тут же иронично дернулся вверх.
– Длиннокрыл обыкновенный – он не опасен, – объясняет с ухмылкой Сандр.
– Прям от сердца отлегло, – с сарказмом говорю я. – А то ужасно осознавать, что такие милые создания, могут быть опасными.
– Действительно, – как-то странно произносит куратор.
Колония летучих мышей поутихла. Их небольшое пристанище наполнилось таинственностью, ощущением незримого присутствия живых существ, которые, кажется, уснули настолько крепким сном, что даже мы не можем нарушить их покой. Сандр слегка касается моего плеча и тихо произносит: «пора домой». Меня передергивает – «домой» навсегда останется в моем представлении другим местом, явно не городом Эрановум.
